Часть 2

Два года назад

Папочка особенно вывел меня сегодня из себя!

Все началось с приглашения на семейный обед. Впервые с момента моего поступления в первый класс элитного лицея! Прислал стилиста и визажиста с тоннами дорогой косметики и брендовыми шмотками. Я повелась, как маленькая девочка… Мол, это только ради того, чтобы соответствовать имиджу дорогого ресторана и не позорить великосветскую семью…

И вот иду я к нужному столику на высоченных неудобных шпильках, в неприятно обтягивающем зеленом платье, а рыжие локоны плавно спадают по плечам, как на какой-то гребаной фотосессии. Словно не к отцу, а на подиум!

А за столом нет мамы и отца… А только старый седой дед с зелеными глазами, сально скользящими по моей фигуре.

— Простите… — я громко покашляла в кулак, призывая незнакомого мне старика перестать пялиться на мою грудь. — Вы, видимо, ошиблись столиком. Его забронировала моя семья.

Сжав челюсти, зеленоглазый обхватил полую верхушку своей трости и погладил ее так, словно это чей-то половой орган. Явно, не женский. И лицо у старика было такое, словно смотрел он на меня, а под столом кое-что наяривал. Мерзость! Фу!

Меня едва не вывернуло. Обняв себя руками, я поторопила мерзкого гада:

— Я сейчас позову администратора. Он поможет вам дойти до нужного столика.

Старик оскалился. Я видела его идеально ровные протезы во рту и понимала, что ни одного своего зуба у мужчины уже не осталось. Слишком уж идеальные, как с рекламы зубной пасты.

— Совсем меня не помнишь, малютка Лизи? — состроил обидчивую гримасу тот, не отводя взгляда от голых ног. — А твой папа меня уверял, что ты только обо мне все эти пять лет и болтала. Я вот постоянно о тебе думал. Помнишь, как ты умело наклонялась в коротенькой белой юбочке во время игры в гольф? Я вот помню.

«Пять лет? — недоумевала я. — О чем говорит этот тип? Что за жуткие подробности?».

Старик снова провел пальцами по трости вверх-вниз и закатил сморщенные глаза вверх, сжимая губы в трубочку. Я ощутила себя той самой ненормальной, что смотрит порно со стариками.

Устав терпеть эти странные домогательства, я вытянула палец вперед и попятилась назад:

— Простите, мне нужно позвонить отцу и все прояснить.

— Вернись побыстрее, пупсик. Папочка и так скоро придет, — прокричал мне тот на весь ресторан, а потом ехидно расхохотался. — Возможно… А может и нет…

Я буквально вбежала в длинный коридор, протягивающийся через весь ресторан. Между ними была неплотная стеклянная стена. Я видела гостей заведения, а они меня — нет. Некий странный дизайнерский ход.

Набрав папу сотню раз, я каждый раз получала отказ. Наконец, он взял трубку с раздраженным усталым вздохом:

— Да!!! Что тебе?

— Почему за нашим столиком какой-то мерзкий старик? — не стала ходить вокруг да около я. — Где ты? Где мама?

— Это не «мерзкий старик», а Адольф Мерфи. Помнишь, когда-то вы виделись у нас дома во время игры в гольф? Он заезжал познакомиться с моей семьей, — зачем-то проговорил отец странным хитрым тоном. Я ничего не ответила. Сердце начало больно сжиматься в груди от осознания, что меня просто подставили.

— Папа… Как вы могли… — простонала я, ударяясь головой о стекло и закрывая глаза. Как страус, который прячет голову в песок. — Ты меня на случку привел?

— Я бы так это не называл… — замялся папа.

— Стоп. Этот придурок меня пять лет знает и хочет? Он педофил?! Я вызываю полицию! — от ужаса по спине прошел холодок. Стало еще более жутко, к горлу подкралась тошнота.

— Ты дура? Он тебя хоть пальцем тогда тронул? А сейчас тебе уже восемнадцать, забыла?! — казалось, что отец ужаснулся искреннее, но почему-то в его слова я не верила.

Глядя на старика Мерфи, я скривилась. Его сморщенная от кривляний рожа напоминала мне типичное лицо на доске по розыску преступников. Грузный взгляд, не сулящий ничего хорошего. Одним словом, поймай я его авто на трассе — бежала бы прочь от Мерфи, сверкая пятками.

— Он неприличный! — воскликнула я, сжимая зубы от ярости и бессилия. — Приходите с мамой, как договаривались! Папочка, мне страшно…

— Да, Адольф и правда неприличный. Кто-то запрещал быть неприлично богатым? Хо-хо-хо! — неуместно пошутил родной отец, громко расхохотавшись. Я замолчала, тщетно ожидая, что тот одумается и спасет меня из склизких лап старика. Но тот вдруг холодно приказал: — Значит так, маленькая дрянь. Хватит трепать мои нервы и строить из себя девственницу! Иди к Мерфи и будь плохой… Безумно плохой девочкой. И если на утро он останется доволен, то я выпишу тебе очень солидный чек. А если нет — забудь о вузе. Выдам замуж за первого попавшегося!

Мое сердце сжалось, сознание помутилось. Тогда я впервые поняла, что меня просто подкладывают под стопку купюр, лишь для справки уточнив:

— Он собирается жениться на мне?

— Не знаю… Быть может… Если тебе повезет. — вполне спокойно ответил отец, словно мы обсуждали погоду. — Пока просто присматривается. Так что будь поактивнее. Заинтересуй его чем-то. Делай так, как говорит. Соглашайся на все. Побольше улыбайся и не грузи своими заумными беседами о учениях Ницше. У любого мужика от этого упадет.

Я сбросила трубку и посмотрела на экран. Хотела удостовериться, что говорила не с родным отцом, а каким-то мошенником. Увы, правда была жестокой. В нее верить я не хотела.

С яростью я откинула телефон в сторону. Попала в стекло, едва его не разбив. То пошатнулось, но осталось на месте. Придя в себя, я вернулась и подняла телефон. Решив, что он ни в чем не виноват. Тогда, приглядевшись, оказалось, что Мерфи сидит все за тем же столиком, расположенным буквально в метре от меня за стеклом.

Я размышляла о том, какой он неприятный, когда к старику подошел официант:

— Господин, ваша дама вернется? Ей нести аперитив?

— О, да! Моя дама вернется! Еще как вернется… — старик пошире расставил ноги, почесав свою ширинку. Было очевидно, что он там прячет. Официант уже хотел тактично удалиться, когда Мерфи одернул его за руку. — Видел, какая жопа и буфера? Просто сосочка, мечта. Мечтаю увидеть ее пухлые губки на своем агрегате, сжать в кулак рыжие волосики… Еще пять лет назад хотел, но из-за папашки повременил. Ты ей в аперитив побольше водки налей и все замаскируй подсластителем. И еще… — он вложил странный маленький пакетик в карман парня. — Вот это добавь. Половину… Нет, всю!

— Но, господин… У нас приличное место… — официант растерялся, оглядываясь по сторонам: «Вдруг кто увидит?». Благо, меня он не заметил. Я даже не дышала. Услышанное повергало в ужас!

Мерфи вложил в тот же карман стопку купюр, и официант удалился, проглотив свои принципы.

В тот момент я осознала, НАСКОЛЬКО папе плевать, кто именно будет пользоваться моим телом. Все решали лишь деньги.

Я вернулась за стол, играя роль кокетливой девицы без принципов. Когда зеленоглазый отвернулся, подмешала в его бурбон снотворное. Оно всегда было в моей сумочке. Из-за забитого графика нервы были не к черту, спать спокойно совершенно не удавалось без помощи лекарств.

— Мне нужно припудрить носик, — коварно подмигнув старику, я просто ушла из ресторана.

Тогда единственным способом постоять за себя было опозорить старика сном в общественном месте. Этот мерзкий Мерфи явно считал себя неотразимым и молодым! Вот пусть взглянет правде в глаза: уснул до секса с молодой девицей.

Я была в бешенстве, когда ноги принести меня в соседний, довольно дорогой клуб.

«Ты придурок, отец. Засунь себе свои купюры в одно место и прокути три раза!», — напечатала я отцу, но тут же стерла и сбавила обороты: «Свидания не будет. Старик заснул за ужином. Думаю, я ему не понравилась.».

Кусая губы, я стояла за барной стойкой и судорожно гипнотизировала экран в ожидании ответа отца. Когда чья-то грубая ладонь упала на мою попку, до боли крепко ее сжимая. Я хотела обернуться и отвесить наглецу пощечину, но он был быстрее. Вдавил в барную стойку своим громоздким мышечным телом. Бедрами я ощущала его пульсирующий в штанах член. Руки плавно, но властно заскользили по моей талии, пока не сжали грудь.

— Привет, малыш. Ты была права, тебя сложно не заметить, — его бархатный низкий хрип вызывал странные мурашки, скользящие волнами по телу. Я должна была оттолкнуть его, но… почему-то и слова не сказала. Мне нравилось то, как мужчина жестко и уверенно вжимает меня в себя. Нравилось, что мы на виду у других, но в то же самое время скрыты за стойкой. Вдруг его пальцы сжали мои соски, больно и сладко. Я застонала, выпуская из рук телефон. — У нас есть только тридцать минут. Идем.

И он отстранился. С рыком, нетерпеливо. Словно опаздывал на поезд и суетился. А потом сжал мою руку, переплел пальцы и потянул за собой в общественный туалет.