Глава 2

Себастиан

День не задался с самого утра. Так и знал, что не следовало лететь в Лондон, моё присутствие на Совете всё равно ровным счётом ничего не изменило. Огненный клан опять нарывался. И сильно. Даже больше, чем обычно. В прошлом один из Оливейра сумел бросить вызов наследнику Южного клана и одолеть его, тем самым вроде как присвоив себе по праву сильнейшего всё то, что ему принадлежало. На самом деле прям реально всё Рафаэля Оливейра ни черта не интересовало, его интересовала одна конкретная волчица, которую он оставил в результате себе, а на остальное благополучно забил. Но не забыл. И теперь, спустя всё прошедшее время не забывал иногда, порой и часто, напоминать также мне об этом. Тому, кто стал вожаком стаи южных волков вместо предыдущего альфы менее года назад, воспользовавшись тем же правом, пройдя более кровавый путь с куда большим количеством сопутствующих жертв. И главное, напоминал сучоныш исключительно тогда, когда было выгодно конкретно ему. Во всё остальное время изображал стойкую амнезию. Самое паршивое, большинство вожаков других стай вечно вставали на его сторону, невзирая на то, прав он или нет.

Падла!

Хотя, если уж на то пошло, я и сам не лучше, недаром настоящеечудовище. Себастиан-Зверь, Монстр-Дельгадо, Себастиан-Псих, Урод-Дельгадо — как меня только не величали за спиной, когда считали, что я не слышу их. И дело даже не в моей изуродованной роже, на которую ныне без содрогания не взглянешь. Я реально чудовище. Мне пришлось им стать. Чтобы выжить. Чтобы выжили те, чья жизнь зависела от меня. Те, чья жизнь не успела оборваться вместе с жизнями моих родителей. Однажды картель Дельгадо стал слишком влиятельным и перешёл дорогу тем, кто не пощадил в итоге даже маленьких детей, когда пришёл убавить численность Дельгадо. Они и убавили. Убили почти всех. Но не меня. Меня же долго и упорно резали по кусочкам, сжигали заживо, дожидались, когда я регенерирую, а потом повторяли всё с самого сначала снова и снова на глазах самой старшей из нас в тщетной попытке самоутвердиться.

Должно быть, в те изнурительно долгие часы Консуэлла Химена Дельгадо и сама мечтала умереть…

Но не я.

У меня и мысли такой не возникло. Каким бы адовым пыткам меня не подвергали. Зато она чуть позже и абсолютно точно возникла у всех тех, кто сотворил это со мной и моей семьёй, у всех тех, кто был причастен к казни моих родителей, у всех тех, кто имел хоть какое-то отношение к истреблению верных Дельгадо людей и оборотней. Их жалкие ошмётки остались разбросаны по каждой улице, которую я прошёл на пути становления новым альфой Южного клана. Потом я спалил к чертям всё, что несло в себе наследие бывших хозяев этой завоёванной территории. Пламя, насилие, жестокость и кровь — вот чем я стал в чужих глазах.

Надо ли уточнять, что остальные мексиканские картели подчинились беспрекословно?

Их я и вспоминал, когда возвращался из Лондона. Вот бы и на Совете всех кланов всё обстояло бы так же легко. Бросил бы вызов Оливейра, раз и навсегда утвердил бы неоспоримость своего предводительства, заодно заткнул бы его раз и навсегда. Посмертно, естественно. Но нет. Швырнуться в холёную физиономию банальным вызовом я, к сожалению, не мог. По крайней мере, без уважительного повода, который являлся бы таковым не только для меня, а также по мнению большинства оборотней. Если Оливейра сдохнет тупо из-за моего дурного настроения, то у моего клана будет достаточно много неприятностей, да и один из самых ценных бизнес-партнёров картеля Дельгадо тоже расстроится. Все знают, что бывает, когда Тео Вега — барон Карибского побережья, который, к сожалению, состоял с Оливейра в родстве, расстраивается и потом впадает в депрессию. Морские пути слишком важны для многих, чтобы лишаться их из-за капризов Оливейра.

Да и… это, как оказалось, ещё ничего.

Закончился день и того хуже!

Самолёт угодил в грозу, чуть не рухнул, пришлось испытать сомнительное удовольствие задержаться в небе, а затем и вовсе сменить все ближайшие планы, как только позвонила бабуля, настаивая на том, чтобы я в срочном порядке навестил её на острове. Она редко просила меня о чём-либо, так что я решил, что это может быть важно.

Знал бы с какой целью реально, хрен бы повёлся!

Старая интриганка организовала свадьбу. И ладно бы себе, от скуки и не такое может случиться… Но нет. Свадьбу она организовала конкретно для меня. Я, конечно, поначалу пробовал отнекиваться, тем более мне не впервой, но бабуля сперва изобразила сердечный приступ, поймала меня на том, как я проявил беспокойство за неё, а потом долго и со вкусом упрекала тем, что она одна-одинёшенька, у меня вообще никакой совести нет, как и нет ни единого, даже самого малейшего стремления наградить её правнуками, в которых по её же мнению чрезвычайно нуждается не только она одна, но и весь клан южных волков, — тогда-то мне ничего и не осталось, как пойти навстречу этой её женской прихоти пополнить родовое древо Дельгадо дополнительным именем.

Если так подумать, мне же не сложно. А ей приятно.

Заодно отстанет от меня с этой темой раз и навсегда!

О чём я, как вспомнил, так напрочь позабыл.

И всё из-за неё…

Из-за той, кого выбрали в качестве моей невесты.

Я, как увидел её, сделав первый вдох, так и не смог выдохнуть. Не женщина. Прямой удар под дых. Я заработал это своё очередное увечье, едва ощутил её притягательный запах с привкусом медового эликсира и дымно-сладковатого ладана. Он пропитал мои лёгкие так надежно и безвозвратно, впитался в нутро и почему-то вдруг показался именно тем, что я всю свою жизнь знал и ждал. То, что являлось частью чего-то по-настоящему важного и необходимого. Самого ценного. Вероятно, на самом деле единственно ценного из всего, чем я мог бы обладать… До чего же красивая. Слишком юная. Миниатюрная. Хрупкая. Она шла мне навстречу лёгкой грациозной походкой, а я едва находил в себе силы оставаться на месте, чтобы её не спугнуть, раз за разом борясь с неимоверным желанием броситься к ней, сократить расстояние между нами как можно скорее, схватить, забрать с собой туда, где нам никто не помешает, присвоить и никогда не отпускать. Кажется, я всерьёз помешался всего за жалкую долю мгновения. С первого взгляда утонул в прекрасных глазах цвета глубокого океана, что манил и магнитил, как ни один другой.

Шаг…

Ещё шаг…

Как же долго!

Пока она шла, я стойко пытался отыскать в закромах памяти имя, которое ей принадлежит. К сожалению, не нашёл. Я же на него банально не посмотрел вовсе, когда перед началом церемонии мне показывали все собранные на неё документы, о чём сейчас очень сожалел. Зато это помогало игнорировать мысли о том, во сколько же моей бабуле обошлась эта приобретённая невеста, которой явно нехило заплатили за брак с таким чудовищем, как я, иначе хрен бы столь дивная красота согласилась и уж тем более не смотрела бы на меня в ответ так пристально и благодарно, когда подвернула ногу, а я поймал.

Хотя тут я погорячился…

Она и не согласилась!

Всё сковавшее мой мозг очарование её облика рассыпалось и исчезло, когда она разглядела меня в непосредственной близости достаточно долго и хорошо, а вероятно потом осознала, что мало взяла и решила поторговаться ещё, куда более продуктивно.

Иначе как ещё это назвать?!

Красотка решила покапризничать похлеще моей бабули, хотя ещё даже частью семьи Дельгадо не стала, и начала добавлять новые пункты к своей цене прямо посреди церемонии, требуя отдельную спальню, брачный контракт, прислугу и прочую меркантильную чушь.

На меня будто цистерну ледяной воды плеснули!

Сперва плеснули, а потом дали здоровенного такого пинка под зад, столкнув им с высоты, чтобы меня как следует ещё разочек приложило об землю, и я перестал пускать слюни, как нерадивый щенок на самую обычную, пусть и очень красивую, девку в белом платье. До конца обряда я на неё больше и не смотрел. Саму церемонию тоже поторопил, попутно проклиная старшую Дельгадо со всеми её прихотями, которым я был вынужден хотя бы изредка потакать, раз уж она реально моя единственная семья, кроме меня у неё никого нет. Только последнее и удержало в ожидании последних слов священника, хотя куда проще было развернуться и сразу уйти, как только всё происходящее стало изрядно бесить и раздражать.

Зато потом…

— Изабель, найди своей новой госпоже более удобные туфли. И посели в отдельной спальне. Не на моём этаже, — отдал распоряжение экономке, как только церемония завершилась, ей же и спихнул младшую хозяйку в фамильном доме Дельгадо, чтоб поскорее избавиться. — Позаботься о том, чтоб она в ближайшее суток трое мне на глаза вообще не попадалась, — добавил, отвернулся и поспешил уйти.

Хотела Консуэлла Химена себе новую родственницу, пусть с ней сама и нянчится, в конце концов, мне-то что?!

Что именно меня так взбесило, что я еле держался, ощущая, как всё сильнее и сильнее затмевает реальность приближающийся приступ чистейшей ярости? Уж точно не сам проступок моей новоиспечённой жены. Я же и без неё превосходно помнил, девяносто девять процентов всех женщин — банально шлюхи. Есть, конечно, ещё один процент, но он до того редкий, что лично мне такой точно не светит. А те, кто как раз попадаются на пути, продаются за деньги, за власть, за комфорт, за улучшение социального положения, за помощь тем, кто важен для них, в обмен на чью-то жизнь и так далее. У каждой есть своя цена. И это норма жизни. Обыденность. Я и сам покупал себе женщин с завидным постоянством. В основном одних и тех же. Тех, у кого получалось достаточно достоверно притворяться, что им не противно, что они мне реально рады, что им не страшно, они почти счастливы стонать подо мной. Здесь, на том же острове у меня, к слову, было таких три.

К ним и направился!

Хотя, прежде чем шагнуть в нужное крыло, сперва миновал лестницу на второй этаж, переступая за раз через две ступени сразу, затем заглянул на террасу, с высоты которой в силу почтенного даже по меркам оборотней возраста наблюдала за свадьбой старшая Дельгадо. Не собирался читать ей нотации о том, насколько неудачным был её выбор, но кое-что прояснить всё же стоило сразу. Например, из какой бы дыры бабуля не вытащила эту мою новую жену, пусть держит её от меня подальше, заодно научит вовремя держать язык за зубами, если та не желает испытать на себе все грани моего поганого характера.