Глава 5.1

Вадим

Искупав измазанную в нашей сперме и грязи девчонку, мы укладываем ее в постель и не трогаем до утра. Тогда-то и поднимается температура, что, впрочем, и немудрено, учитывая, что она провела несколько часов на холоде в одном тонком платье.

Хорошо, что я умел ставить уколы и в доме были все нужные медикаменты.

После укола жар спал, и я как раз зашел проверить, не поднялся ли он снова, когда девчонка наконец пришла в себя.

– Тридцать восемь и девять, – вздыхаю я.

И надо же было ей быть такой глупой, чтобы заболеть!

– Поворачивайся и готовь попку, – командую я, не в настроении с ней возиться.

– Ч… Что? – в шоке выдыхает она, выпучивая глаза.

– Укол буду делать… А ты о чем подумала, развратная девчонка? – ухмыляюсь, позабавленный ее реакцией и мыслями.

– Ни о чем! И укола не надо! – начинает она дрожать и сворачивается в клубок.

– Ты что, боишься? – искренне удивляюсь ее реакции. – Маленького укольчика?

Беру две ампулы и набираю в шприц лекарство.

– Убери это от меня! – нервно требует она. Хотя ее требование, скорее, похоже на писк напуганного котенка.

– К твоему сведению, я уже сделал тебе укол, пока ты спала. Так что давай сюда свою красивую попку! – беру ее за плечи и переворачиваю на живот.

Наивняшка пытается бороться, но она слишком слаба из-за температуры, так что у нее мало что выходит.

– Что у вас тут происходит? – спрашивает вошедший в спальню Миша.

– Да вот пытаюсь сделать нашей пациентке укол, – шлепаю Машу по голому, елозящему по моим коленям заду.

– Не надо! – в панике просит строптивая больная.

– Может, ей больше твой член по душе, а? – спрашивает Мишка, ухмыляясь, после чего девчонка тут же замирает на месте, и я быстро ставлю ей укол,

– Ну вот, а ты боялась, у меня, между прочим, очень легкая рука, Миша подтвердит, – шлепаю ее по попке и укладываю обратно в постель.

– Держи, выпей бульон, – закатывая глаза на мои слова, передает друг ей кружку с бульоном, что сварил. – И давай без капризов, нам некогда с тобой возиться.

Маша морщится, но кружку берет. Страх сильнее неприятия, так что она быстро выпивает бульон и, закашлявшись, передает мне кружку.

Мой взгляд останавливается на ее голом плече и кусочке груди, что виднеется из-под одеяла. Должен признать, девка она видная, хоть и худая. Мы с Мишей больше предпочитали кого помясистее.

Их было куда приятнее ебать, да и порку они хорошо выдерживали.

Не то чтобы мы были какими-то извращенцами, помешанными на играх дома и сабмиссива, но иногда игры в клубе здорово помогали очистить голову и расслабиться.

Да и делить женщин на двоих оказалось весьма возбуждающим.

Одна мысль о вчерашнем отсосе вновь заставляет член встать, и я спешу выйти из комнаты. Секс нам сейчас всё равно не светит. Не ебать же полудохлую девчонку, в этом точно не будет никакого удовольствия.

Миша идет следом, и мы, дойдя до кухни, садимся завтракать.

– Ммм… Картошечка с салом, – втягиваю носом запах и угадываю, что находится в старой сковородке под крышкой.

Миша упорно отказывался покупать новомодную посуду с антипригарным покрытием, утверждая, что в бабушкиной сковородке всё получается куда вкуснее, и, раз уж он у нас отвечал за кухню, кто я такой, чтобы спорить?

Целых два дня меня никто не трогал, разве что мужчины по очереди приносили еду и Вадим колол уколы, и я спокойно провела всё это время в постели, размышляя о том, что же мне делать и когда же меня, наконец, спасут.

По поведению похитителей и их редким словам в мой адрес становилось ясно, что они меня прячут. Конечно же, отец и жених объединили усилия и прочесывают всю страну в моих поисках.

И я не теряла надежды, что меня найдут, сидела в своей комнате, как мышка в норке, и старалась быть незаметной.

Только вот я не ожидала того, что эти двое могут быть могущественнее, чем мой отец и жених, вместе взятые. Спустя два дня распахнулась дверь моей комнаты и на пороге появился бородатый похититель с ежиком на голове. Я уже поняла, что его зовут Михаил, а второго – Вадим. Но, конечно, по имени я их не называла, пыталась избегать общения.

– Вставай, Маша, собирай вещи.

– Куда? Зачем? – хватаю край одеяла и прижимаю к себе.

Мужчина ухмыляется и подходит ко мне, оглядывает.

– Всё еще болеешь? Ну ничего, скоро поправишься, пожаришься на солнце.

– На солнце? – осознаю, что просто тупо повторяю его слова, но я правда не понимаю.

– Отцу тоже так же много вопросов задавала? Поэтому он решил сбагрить тебя Мишкееву?

– А вам какое дело? – бурчу себе под нос.

– Мне-то? Да никакого, – жмет плечами. – Просто пойми одну простую вещь. Я с тобой цацкаться не буду. Сказал – поднимай зад, так ты не вопросы задавай, а сразу делай. И не вздумай снова реветь. Жалости не жди.

Меня затрясло, когда я поняла, что мои импровизированные каникулы закончены и меня куда-то переправляют, и при этом я не могла даже спросить куда. Как же быть? И почему вообще надо куда-то ехать? Но делать нечего, я осторожно встала с постели и покачнулась. Ведь после болезни не совсем еще оправилась. Но им всё равно, я знаю, такие, как они, могут отправить гулять босой по стеклам, и им не будет меня жалко.

– Мне нечего собирать, у меня нет вещей.

– Думаешь, я такой идиот, что не вижу?

Молчу, лучше не перечить и вообще не будить в нем зверя.

Если я стану послушной и покорной, может, меня не тронут? Ведь капля сострадания в них есть, иначе бы не лечили и не кормили меня эти два дня.

– Простите… – всё же решаю извиниться, что почему-то злит мужчину.

– Что ты там мямлишь? Я думал, что дочь Устинова будет покрепче. А ты рассыпалась от простой прогулки по лесу, на целых два дня вырубило, и температура поднялась. Вырастил тепличный цветок, который ломается от дуновения слабого ветерка.

– Вы знаете моего отца? Вы из-за него меня похитили?

Одна секунда – и он рядом, глаза лютые, щерится, а сильная рука на моей шее. Скребу ногтями по его груди в черной футболке, а пальчики ног скользят по полу.

– Чтобы я не слышал ни слова о твоем, сука-блядь, отце. Этот гондон, – сплевывает, – не заслужил вообще ходить по земле. На выход, – отбрасывает меня от себя, и я не бегу, а перекатываюсь, не захватив с собой ровно ничего.

В спину слышу слова бугая:

– Топай ножками, принцесса, карета ждет.

И правда, во дворе дома стоит тонированный черный джип.

– Решила в неглиже прогуляться, Наивняшка? – осклабился Вадим, загружающий какие-то вещи в багажник. – Ты чего не дал ей одеться? Я ж целую сумку шмоток привез.

– Слышь, иди на хуй!

Михаил, не глядя на нас, проходит к водительской двери и открывает ее, садится со словами:

– Две минуты.

Две минуты на что?

Пока я думаю, Вадим подходит ко мне с сумкой, бросает под ноги.

– Переодевайся.

Сам он в джинсах, кожаной куртке и берцах. Черные очки зажимают волосы кверху, как ободок.

– Тут?

– Не тупи, Наивняшка. Лучше скажи, чем ты разозлила Миху?

Молчу. Если бы я знала, чем разозлила этого бешеного! Ему же слова лишнего не скажи – злится!

– Ответа, я так понимаю, не дождусь, – закатывает глаза Вадим. – Иди садись в машину, иначе опять мне тут в обморок от переохлаждения грохнешься, тепличный ты цветок.

Быстро юркаю в джип, с трудом затаскивая за собой дорожную сумку. Слабость всё еще не отпустила, и я чувствую себя слабым котенком.

Открываю сумку и, найдя в ней теплый свитер с джинсами, понимаю, что белья нет. Хорошо хоть на мне есть мои трусики, которые я вчера умудрилась постирать и высушить на батарее. Хоть я и была полумертвая от болезни, моя помешанность на гигиене и чистоте дала о себе знать.

Быстро стягиваю с себя свою сорочку, которая все эти дни была на мне, хоть и порвана, но всё же что-то прикрывала, и натягиваю свитер. Закончив, замечаю на себе два голодных взгляда, что смотрят в зеркало заднего вида, и быстро натягиваю джинсы. Мало ли что этим монстрам придет в голову!

Меня до сих пор бросает в дрожь от воспоминания о том, что они сделали с моим ртом несколько дней назад! Как унизили меня и как наслаждались моей беспомощностью…

Человеческого в них точно нет.

– Обуйся, мы едем в аэропорт. Если попробуешь выкинуть там что-то, пеняй на себя. Освободиться ты всё равно не сможешь, а вот нарваться на наказание – запросто. Так что на твоем месте я бы хорошенько подумал, прежде чем делать глупости, – следует явная угроза от Михаила.

Он пугал меня куда больше Вадима. Тот хотя бы шутил, а этот… Он, словно волк, был готов сожрать меня за любой неосторожный шаг.

– Расчешись и собери волосы в хвост, – оглядывается на меня Вадим, хмуро рассматривая мое воронье гнездо на голове.

Вчера я кое-как помылась, но вот сил на расчесывание уже не оставалось.

Хорошо, что я подстриглась перед свадьбой, ведь всю жизнь проходила с косой до пояса. Сейчас же мои волосы достигали лопаток, и управиться с ними было куда проще.

Найдя расческу с широкой резинкой, привожу голову в порядок, радуясь тому, что могу отвлечься от происходящего. Думать о чем-то нет сил, и, закончив, я просто сворачиваюсь на сиденье, укутавшись в найденную в сумке куртку.

Вадим

– Долго она, интересно, еще будет болеть? – хмуро оглядываю я нашу пленницу.

Девчонка опять заснула!

– Вот прибудем на место, в тепле отогреется, – как-то безразлично отвечает Миха.

– Тебе что, совсем трахаться не хочется? – подозрительно кошусь на него. – Старость дает о себе знать? Аппарат барахлит?

– Ты лучше за своим аппаратом следи! – фыркает друг. – Я в свои сорок четыре способен на большее, чем двадцатилетки!

– Тогда чего такой спокойный? У меня, например, всё зудит после той ночки, – с голодом смотрю на Наивняшку, представляя, как вставлю ей. – Кто, кстати, будет первым? – задаю интересующий меня вопрос.

– Ты, я хочу попку, – ухмыляется Миша, наконец загораясь огоньком похоти.

– О, это явно будет непросто, учитывая наши размеры и ее хрупкость.

– Ничего, разработаем, и не такие дырки завоевывали, – явно вспоминает он одно из наших приключений.

По молодости мы перетрахали немало девок, были развратные, а были и невинные девочки, которые тоже становились теми еще блядями, войдя во вкус.