Атака и поражение — 2

Утром царящее на кухне напряжение можно было резать ножом, но я предпочла круассан. Размазывая по воздушному тесту тонкий слой апельсинового джема, я исподтишка следила за Блейком, который возился у кофеварки. Голова нещадно раскалывалась, вынуждая время от времени потягивать растворенный в воде аспирин — я закинула в стакан сразу три таблетки, но даже увеличенная доза не спасала от похмелья.

— Где эти чертовы фильтры? — Блейк первым нарушил молчание и принялся яростно шуршать по полкам с упаковками мюсли.

— Закончились еще вчера, — я сделала очередной глоток. — Хочешь, научу трюку с туалетной бумагой? Кофе будет не хуже, чем в «Старбаксе».

— Обойдусь, — Блейк по-прежнему не смотрел в мою сторону, словно опасался зрительного контакта.

Меня же раззадоривала перспектива встретиться взглядами. Приспустив с плеча полупрозрачный халат вместе с лямкой пеньюара, я разжала пальцы, удерживающие нож. Тот со звоном прокатился по полу, разметав вокруг прилипшие к лезвию крошки. От противного дребезжания боль в висках запульсировала с удвоенной силой, но я смогла не поморщиться и с картинно улыбнулась, когда Блейк обернулся на звук.

— Упс, — прикрыв рот кончиками пальцев, я изобразила смущение. — Какая я неуклюжая.

Актерская игра оказалась посредственной, зато ракурс вышел идеальный — от плавного движения шелк сполз ниже, практически обнажая соски. Для усиления эффекта я закинула ногу на ногу, демонстрируя отсутствие трусиков.

— Долорес, — Блейк нервно двинул желваками. — Прикройся немедленно.

Еще чего! Пусть видит, от чего отказался. И кусает локти — отгрызает до самых плеч!

— А что тебя смущает? — я кокетливо захлопала ресницами.

Даже если он не завалит меня прямо на столе, утренний стояк я ему точно обеспечу. И пусть хоть лед прикладывает по дороге на работу!

Ликуя, я отбросила волосы назад, чтобы не скрывали грудь. Мигрень сменилась торжествующей музыкой. И это было только начало — я готовилась припомнить Блейку каждую свою слезинку. Никому не позволено унижать Долорес Рэдман!

— Послушай, — Блейк сглотнул, собираясь с мыслями. — Мне жаль, что вчера я позволил себе лишнее.

Он явно не привык оправдываться — слова дались с трудом — а я не собиралась облегчать ему задачу.

— Извинения принимаются только в денежном эквиваленте. — Хотелось добавить, куда он может засунуть свои сожаления, но вместо этого я лишь уточнила елейным голоском: — Хотя, так и быть, бриллианты тоже сойдут.

— Не сомневался, что ты все сведешь к деньгам! — в карих глазах сверкнул недобрый огонь.

Злость Блейка ожидаемо вытеснила чувство вины.

— А как иначе? — ответно завелась я, вскакивая со стула. — Должна же девушка чем-то питаться.

— Есть и запивать устрицы «кристаллом» — разные понятия.

Кто бы говорил! Легко строить из себя непритязательного, когда запястье украшают часы от Картье.

— А ты хочешь, чтобы я давилась супом из одноразового стаканчика в «Сабвее»?

— Я хочу, чтобы ты стала личностью, — его губы сжались в тонкую линию. — А не пустышкой с обложки, которой все досталось просто так.

Теперь он прикрывался благими намерениями. Вот мерзавец!

— Ну извини, что у моего отца были деньги, и он не попрошайничал, шатаясь по Гарлему.

— В отличие от тебя Тэд заработал каждый цент! — с презрением отбил Блейк. — А ты… ты даже не пыталась!

В ответ я ехидно поджала губы. Как он смеет упрекать? Сам тоже не с нуля начинал, а пришел к отцу на все готовое!

Меня раздражал прессинг. Блейк словно намеренно вталкивал меня в унылую схему, по которой жил сам. Кто, черт побери, придумал это правило, что после школы нужно полностью распланировать свою жизнь?

Пойти в элитный университет, который закончили родители. Заниматься никому не нужной благотворительностью, чтобы пресса восхваляла в публикациях. Устроиться на престижную работу и каждый день доказывать обществу свою успешность.

А что, если я этого не хотела? И мечтала пойти своим путем. Вдоволь натусоваться на Ибице — до шоколадного загара и шального блеска в глазах. Наесться пиццы в Риме и распивать спуманте, приплясывая босиком в фонтане под свист карабинеров[1]. Отправиться в кругосветку с красавцем-капитаном, который днем учил бы меня управлять яхтой, а вечером страстно вжимал в палубу — так, что на утро от дикого секса ныла бы каждая мышца.

Я хотела увидеть мир. Узнать его. Прочувствовать! И только потом возвращаться к рутине, если возвращаться вообще.

Для Блейка подобные мысли наверняка были кощунством.

— Ты слишком поверхностная, Долорес, — он предсказуемо подтвердил предположение. — Поэтому Тэд и изменил завещание — знал, что ты не сможешь заниматься фирмой. Ты вообще не сможешь работать. Нигде.

— Почему это? — вспылила я.

И ведь знала, что высокомерный мерзавец брал меня на слабо, но не сдержалась.

— Уверен! И готов заключить пари. Заработаешь тысячу долларов за этот месяц — я открою твои проклятые кредитки.

Серьезно? Так просто?

— Принято! — в запале воскликнула я.

— Не продавая и не закладывая драгоценности, — нравоучительным тоном пояснил Блейк. — Не занимая у подружек, не раскручивая парней. Именно заработаешь.

— Легко! — не унималась я.

Тысяча долларов — не самая большая плата за финансовую независимость.

Сам того не зная, Блейк упростил мне задачу. Не придется снимать видео и шантажировать — всего-то надо найти работу на месяц. Вот Джеки и Бри удивятся, когда я позову их в «Пер Се»[2]! А потом мы на целый день завалимся за покупками в «Блумингдейл»!

Я была уверена в победе, но пыл угас, едва Блейк вышел из гостиной. Он словно забрал с собой мою смелость, и на смену улетучившемуся куражу пришли сомнения.

В попытке их развеять я подошла к окну, откуда открывался роскошный вид на Централ Парк, где, не затихая, бурлила жизнь большого города. Люди привычно мчались куда-то. Кто-то разминался и бегал по дорожкам, кто-то устраивал пикник, кто-то выгуливал питомцев. На открытой площадке возле Боу Бридж свадебный фотограф снимал очередную лавстори. Двое бездомных, расположившись на ступенях статуи генерала Шермана, передавали друг другу стаканчик с кофе. Бизнесмены в одинаково безликих деловых костюмах спешили в офисы.

Я чувствовала себя божеством, которое наблюдает сверху за общей суетой, а все эти крошечные мельтешащие фигурки казались насекомыми. Как муравьи в муравейнике или как блохи на гигантской зеленой собаке.

Весь мир лежал у моих ног, и я не могла упустить шанс вернуться к привычной жизни.

— Вызов принят, — хмыкнула я, гордо вскинув подбородок.

Я покажу Блейку, на что способна!