Глава 2. Искупление за семь дней

Стоя на сцене, Хэ Яолун задрал голову вверх и испепелял Цзян Цэ уничтожающим взглядом. Ему очень нравилось вот так вот втаптывать людей в грязь. А вот выражение лица самого Цзян Цэ ни капельки не менялось. Из-за этого Хэ Яолун подумал, что Цзян Цэ просто испугался, поэтому не осмеливался и слова сказать, и решил продолжить его провоцировать:

— Просите меня, я очень прямолинейный человек, если я вдруг задел твои хрупкие чувства, то прошу простить меня. Но на самом деле я знаю, зачем ты сегодня пришел сюда. Ты хочешь шантажировать меня смертью своего младшего брата и заработать тем самым денег? Я знаю вашу породу.

Хэ Яолун пожал плечами и продолжил:

— Не то чтобы мне было жалко денег, вот если ты при всех признаешь, что твой брат заслуживал смерти, то я тогда соглашусь дать тебе… пять тысяч, пойдет?

Позор. Стыд и позор!

Зрители разразились смехом, каждый смеялся так, как в последний раз, нашлись даже те, у кого от смеха изо рта вылетело то, что они пили. Но вроде бы опозоренный Цзян Цэ не проявлял никаких эмоций, он как будто бы не злился.

Каким же нужно было быть мягкотелым ничтожеством, чтобы не проявлять никаких эмоций, вот так вот со всем соглашаться и даже слова не сказать?! Или же наоборот он был драконом среди обычных людей, возвышался над ними, был неподвижен, как гора и наблюдал за всеми с высока.

Хэ Яолун был не рад такому факту, ведь он никак не мог понять Цзян Цэ.

После такого смех стих, к микрофону подошел сам Цзян Цэ.

— А теперь моя очередь.

Его голос был спокойным и низким, но в тоже время был грозным и внушающим страх, хоть Цзян Цэ и не показывал никаких эмоций. Все собравшиеся невольно замолчали и стали смотреть на мужчину на сцене.

— Я пришел сегодня к вам, чтобы сказать вот что: в течение этих семи дней каждый из вас должен отправиться на могилу моего младшего брата и пять часов стоять перед ней на коленях, пытаясь искупить свою вину.

А? Люди стали обмениваться растерянными взглядами, никто не понимал, что Цзян Цэ хотел им сказать.

— Он что с ума сошел? Что он несет?

— Он что хочет, чтобы мы перед его никчемным братом стояли на коленях?

— Уж лучше убейте меня, откуда этот идиот вообще взялся? Да разве кому есть дело до его брата?

Цзян Цэ не обращал внимания на возражения толпы:

— Если за семь дней найдутся такие, кто не будет следовать моему указанию, то…

Мужчина достал синюю записную книжку, которую ему передал Му Яньи, и продолжил:

— То вы все попадете в мой черный список.

После этих слов зал разразился смехом.

— В черный список? Ой, боюсь, боюсь.

— Еще скажи, что ты нас добавишь в черный список во всех соцсетях?

Никто не воспринял слова Цзян Цэ всерьёз, и все лишь с улыбкой смотрели на него. Но если бы они только знали прошлое этого человека, знали бы о том, как его воспринимают остальные и как называют богом войны, то так бы не смотрели. Тогда бы они поняли, что если такой человек, как Цзян Цэ занес вас в свой черный список, то вы уже можете заказывать гроб.

Цзян Цэ убрал синюю записную книжку и сказал:

— Запомните, у вас только семь дней.

Договорив, мужчина спустился со сцены и направился к выходу из зала.

— Стой, разве я разрешал тебе уходить?

Стоило Хэ Яолуну так сказать, как у выхода из зала появилось несколько охранников, которые должны были преградить путь Цзян Цэ. Голос Хэ Яолуна стал холодным:

— Ты за кого меня принимаешь? Ты думаешь, можешь так просто уйти? Ты находишься на моей территории и не можешь вот так взять сказать, что хочешь, и уйти. Цзян Цэ, раз твой брат помог мне своей жизнью оказаться на этом посту, я дам тебе последнюю возможность. Если ты опустишься передо мной на колени и признаешь свою неправоту, то я… хм… разрешу тебе выйти отсюда.

Хэ Цзяминь в сопровождении охраны, которая уже приготовила свои электрические дубинки, начал окружать Цзян Цэ. Хэ Цзяминь теперь наконец-то мог проучить своего обидчика.

— На колени!

— Извиняйся!

— Будешь пресмыкаться, тогда сможешь выйти отсюда живым!

Работники НТФ «Мэнь» загудели и придвинулись поближе в надежде увидеть, что же будет происходить с Цзян Цэ. А Хэ Цзяминь в это время уже направлял дубинку в сторону мужчины:

— Давай быстрее, ты меня услышал?

В свою очередь Цзян Цэ сохранял прежнее спокойствие. Казалось, что бога войны совсем не беспокоят такие посягательства из внешнего мира, да и вообще складывалось впечатление, что его ничего не может смутить.

Хэ Яолун в нетерпении сказал:

— Видимо, кто-то не знает такого закона, что выживает сильнейший. Раз он сам не соглашается сделать, что его просят, так заставьте его!

— Есть!

Хэ Цзяминь с охранниками стали еще ближе подходить к Цзян Цэ. Оставалось уже три метра…два метра… один! И когда они уже были так близко, то не успели заметить молниеносных движений Цзян Цэ. Послышался громкий хлопок, и двое охранников улетели в сторону. Хлопок, еще хлопок, и охранники лежали на полу, сплевывая без остановки сочащуюся кровь.

В зале внезапно повисла гробовая тишина.

— Что произошло?

— Не знаю, но двое охранников моментально улетели и теперь лежат без сознания.

— Что это за колдовство? Что за выкрутасы такие?

Хэ Цзяминь сплюнул скопившуюся во рту слюну, чувство всепоглощающего страха охватило его.

— Что он за монстр? Вы, схватить его!

Охранники переглянулись и одновременно двинулись на Цзян Цэ, надеясь одолеть его электрическими дубинками, которые были нацелены в голову мужчины. Цзян Цэ взмахнул рукой, и появившийся из неоткуда сильный порыв ветра заставил надвигающихся на него людей задрожать. После этого Цзян Цэ вдруг взмахнул ногой, а дальше его движения были неуловимы, но непрерывно раздавались хлопки, как от выстрелов. Тогда каждый охранник получил удар в живот, после чего они все оказались на полу и также сплевывали кровь, как и их предшественники. Казалось, что у этих людей были переломаны и кости, ведь они беспомощно стонали от боли, борясь из последних сил за свои жизни.

Больше никто не усмехался. Собравшиеся начали понимать, какие их могли бы ждать последствия, если их имя попало в черный список Цзян Цэ.

Цзян Цэ подошел к Хэ Цзямину и положил руку ему на плечо, от чего у того от страха подкосились ноги, и он тут же оказался на коленях.

— Брат. Был не прав, признаю, только не бей меня. Я был в хороших отношениях с Цзян Мо, мы даже вместе частенько выпивали. Пощади меня, прошу.

Цзян Цэ усмехнулся и похлопал Хэ Цзяминя по плечу. От каждого прикосновения Цзян Цэ Хэ Цзяминь вздрагивал.

— Цени жизнь.

Цзян Цэ развернулся и направился к выходу. Собравшиеся работники компании невольно расступались перед ним, больше никто не осмелился преградить ему дорогу.

Когда Хэ Цзяминь понял, что Цзян Цэ ушел, то вздохнул с облегчением и, поднимаясь с колен, с усмешкой сказал:

— Цзян Цэ, ты совершил большую ошибку, что не убил меня сегодня. Больше у тебя такой возможности не будет.

***

Когда Цзян Цэ вышел из здания НТФ «Мэнь», то к нему сразу же подошел Чэн Хай.

— Мистер, с тобой все в порядке?

Цзян Цэ с легкой улыбкой на лице ответил:

— Конечно, разве не похоже?

— Тогда хорошо, очень хорошо.

— Дядя Чэн, не нужно здесь задерживаться, ты иди домой, как у меня будет время, я найду тебя.

— Хорошо, я пойду, а ты береги себя!

После того, как Чэн Хай ушел, Цзян Цэ подошел к дороге. Перед ним остановился черный автомобиль, и он сел внутрь.

Му Яньи взглянул на заднее сиденье и непонимающе спросил Цзян Цэ:

— Командир, зачем ты дал им три дня? Ты обладаешь такой силой, что сегодня мог сразу их всех стереть с лица земли.

Цзян Цэ ответил вопросом на вопрос:

— Ты знаешь зачем кошка ловит мышку?

— Чтобы съесть?

— Нет. Кошка её ловит отнюдь не для того, чтобы съесть, а для того, чтобы насладиться игрой. Ведь мышка уже заранее знает, что умрет, но избежать этого она не может. Ей хочется выжить, но это невозможно, хочется быстрее умереть, но и это невозможно, тогда она начинает упорно бороться за свою жизнь. А человек пытается любыми способами придумать, как ему выжить, когда понимает, что скоро умрет. Но, поняв, что выхода нет, он теряет надежду и погружается в страдания. Слишком легкая смерть не будет для них наказанием. Я хочу, чтобы они отчаялись.