Глава 8

Заселение прошло спокойно. Туристы, подхватив чемоданы, разошлись по своим номерам. У меня была всего одна мечта: добраться до душа, а потом — до кровати. Голова странно гудела, видимо, всё же сказывалась усталость. Да и ела через раз, в первый день тура вечно какие-то накладки.

Откровенно говоря, ничего не хотелось. Но нужно было держаться, улыбаться и проследить, чтобы все спокойно заселились в свои номера. Ведь никогда не знаешь, куда понесёт твоего туриста. И пусть это больше исключение, чем правило, всё равно не стоит расслабляться.

Однако, кажется, на этот раз удача была на моей стороне. Народ шустро разбежался по номерам, и я осталась только в компании седого мужчины в очках. Настолько интеллигентного и отстранённого вида, что он как-то не вписывался в холл этой маленькой гостиницы.

А ещё он как-то странно смотрел на меня, будто что-то заметил, но не рисковал сказать.

Сбоку вдруг что-то мелькнуло.

Я чуть нахмурилась, заполняя последний документ. Посмотрела на стену. Показалось или что-то спряталось за лиловую штору? Потёрла бровь и зажмурилась, сделав глубокий вдох. Так, пора спать, а то уже мерещится всякое.

Я взяла ключ с тяжёлым металлическим брелком, подхватила сумку и направилась к лестнице, что вела на верхние этажи.

— Будьте осторожнее, — неожиданно донеслось мне в спину.

Я остановилась и обернулась. Седовласый мужчина невозмутимо смотрел на меня поверх очков. Взгляд почему-то зацепился за серебряный кулончик, висевший у него на шее. Весьма необычное украшение. Вроде бы ничего особенного, но смотришь — глаз отвести не можешь. И эти самые глаза сами закрываются, хочется лечь прямо на этой лестнице. Странно...

Я мотнула головой, пытаясь хоть немного прогнать туман.

— Что вы сказали? — переспросила на английском, так как мои знания венгерского хромали на обе ноги.

Кое-что спросить получалось, но всё равно особого успеха в изучении мадьярской речи я не достигла. Хоть и считала, что для иностранки я неплохо справляюсь, но… венгры считали иначе.

— Будьте осторожны, — сказал он, глядя на меня таким взглядом, что невольно захотелось сделать шаг назад, словно на меня могли напасть. — Лучше не выключайте свет.

И только я открыла рот, чтоб разобраться, что за чертовщина происходит, как он скрылся за дверцей, ведущей в какое-то подсобное помещение.

— Ну слов просто нет, — пробормотала я, поднимаясь в номер. — И как это понимать?

Здравый смысл подсказывал, что администратор не пытался мне сказать ничего такого. Просто я не так перевела слова, и всё. После изматывающего дня и не такое послышится.

Оказавшись в номере, я поняла, что счастье есть. Кровать, конечно, могла бы быть получше, но это детали. Спать, по крайней мере, на ней можно. А горячая вода в душе и чистые полотенца, пожалуй, сейчас самое нужное. Всё остальное — мелочи. Ну, неплохо бы ещё где-то отыскать кофе, но пока что это отодвинем на задний план.

Выбравшись из душа, я глянула на своё отражение в запотевшем зеркале. Да уж, кожа бледная, сразу вся усталость и недостаток сна явственно видны. Круги под глазами и взгляд… Красоточка, одним словом.

А ещё отчаянно не хотелось признаваться, что после странного предупреждения администратора я чувствовала себя как-то скверно. И хоть уже сама себе всё объяснила, но принять это не получалось.

В голову тут же пришёл разговор с Гораном. Да уж, я бы не отказалась сейчас разыскать этого симпатичного хорвата и пропустить по стаканчику чего-то более крепкого, чем кофе.

И тут же онемела от собственных мыслей. Симпатичного? Да, Стася, как-то печально у тебя обстоят дела. Сначала пугаешься странного администратора, потом думаешь про спасение в компании мужчины, который… Который что?

Всего лишь твой турист, не больше.

Я разозлилась на саму себя. Что это за мысли? Не хватало ещё Горана рассматривать, словно он может понравиться. Я понимала, что порой поглядываю на него не просто как на интересного собеседника, а как на… привлекательного мужчину. И добром это не кончится.

— Ну да, давай ещё реши, что вы поженитесь, и будете жить долго и счастливо, — пробурчала я себе под нос, устраиваясь на кровати.

Стоило только голове коснуться подушки, как меня утянула в объятия вязкая бездна сна, не давая даже собраться с силами, чтобы выключить маленький ночник рядом.

Забытьё оказалось каким-то удушливым, мрачным, ненормальным. Меня бросало то в жар, то в холод. Снилось что-то невообразимое и… неприятное. Я силилась проснуться, но ничего не получалось. Казалось, вот-вот — и открою глаза, но что-то внутри щёлкало, и веки оставались плотно сомкнутыми.

«Сонный паралич? — обожгла дикая мысль. — Или что-то такое, когда хочешь проснуться, а не получается?»

Я не разбиралась в терминах, но почему-то сейчас в голову пришёл именно этот.

В окно что-то поскреблось. У меня на лбу выступил холодный пот.

«Будьте осторожны», — прозвучал в голове голос седовласого мужчины на ресепшене.

В горле пересохло, я попыталась двинуть пальцами, чтобы схватиться хотя бы за простынь, но тело не слушалось.

Я вдруг почувствовала, что меня кто-то рассматривает. Странно, немного задумчиво, явно что-то взвешивая.

Страх сжал цепкими объятиями, сердце чуть ли не выпрыгивало в горло. Успокоиться, надо успокоиться. Только… получится ли это сейчас?

Моего лица что-то коснулось, невесомое, лёгкое… и мерзкое. Как лапа большого паука.

С губ сорвался крик.

* * *

Воды Балатона замерли огромным зеркалом, отражая бескрайнюю ночь с миллиардом сверкающих звёзд. Тепло. Тихо. Даже ветер не нашёптывает свои сказки о далёких странствиях.

Тулайдонош медленно всплыл на поверхность и осмотрелся. В залитых болотной зеленью глазах без зрачков мелькнуло что-то дьявольски весёлое. Длинная рука с прозрачными перепонками, соединяющими чуть согнутые пальцы, прошлась по глади воды. Тепло. Очень тепло.

И не только потому, что осень ещё не выпустила из своих объятий знойное лето, а потому что несколько часов назад сюда приехала та, от кого исходит такой жар, что над водами Балатона того и гляди пойдёт пар.

Тонкие губы растянулись в довольной улыбке. Витиеватый узор переливающейся, будто изумрудная пыль, татуировки отчётливо проступил на виске и скуле Тулайдоноша. Рядом… совсем рядом та, кто согреет своей кровью всех, кто отдал свою жизнь Балатону.

Раздался плеск, весёлый смех и заливистое мужское «Эх!»

— Хороша водичка!

— Лёха, осторожнее!

— Давайте сюда, тут хорошо!

Приезжие. Тулайдоноша они не заботили. Можно, конечно, было подпустить змей и развлечься, но настроение не то. Да и эти вроде бы не буйные, просто купаются и смеются. А завтра усядутся в свой автобус и уедут навсегда. Да-да, никогда не вернётся сюда тот, кого не зовёт Балатон.

А звать чужестранцев, в общем-то, не зловредных, но бесполезных, Тулайдонош не видел смысла. Иначе бы воды давно кишели разлагающейся плотью, а над Балатоном стоял бы бесконечный вой неприкаянных душ.

Нечистоплотно. Неправильно.

Тулайдонош ступил на камни у берега. Крупные, напоенные силой Балатона, перевидавшие столько живого, что вовек не сосчитаешь. Камень тихо зашипел под вытянутой ступней.

Тулайдонош улыбнулся.

— Тише-тише, — зашептал он перекатыванием и плеском маленьких волн. — Наша девочка уже здесь. Скоро будет новая кровь.

Камень стих. Зато заиграл листвой ветер, потревожил узорчатую паутину, замершую на ветвях деревьев. Пауки — помощники Тулайдоноша на суше. Они могут проникнуть в любую щель, незаметно промелькнуть в тени и украсть дыхание спящего. Чтобы потом принести его Тулайдоношу и спрятать в браслеты на запястьях и щиколотках, что сделаны из травы и окаменевших змей, которые по доброй воле отдали себя во служение.

Тулайдонош умеет насылать сны, что опутывают стальной паутиной и не дают проснуться по собственной воле. И только потом отпускает паука к тому, кого выбрал своей жертвой.

В этот раз ею стала хорошенькая стройная девушка. У неё такие же зелёные глаза, как воды Балатона. А волосы белее тумана, который стелется над озером на рассвете. А ещё хмельная кровь, полная сказок и полночных звёзд. Необычный человек, не простое приземлённое существо, которое не в состоянии услышать тех, кто никогда не относился к людскому роду.

Правда, видимо, пока этого она и сама не знает. Потому что не пользуется ни даром, ни возможностями. Даже в гостинице не попыталась разобраться, кто такой Ласло, хотя не исключено, что кулон заметила.

Тулайдонош медленно направился в сторону гостиницы. Специально обошёл выложенную плиткой дорожку, отдав предпочтение земле. Для таких, как он, земля всегда лучше.

Перед внутренним взором соткалась картинка: ослепительно-белый кафель, синий бортик, вода стекает по обнажённым плечам, спине, упругим ягодицам и стройным ногам. Белые волосы намокли, приобретя оттенок слоновой кости. Только взгляд зелёных глаз какой-то отсутствующий. Словно девушка смотрит куда-то внутрь себя, не замечая ничего вокруг.

Впрочем, так оно и есть. Иначе бы сообразила, что за ней наблюдают. Пусть этот наблюдатель и не человек.

Тулайдонош чуть прищурился. Сквозь расстояния и преграды донёсся запах трав и хвои. Узкий чёрный язык прошёлся по губам. Вкусная. Молодая. Скоро будет присвоенная. Полностью.

Девушка выключила воду и вышла из душа. Прекрасная фигура успела запечатлеться перед внутренним взором до того, как полотенце скрыло её часть.

Ветер качнул находившуюся рядом ветку. Сидевший на ней крупный паук недовольно заворочался.

Тулайдонош отступил в тень дерева. Вряд ли девочке придёт в голову посмотреть ночью в окно, но всё же. Она-то как раз сумеет разглядеть. Только вот испугается раньше времени, а то и поймёт, что надо бежать.

Нехорошо, не надо так.

Извилистые изумрудные линии татуировок засверкали на руках, подсвечивая жутковатым светом змеиные браслеты.

Окно, за которым он пристально следил, затопила тьма. Отлично. Девочка легла спать. Что ж, хорошо, что в этот раз Ласло не полез со своими советами.

Тулайдонош чуть нахмурился. Или всё же спрятал ночник так, чтобы с улицы не было видно?

Он не знал, сколько прошло времени. С озера по-прежнему доносились смех и разговоры. Ночные купальщики вошли во вкус, ну да и ладно, пусть их.

Тишину, окутывающую отель, вдруг прорезал крик.

Внутри вспыхнуло беспокойство. А это ещё что такое?

Не теряя ни минуты, Тулайдонош рванул к дому, чтобы ловко вскарабкаться по стене и оказаться в комнате.