Глава 5

– Побудь здесь. Если там не опасно, я свистну.

– А если опасно?

– Заору.

(с) Терри Пратчетт

При общении с представителем старшего поколения Зеленцовых действуют почти те же правила, что и при встрече с лосем в дикой природе. Для начала, думаю, лучше в принципе не попадаться ему на пути. Но коли уж вас подвело везение или здравый смысл, то вариант только один: замереть, ни в коем случае не делать резких движений и не пытаться убежать – бесполезно.

Бабуля, конечно, не сохатый, следом не кинется, но пульнуть чего-нибудь вдогонку может. Или найдет позже, и тогда уж точно мало не покажется…

А главное – не ведитесь на эту невинную внешность: милейший пучок седых волос, круглые очочки и чуть приподнятые в вечной улыбке уголки губ. Бабуля очень тщательно подбирала свой нынешний образ, разрываясь между двумя вариантами, и с тем же успехом могла остановиться на черном парике, развевающемся плаще и кроваво-алой помаде, что, по-моему, было бы гораздо честнее по отношению к окружающим.

И нет, я не преувеличиваю, не драматизирую и не демонизирую дражайшую родственницу. Я ее, вообще-то, люблю едва ли не сильнее, чем родителей, боюсь почти так же, как призраков, и безмерно уважаю, а потому я объективна, как никто.

Итак, картина маслом: я – в перепачканной мятой одежде, пчелиных вязаных носках и резиновых тапочках и с прической а-ля «одуванчик полевой»; бабуля – с неизменной улыбкой и в белоснежном брючном костюме посреди грязного пустыря, и поручик Ржевский, задумчиво сдвинувший брови и застывший в несколько нелепой позе, с одной ногой на улице, а другой – в машине, потому что кое-кто (не будем показывать пальцем) обездвижил его заклинанием.

Смеркалось.

– Я слушаю, – все тем же «ласковым» тоном произнесла бабушка, пока я боролась с желанием запрыгнуть обратно в салон автомобиля и запереть дверь.

– Ба-а-а… зачем ты его так?..

– А ты хочешь, чтобы он стал свидетелем нашей беседы? – деловито уточнила она.

– Нет. Нет, просто…

– Ну и чудненько. Мальчик милый, но пустой, а я слишком устала, чтобы следить за каждым своим словом.

– Как порталами направо и налево светить, так не устала, – буркнула я.

– Что-что?

Казалось бы, шесть букв, а у меня аж внутренности свело, но, раз уж начала, отступать нельзя – сожрут с потрохами.

– Портал, говорю, почему не скрыла?

– Как это, не скрыла? – нахмурилась бабуля и сделала несколько затейливых пасов руками. – Все скрыла, что ж я, совсем уже что ли…

– Не знаю. – Я наконец отлепилась от машины и обхватила себя за плечи, не решаясь подойти ближе. – Майор его видел, пытался затормозить. И остальные на проспекте тоже, я слышала визг шин и крики. Может, и авария была, но мы уже сюда вылетели.

Бабуля вперила в меня суровый взгляд, явно пытаясь определить, а не вру ли я в надежде увильнуть от разговора. Но то ли я сегодня оказалась какой-то нечитаемой, то ли она не поверила собственным глазам, потому что после напряженной минутной паузы из строгого черного клатча на свет появился белый телефон, и бабушка не по годам проворно заскользила пальцами по сенсорному экрану.

– Ало, Володя? Да… да, здесь. Точно? Хм… Жертвы? Ну и славно. Нет, не нужно. Конечно. Разберемся.

Из этой краткой беседы я сделала два вывода: во-первых, любимый дядюшка тоже в городе, и во-вторых, авария таки случилась, потому что бабушка нахмурилась еще сильнее и даже мимолетно прикусила губу – жест крайне редкий и в полной мере демонстрирующий ее растрепанные чувства.

Что же творится в этом безумном, безумном мире?

Что-то для себя решив, бабуля кивнула:

– Ладно, идем. Обсудим все в квартире. – И развернувшись, поплыла к моей высотке, будто и не касаясь ступнями грязной неровной земли.

И это на каблуках. Я даже в тапочках буду тут запинаться через шаг.

Для справки: моей бабушке семьдесят четыре года, выглядит она на двадцать лет моложе, а соображает порезвее современных подростков.

Вот только сейчас упустила одну весьма значительную деталь.

– А как же майор? – Я растерянно уставилась на живое изваяние по другую сторону машины.

Бабуля оглянулась через плечо:

– Подправят память и отвезут домой.

– Нет!

Не знаю, какой бес в меня вселился, но подобное обращение с человеком, пять минут назад предложившим мне шанс поквитаться с обидчиками, показалось верхом несправедливости.

Коррекция памяти на самом деле не так страшна. В глубинные слои никто вмешиваться не станет, это все же уголовщина, а чуть изменить события последнего получаса… на Ржевском это никак не скажется. Уверена, всех остальных свидетелей явления портала ждет примерно то же самое, только в меньших масштабах.

И все-таки… мерзко вот так предавать того, кто единственный за долгое время отнесся к тебе по-человечески. Играть с его воспоминаниями. И да, я не желала, чтобы он забыл наш разговор в машине. Ян был открыт и откровенен, и я хотела по возможности ответить тем же.

– Что? – Бабушка медленно развернулась.

– Нет, – повторила я, правда уже не так громко и отважно. Еще чуть-чуть, и начну блеять. – Разбуди его. Скажу, что ты использовала артефакт. Он все равно ничего в этом не понимает и выпытывать или болтать не станет.

– Даже так, – задумчиво протянула бабуля и скрестила руки на груди. – Что ж, дело царское. Прошу…

Когда я вновь посмотрела на Яна, он уже стоял обеими ногами на улице и хмуро озирался. Зацепился взглядом за меня, потом заметил в отдалении бабулю и удивленно приподнял бровь.

– Магия не так всемогуща, как вам годами внушали авторы сказок, – процитировал он первую строчку из обращения высших к простым смертным десятилетней давности.

Тушé.

Я криво улыбнулась:

– Бабушка в гости приехала, очень торопилась меня увидеть.

Бровь Яна поползла еще выше.

– Бабушка?

А вот это правильный ход. Заслышав удивление в его голосе и оценив неверящий взгляд, бабуля довольно приосанилась и даже не стала вмешиваться в наш разговор.

Ну, по крайней мере сразу.

– Ага. У нее артефакт есть и… в общем, ты сейчас возле моего дома. – Я развела руками.

– Что ж, значит, миссия выполнена, – усмехнулся Ян.

– Да. Спасибо.

– Пожалуйста. Мы же?..

– В Брагино, да.

– А Ленинградский?..

– Вот там. – Я указала в сторону нужного проспекта, испытывая легкую нервозность.

Несмотря на мои заверения, что майор ничего выпытывать не станет… кто его знает? Уж точно не я после одного дня знакомства.

– Не желаете ли выпить чаю, молодой человек? – все-таки не удержалась бабуля и так… красноречиво на меня зыркнула.

– Простите, – пробормотала я. – Бабушка, старший следователь Ржевский. Ян, а это моя бабушка, Вероника Михайловна.

Бабуля величественно кивнула, Ян улыбнулся и совершенно спокойно произнес:

– Очень приятно.

А я глубоко задумалась.

Бабуля пугала всех – от родных детей до оппонентов на каком-нибудь сборище магов, и неспроста. Так действовала огромная мощь, сокрытая в хрупком теле. Действовала не сама по себе, конечно, а по наущению хозяйки, так что, можно сказать, Вероника Михайловна Зеленцова намеренно вызывала в окружающих священный трепет. Дед рассказывал, мол, в юности она была очень милой и нежной барышней, но, когда настал час пробивать себе дорогу в магической среде, быстро наловчилась пользоваться внутренней силой и вскоре так привыкла к этому образу, что не смогла отделаться от него даже в семейной жизни.

Мы, близкие и любимые, понимали, что трясущиеся при разговоре с бабушкой поджилки отнюдь не означают скорой расправы, такова уж природа ее магии. Мы научились бороться со своим страхом и местами даже давать отпор. Но посторонний, не осведомленный, а тем более не одаренный… просто человек еще никогда вот так равнодушно не отвечал на бабулин кивок «очень приятно». Разве что «оч-ч-ч-чень п-п-прият-тно, гд-де здесь т-туалет?».

В общем, поручик в который раз меня поразил. А вот бабушку, кажется, нисколько. Она только хитро ухмыльнулась и еще раз кивнула – на сей раз мне. Одобрительно.

– За предложение спасибо, – продолжил Ян, – но мне нужно ехать, а Соне – отдохнуть. Рад, что есть кому о ней позаботиться.

И вот так нагло меня подставив, он попрощался, забрался в машину и медленно покатил через неровный пустырь к дороге.

– Милый мальчик, – повторила бабуля, пока мы провожали седан взглядами. – И хорошо, что пустой. С такой натурой да при силе… мы б у него по струнке вышагивали.

– Какой натурой? – не поняла я.

Она неопределенно передернула плечами:

– Такой. – И вновь поплыла к дому, даже не сомневаясь, что я двинусь следом. – Идем уже. Чую, разговор будет долгим и насыщенным.

* * *

Вероника Михайловна покинула мою квартиру за полночь, выжав из меня все подробности не то что сегодняшнего дня – всего последнего месяца! Особой памятью я никогда не отличалась, так что местами путалась и по десять раз меняла показания, а кое-какие вечера и вовсе не смогла внятно описать. Кажется, опираясь на эту частичную амнезию, бабушка заподозрила меня в злоупотреблении алкоголем.

Кто ж знал, что нужно каждый свой шаг посекундно фиксировать…

А главное – зачем?

Она мельком упомянула какую-то прапрабабку – феноменальную провидицу, от которой всем Зеленцовым (ну, всем, кроме меня, очевидно) перепала капля дара. Сама бабуля лишь вышла замуж за Зеленцова, так что ничего не почувствовала, но остальные всполошились. Клан уверен – назревает нечто серьезное. Здесь, в Ярославле. И я в эпицентре. И так как ничего не происходит с бухты-барахты, значит, я уже должна была заметить неладное. Какие-то знаки, странности, намеки… По их мнению, такое всегда бросается в глаза.

Вот только я, в очередной раз подтвердив свою ущербность и бесполезность, ни черта не заметила. Моя способность вляпываться на ровном месте не считается, ибо это врожденное.

Конечно, вслух я такого говорить не стала и старательно описала бабуле свои однообразно неудачные будни и выходные в надежде, что хоть она выловит из этого потока сознания какую-нибудь донельзя важную информацию.

Бабуля внимала и выпытывала, выпытывала и внимала, и хотя я далеко не спец в чтении лиц – особенно этого конкретного лица, – вряд ли она услышала что-то мало-мальски интересное. Вчерашнее убийство ее поначалу зацепило, но так как в «открытое расследование» я влипла по чистой случайности, в итоге это сочли досадным совпадением.

Наверное.

А может, завтра бабуля, словно заядлый Пинкертон, пойдет по следу.

Самое обидное, что, даже узнав о моем магическом истощении, жестокая женщина не сжалилась и не отпустила меня отдыхать, а продолжила допрос с двойным усердием.

В общем, спроваживала я ее с внутренними фанфарами. А еще к тому времени так устала, что даже не подумала задавать собственные вопросы: кто из семьи еще в городе, какие у них планы, чем это грозит мне… Вряд ли бабуля бы вот так сходу ответила, а бороться одновременно с напором ее магической мощи и собственной слабостью я уже не могла.

Мне едва хватило сил удивиться ее последнему высказыванию.

– Передай Дашке, что от меня может не прятаться. А вот у Лондона к ней большие претензии.

За сим бабушка наконец-то – наконец-то! – благополучно удалилась, а я добрела до спальни и рухнула на кровать, кажется, вырубившись еще в полете.

* * *

Одна из подлостей жизни: ложишься спать вымотанная в твердой уверенности, что продрыхнешь минимум сутки, а просыпаешься посреди ночи все с той же усталостью, но сна ни в одном глазу.

Посмотрев на часы, бессердечно демонстрировавшие двадцать минут четвертого, я вновь зажмурилась и попыталась заставить себя отключиться. Тщетно.

Впустую убив еще полчаса, я наконец соскреблась с кровати и отправилась в путешествие по квартире: зал – включить компьютер и музыку, кухня – поставить вариться кофе, туалет и ванная – думаю, тут подробности излишни. И только уже закутываясь в полотенце после душа, я осознала, что не так.

Дашка не пришла ночевать.

Пугаться и нервничать я не спешила. Во-первых, зараза уверяла меня, что никуда не собирается, но свалила – значит, скорее всего, действительно банально пряталась от бабули, как та и предположила. Во-вторых, Дашка хоть и с прибабахом, но особа очень даже самостоятельная. Не дождавшись, когда предводительница клана отчалит, она наверняка сняла где-нибудь номер или, простите, мужика. Не то чтобы сестрица часто этим грешит, но при необходимости обеспечить себе место для ночлега сумеет. Ну и в-третьих, что самое главное… она обещала разузнать, кто еще из родни прибыл в Ярославль. Вполне вероятно, эта самая родня взяла ее в плен, то есть пригласила в гости.

Так что, как видите, причин для беспокойства нет. А вот чтобы воспользоваться поисковиком – очень даже. Должна же я узнать, что такого натворила Дашка в Лондоне.

Долго искать не пришлось. Магсеть просто кишела статьями, постами и видеозаписями об одном грандиозном в своей нелепости событии, да и в обычный человеческий интернет кое-что просочилось. Еще бы – весьма сложно скрыть от общественности внезапное превращение в жаб целое семейство британских аристократов и их приближенных. И нет, напрямую сестрица нигде не упоминалась, но догадаться несложно. Фамилию ее жениха – видимо, теперь уже бывшего – я помнила. Да и за проступки Дашка всегда наказывала с… фантазией и размахом. Похоже, проштрафился этот граф знатно. Не удивлюсь, если расколдовывать его пришлось поцелуем и наверняка непростым… Про остальных не в курсе, сложно судить, не зная контекста и степени вины каждого.

Так или иначе, день задался. Хихикая, я налила себе кофе и уже приготовилась провести ленивое утро на диване с книжкой, когда неожиданно ожил телефон. Причем номер на экране высветился незнакомый, и я напряглась. Хорошее настроение сдуло подчистую.

– Да? – ответила настороженно.

– Если честно, не ожидал, что не спишь, – отозвалась трубка голосом поручика Ржевского. – Готова поработать?

– О… конечно, – отмерла я после небольшой паузы.

Интересно, у них все следователи приступают к трудовым подвигам в такую рань?

– Я б не беспокоил, но ситуация особая. Тебе знаком магазинчик «До рассвета»?

– Да.

Я нахмурилась, уже примерно представляя, зачем он позвонил. Упомянутую лавку магических зелий и редкостей от других подобных местечек, коих в нашем городе немало, отличает два ключевых момента.

Начать с того, что если остальные торгаши не брезгуют наживаться на людях-зеваках, продавая им безобидные безделушки под видом таинственных артефактов и такие же бесполезные травяные настойки, то в «До рассвета» порядок совсем иной. Без сопровождения мага простой человек не то что туда войти не сможет – даже дверь не отыщет. Да и с сопровождением ему будет крайне сложно что-нибудь приобрести.

Ну а второй момент: лавка действительно открывается, едва солнце укатывает за горизонт, и работает исключительно до рассвета. С первыми лучами – хоть застучись, никто не ответит. Представляю, что за мысли лезут в голову людей, впервые об этом услыхавших, но нет, хозяин магазина не вампир, их вообще не существует.

В отличие от других, не менее интересных… существ.

– Убитый часто туда наведывался? – догадалась я.

– Часто – не часто, но за пару дней до смерти потратил там без малого сорок тысяч.

Я невольно присвистнула.

Нет, в таких лавчонках есть товары и подороже, вот только все они… специфические. Кем же был наш труп при жизни? Впрочем, может, он набрал много-много мелочевки, кто знает.

Я посмотрела на часы – большая стрелка уже перевалила за пятерку. Сентябрь, светает сейчас где-то в половине седьмого, значит, времени в обрез. Одно хорошо – магазин расположен в моем районе, и пока Ян катится до Брагино, я успею высушить волосы и одеться.

– Буду готова через двадцать минут, – сказала я, уже доставая с полки фен.

– Сразу и выходи, – усмехнулся Ян, – подъеду через пять.

То есть, он притащился на другой конец города, даже не зная, найдет ли мага, чтобы попасть в лавку?

– А если б я не взяла трубку? Если б спала? – ехидно уточнила я.

– Бросал бы камешки в окошко и пел серенады, – совершенно серьезным тоном ответил Ян.

– А если б…

– Собирайся, – наглым образом оборвали полет моей фантазии. – Я готов ждать не больше пятнадцати минут.

– Без меня магазин все равно не найдешь, – буркнула я и нажала отбой.

Но, несмотря на легкую обиду, на лице сама собой расцвела улыбка.

Плюс: я наконец-то в деле!

Минус: днем наверняка буду клевать носом.