ГЛАВА ПЯТАЯ

От бессилия измученные насельники клетки ни разговаривать, ни общаться не хотели. Валялись неподвижно на земле в ожидании решения своей участи. И оживлялись только два раза в день: когда надзиратели кидали в клетку фляжку с водой, за которую была драка; и когда один из надзирателей, чтобы разбудить, рано утром выливал на нас ведро холодной воды.

От мысли, что меня оставили тут одну, в груди рождалась невыносимая паника. Хотелось кричать и звать на помощь, выносить все это было просто невозможно. Сидя в углу, я смахивала слезы, и с надеждой всматривалась вдаль, не появится ли в голубом небе черная точка.

----Сквозь туман воспоминаний в голове раздался настойчивый вопрос: «Что за точка? Кого ты ждала?»

— Того, кто сможет спасти и наказать тех, кто меня похитил.

— Ты ждала, что твой отец обратится к хозяину империи, дракону?

— Мне было двенадцать лет, я ждала только спасения.

— Тогда почему именно точка в небе?

Вместо ответа я продолжила вспоминать.----

Один из юных пленников, доведенный до крайней степени отчаяния, схватился за прутья и, не шутя, принялся изо всех сил биться о них головой, рассекая плоть о железо.

Меня, словно дождем, обсыпало каплями крови. Именно это заставило поднять голову, чтобы рассмотреть, что происходит.

Темноволосый мальчишка был тощим, ростом чуть выше меня и старше на пару лет. Надетые на него кожаный жилет, рубашка и широкие домотканые штаны из серого сукна выдавали типичного жителя рыбацкого поселка.

Наверно, если бы я тогда безразлично закрыла глаза, как это сделали остальные измученные пленники, — сон, единственное, что спасало от нескончаемых мук, и никто не хотел им жертвовать, — скоро погибла бы. Но я приподняла голову, потом с усилием встала сама, потревожив толпу мух, накинувшихся на кровавую трапезу.

— Что с тобой? — тихо спросила я.

Но мальчишка не реагировал, исступленно убивая себя о толстые прутья.

Я сковала его магией и развернула к себе, пытаясь поймать взгляд. Но мутные глаза мальчишки на разбитом в кровь лице в отчаянии смотрели куда-то мимо меня.

— Что с тобой? — настойчиво повторила я вопрос, осознавая, как нелепо он звучит в этой клетке.

— Они почти сожрали меня! Я готов вырвать свои волосы, лишь бы убрать их с себя! — стиснув зубы, с ненавистью простонал мальчишка.

Я на миг задумалась, надеясь, что он больше не будет крушить свою голову, вежливо спросила:

— Ты готов расстаться со своей прической?

Он безучастно посмотрел на меня, но так и не ответил. Я робко пообещала:

— Хуже не будет! Хотя мухи… но от них никуда не деться. — Я вопросительно на него посмотрела. — Но, если ты не против, я уберу твои волосы полностью.

Отчаянно махнув рукой, он сел на землю передо мною, подтянув к себе свои острые колени, и в отчаянии обнял их тонкими длинными руками.

Я медленно провела рукой по его голове, мягким огнем сжигая спутанные пряди.

Через десять минут с насекомыми на голове было покончено. Но радовались мы недолго, расчесанная до крови голова мальчишки показалась мухам особенно изысканным угощением. Теперь они рвались к его голове, наседая как ненормальные. Так что сжиганием волос я не отделалась, пришлось искать, чем прикрыть лысую голову.

С огромным трудом я разорвала одну из своих нижних юбок и повязала ему на голову розовый лоскут:

— Теперь ты похож на настоящего пирата, только серьги в ухе не хватает… — довольно заметила я, склоняя голову то в одну, то в другую сторону, чтобы рассмотреть мальчишку, словно лично сотворенное мной художественное произведение.

— Че, правда? — воодушевился паренек, осторожно щупая руками шелковую ткань на голове.

— Ну конечно! — уверенно сообщила я, магией выдувая из клетки сожженные волосы. — Цвет немного подкачал, но одна ночевка на земле, и все станет рыжим, — горячо заверила я.

— Ладно, посмотрим… — удовлетворился моим ответом парень.

Он не стал больше разговаривать со мной и даже не поблагодарил за помощь, как я ожидала. Отошел к противоположному углу, туда, где находился до этого, и молча лег, устроив спасенную от насекомых голову прямо на земле.

Я села на свое место. Досада на неблагодарного мальчишку была недолгой, очень скоро дремота затянула меня в свои спасительные объятья, спасая от сожалений и мух.