Глава 8

На работе, при общении с деловыми партнерами, я должна была выглядеть эталоном грации и учтивости. От посетителей начальника в моей тумбочке появились куча шоколадок, конфет, чайно-кофейных подарочных наборов; я помнила их заигрывания и сладкие речи. «Идеальная осанка и умение правильно, а главное, красиво ходить на каблуках — наше все», — инструктировал Артемий Викторович, и это сказывалось на моих ногах и пояснице.

Его указы, а также оплаченные курсы по этикету и бальным танцам не прошли даром. Первое оттачивало умение вести себя прилюдно, а второе — для грации и гибкости в движениях. Тогда я не жаловалась и радостно узнавала что-то новое, а главное, полезное для себя. И не зря мучилась, натирая пятки и пальцы новыми туфлями, не зря мазала спину разогревающей мазью.

При виде других секретарей и помощников своих коллег шеф кривил губы, а потом, когда мы уезжали с очередного мероприятия, ругал их: «Кривоногие неумехи. Сиськи, губы сделали, лохмы поотрастили, а манеры — как у базарных девок. Даже кофе, не расплескав, не могут подать, не говоря уже о приличной одежде!»

«Знал бы Артемий Викторович, как мне пригодятся эти курсы!»

* * *

Остаток дня Кир провел в кабинете, занимаясь корреспонденцией.

Я читала книги, слонялась по поместью, изучая комнаты: увидела бальную залу, музыкальную комнату с большим роялем, спальни для будущих конкурсанток, и к семи вечера меня начало клонить в сон. Ужинать я не захотела и, приняв душ, облачилась в родную пижаму и юркнула под одеяло. Сон пришел быстро, в нем я видела Снежану. Она сидела на кухне с большой чашкой горячего молока с медом и маслом. На шее повязан широкий шарф.

Бабушка крутится у плиты, пробуя суп на вкус и добавляя немного соли. За окном день.

— Ба, а когда мама вернется? — охрипшим голосом спросила Снежинка.

— Не знаю, детка, она ведь в командировке. Но думаю, что скоро… — женщина обернулась и посмотрела на то место, где я стояла в виде полупрозрачного духа. Поведя носом, мама вдохнула полной грудью и прошептала: — Не знаю, как тебя угораздило туда попасть, но я жду твоего возвращения. С водой пришла, с ней и вернешься. Русалки никогда не оставляют своих в беде, просто позови их…

Я понимала, что она обращается ко мне, чувствуя мое присутствие.

— Ба, ты о чем? — Снежана выпила половину чашки и теперь морщилась: она терпеть не могла молоко.

— Да так, сама с собой. Надо измерить тебе температуру.

Кухню заволокло туманом, и я открыла глаза. За окном глубокая ночь, на часах — три.

«Как же долго я спала?» — сна не было ни в одном глазу.

Оставаться в комнате не хотелось: надев тапочки и накинув халат, я бесшумно спустилась в кухню.

Из окна сюда проникал лунный свет, но чтобы наверняка ничего не задеть, я взяла с плиты коробок со спичками и подожгла все три свечи в подсвечнике на столе.

Здесь стоял и относительно похожий на современный холодильник высокий деревянный шкаф, внутри которого обнаружилось нечто, напоминающее сейф с полками. Внутри мерцал синий магический шарик, от которого исходил холод, сохранявший свежесть продуктов.

«Интересно, как они регулируют температуру?» — я достала охлажденное куриное мясо, сыр и листья салата. В хлебнице нашлась половинка багета. На верхней полке стоял чайник, и пришлось взять стул, чтобы достать его, когда сзади послышался чей-то смешок.

Вскрикнув от испуга, я резко обернулась и свалилась со стула, но меня успели поймать сильные мужские руки. Клацая зубами и прижимая к груди чайник, я увидела Кира.

Мужчина был в длинном фиолетовом халате и такого же цвета тапочках, раскрытый ворот обнажал безволосую грудь, а черные волосы собраны в хвост.

— Ч-чайку захотел? — дрожащим голосом спросила я, таращась на него во все глаза.

— Д-д-да, — передразнил он меня, ставя на пол и забирая чайник.

Щелчок пальцев, и на плите появился круг огонька. Налив из-под крана воды, он водрузил чайник на огонь.

— Я смотрю, ты решила выполнить свою угрозу и под покровом ночи напала на кухню Иоланты, — на его лице бродила усмешка.

— Только не говори, что я тебя не предупреждала. Голодная женщина, особенно посреди ночи, опасна для окружающих, — наставительным тоном поведала я, возвращаясь к ингредиентам для бутерброда. — Тебе сделать?

— Ну сделай, если не шутишь.

— Пф! — фыркнула и протянула на тарелке готовый бутерброд. — Кушайте, не обляпайтесь, сударь.

И с удовольствием впилась зубами в свой. Если бы не появление Кира, я могла бы спокойно обдумать свой сон. «Может, стоит поделиться с ним? Ведь он никому про меня не болтал, хотя пока особо некому. Камердинер и барон и так все знают».

— А чего это ты маньячишь по ночам? — с набитым ртом спросила я, следя за тем, как он скептично осмотрел бутерброд, а потом откусил и, прежде чем мне ответить, быстро прожевал. «Культура так и прет».

— Тоже проголодался. Судя по всему, мы оба пропустили ужин.

— Отвечал на письма своих фанатов?

— Невест лорда, — он оттяпал еще кусок и посмотрел на быстро закипающий чайник.

Я отложила еду на тарелку и сняла с крючков две чашки.

В шкафчике обнаружилась сахарница, мед, варенье и джем, а вот следующая полка была сплошь забита банками с рассыпчатым чаем и кофе.

Кир встал позади меня, пока я думала, какой сорт хочется попробовать.

— Возьми с карамелью, не прогадаешь — это мой любимый, — шепнул он на ухо.

Я взяла баночку, обернутую фиолетовой этикеткой с изображением пластинок с карамелью.

Кир потушил огонь, снял чайник с плиты и залил кипяток в заварник, куда я насыпала две ложки чая.

«Ни дать, ни взять — семейная идиллия», — эта мысль заставила меня улыбнуться.

Мы устроились за столом: я с ногами забралась на стул, а Кир сел сбоку.

— Ты веришь в сны? — шепотом спросила я, согревая холодные пальцы о горячую чашку с чаем.

— Когда как. В нашем мире снам придают небольшое значение, несмотря на то, что мы окружены магией. Но есть и те, кому действительно снятся вещие сны. Почему ты спросила? — в его синих глазах появилась подозрительность, и я не могла понять, с чем это связано.

«Он вроде и говорит всегда спокойно. Сам по себе сдержанный и одновременно умеет посмеяться, но глаза — слишком много в них скрытой опасности. Какая-то неестественная синева…»

— Мне приснился сон, в котором я видела свою маму и дочь. Они сидели на кухне, мама варила ей куриный бульон, а Снежинка морщилась, пока пила горячее молоко, — я улыбнулась, вспоминая лицо дочери, заботу мамы, обстановку квартиры. — Но было ощущение, что мама меня увидела. Она сказала, что я вернусь, а еще сказала, что русалки никогда не оставляют своих в беде. Что бы это могло значить?

— Хм, либо это просто сон, либо… Ты никогда не испытывала тягу к воде? Единение с ней или что-то в этом роде?

Я надолго задумалась, вопросы Кира навеяли воспоминания.

С детства я не боялась воды, быстро научилась плавать, и даже когда заплывала далеко, то ничуть не уставала. В воде мне было комфортно, особенно в дождь, но, сколько себя помню, я терпеть не могла морепродукты. Они просто не лезли в горло, и если я видела свежую рыбу или кальмаров на прилавке, то меня подташнивало.

— Сложно сказать, я люблю купаться, но кто не любит поплескаться в море или бассейне? — я пожала плечами.

— Просто купаться и чувствовать единение с водой — это разные вещи. Но об этом пока что рано говорить, поскольку в тебе не проявилась магия, — он встал из-за стола и подошел к стеклянному буфету, где стояли золотые коробочки. Вытащив одну из них, он поставил ее на стол и открыл крышку.

Это оказалось похоже на восточные сладости, и я с удовольствием их попробовала, запивая чаем.

— Ты не знаешь, у лорда Аристида нет собак или котов?

— Котов нет, но у него есть два волка — Тобиас и Маулез.

— Настоящие волки? Они большие?

— Завтра увидишь, если не вздумаешь совершить ночную прогулку по саду, — он многозначительно на меня посмотрел.

— Намек поняла, — покончив с бутербродами и сладостями, я убрала посуду в раковину и быстро все вымыла.

Вытирая полотенцем руки, я поймала на себе немного удивленный взгляд мужчины.

— Да, я вымыла посуду, тебя снова что-то не устраивает? — развесила полотенце на спинке стула и, погасив свечи, прошла мимо него.

На лестнице Кир нагнал меня и осторожно взял под локоть:

— Мало ли, вдруг у тебя опять обморок случится, а ведь конкурс невест еще не начался.

— Я тебя умоляю, все на твоем конкурсе будет в порядке. Может, и тебе найдем там даму сердца, если, конечно, лорд не выберет ее раньше. Какие у него критерии по отбору будущей жены?

— Умная, спокойная, беспроблемная, умеющая вести себя в обществе и подавать пример другим. Привлекательная, сильная в магии, и чтобы в ней было нечто особенное, что привлечет к ней лорда как мужчину к женщине.

— Ну, если барышни вздумают показать ему широту своей души, — я провела руками от груди по талии. — То, думаю, он даже не вспомнит о том, что у него вообще есть какие-то требования. Мужчины любят глупеньких девушек, а умниц-разумниц боятся, как, впрочем, и просто сильных духом. Правда, судя по тому, что вы все при нем и отнюдь не глупцы, то я могу предположить, что он умен и дальновиден, раз решил сделать из выбора эдакий конкурс. Завоюй мое сердце, а пятку получи в подарок, — со смешком сказала я.

— Поверь, у него слишком много забот, чтобы сидеть целыми днями и выбирать, как карту из колоды, какая же невеста ему подходит. Он терпеть не может тратить время зря, и к кандидатке будут самые высокие требования. Стать женой лорда — это ничто, а вот самого советника короля и главного мага в одном лице — совершенно другое.

— Боги! Неужели за беднягу выйдут замуж по расчету, а не из-за светлого чувства и сердца, полного страсти? — я комично вскинула руки вверх и тут же приложила к груди. — Представляешь, каково ему придется? Беднягу будет осаждать целая компания девиц, кстати, сколько их всего прибудет?

— Я получил письма-подтверждения от тридцати семейств.

«Ничего себе конкурс, столько девушек на одного мужика!»