Глава 17. Стремительные действия

Пять дней прошли в мгновение ока.

Дин Мэнъянь встала очень рано и надела черный деловой костюм. В конце концов, участвуя в подобном ритуале, необходимо надеть более официальную одежду, нужно серьезно к этому отнестись. Она вышла из комнаты и обнаружила, что Цзян Цэ нет дома, на звонки он не отвечал, и она была озадачена. Выйдя в гостиную, она увидела приготовленный для нее завтрак.

Дин Мэнъянь села за стол и увидела записку, которую оставил Цзян Цэ на столе: «В десять часов утра приедет машина, чтобы забрать тебя. — Цэ»

Она мило улыбнулась. В это время Дин Цишань уже проснулся и прошел в гостиную:

— Мэнъянь, ты действительно собираешься идти вместе с Цзян Цэ туда дурака валять?

Дин Мэнъянь нахмурилась:

— Почему сразу дурака валять? Цзян Цэ идет ради своего брата, разве он не должен это делать?

Дин Цишань холодно фыркнул:

— Я не говорил, что этого не должно быть, но нужно смотреть на ситуацию и обстоятельства. Я уже получил уведомление, сегодня утром завершатся работы по сносу на берегу реки Сицзян. Могила Цзян Мо наверняка не сохранится. Если Цзян Цэ туда пойдет, то попадет впросак. Мэнъянь, послушай отца, не надо слепо туда соваться, если что—то пойдет не так, ты попадешь в неприятности.

— Папа, не переживай, я знаю, что к чему.

Дин Цишань вздохнул:

— Ладно, я на работу, звони мне, если что.

Он взял портфель и направился к выходу, остановился на полпути, обернулся и сказал:

— Мэнъян, вначале я настаивал на том, чтобы выдать тебя замуж за Цзян Цэ, но я ошибался. Если ты думаешь, что Цзян Цэ ненадежный человек, и ты хочешь развестись, а потом повторно жениться, то не скрывай этого. Скажи мне об этом, и я полностью поддержу тебя, считай это компенсация от меня.

Дин Мэнъянь обомлела. Действительно, сейчас у Цзян Цэ нет ничего, даже элементарно еду и одежду не может позволить, и ему приходится полагаться на семью Дин, которая его и поддерживает. Если бы это была другая женщина, она бы не приняла такого бездарного мужа. Развод — это лучший выбор.

Но Дин Мэнъянь вспомнила об обещании, данным ей Цзян Цэ, она вспомнила, что доверяет ему, и вспомнила то счастье, которое она испытала с ним за эти пару дней. Она решила дать Цзян Цэ шанс.

— Папа, я пока этого не хочу. Я хочу быть вместе с Цзян Цэ. По крайней мере сейчас это так.

Дин Цишань кивнул:

— Ну ладно, этот вопрос временно закрыт, Мэнъянь, ты можешь сказать своему отцу, если пожалеешь о своем решении?

— Да.

— А пока ешь на здоровье, я ушел.

Только машина Дин Цишаня уехала, как приехала черная Ауди и остановилась возле ворот. Из машины вышел мужчина крепкого телосложения.

— Здравствуйте, вы кого-то ищите? — подошла к нему Дин Мэнъянь.

Мужчина поклонился и с улыбкой сказал:

— Госпожа Дин, здравствуйте, я Весы, босс… Ээ… я его сослуживец, приехал забрать вас и отвезти для проведения ритуала.

— А, Цзян Цэ вас имел в виду, когда говорил, что за мной заедет машина?

— Да.

— Хорошо, тогда поехали.

Дин Мэнъянь не колебалась, она закрыла дверь, села в машину, Весы закрыл дверь машины, а затем они направились к реке Сицзян.

***

На открытом пространстве на берегу реки был припаркован белый внедорожник. Хэ Яолун и его племянник Хэ Цзяминь сидели в машине, курили сигареты и смотрели на речной пейзаж. Хэ Цзяминь улыбнулся и сказал:

— Дядя, вы действительно молодцы. Вы действительно просили секретаря Вана снести все окрестности в течение пяти дней, но я не понимаю, почему могилу Цзян Мо просто не снесли?

Хэ Яолун пренебрежительно сказал:

— Ты не понимаешь. Мне нужно дождаться, когда Цзян Цэ начнет проводить ритуал, и тогда я сровняю с землей могилу его брата! Ты сам подумай, он начнет умолять меня, но это уже будет бессмысленно, разве не прекрасная ли картина вырисовывается?

Хэ Цзяминь тут же закивал головой:

— Дядя, а ты все продумал. Черт возьми, каждый раз думая, ка этот ублюдок меня избил, аж злость берет.

— Про это… — Хэ Яолун посмотрел на Хэ Цзяминя, — Цзян Цэ много лет служил в армии, кулаками он приловчился махать, в следующий раз людей зови, и не будет как в прошлый раз.

— Дядя, не переживай, на этот раз со мной три грузовых машины с людьми, и таких парней подготовил! Но я все еще не могу поверить, с моими связями в Су я не могу разобраться с этим отставным военным недомерком.

— Да, сегодня мы покажем этому ублюдку, какие могут быть последствия, если нам перейти дорогу!

Они оба засмеялись так, представляя будто уже доставляют мучения Цзян Цэ.

***

В то же время, Дин Мэнъянь ехала в сопровождении Весов к могиле Цзян Мо. По пути она увидела, что въезд к реке заблокирован.

— Конечно же, как и сказала старшая сестра, берег реки полностью заблокирован, и посторонние вообще не могут подойти к берегу. Кажется, сегодня никак нельзя подойти к могиле на берегу реки, чтобы совершить ритуал.

В то же время Дин Мэнъянь обнаружила, что на дороге почти не было людей, и никто кроме нее из семьи Дин не приехал. Увидев такую сцену, Дин Мэнъянь почувствовала себя немного опустошенно.

— Цзян Цэ, должно быть, очень опечален?

— Кажется, сегодня на проведении ритуала будет немного людей.

Ей было грустно одной, и вдруг Весы нажал на педаль газа, машина заехала на запрещенную территорию и поехала в сторону могилы. Дин Мэнъянь была поражена:

— Весы, что ты делаешь? Вернись же быстрее обратно!

Он улыбнулся:

— Как это, вернуться? А как же мероприятие? Разве не нужно нам участвовать в нем?

— Не создавайте проблем, сегодня проводят снос и реконструкцию, все заблокировано, и посторонним вход запрещен. Если вы так опрометчиво будете поступать, и если нас обнаружат, то упекут в тюрьму!

Весы улыбнулся и сказал:

— Госпожа Дин, не переживайте, даже если у них храбрости хоть отбавляй, меня они в тюрьму не посадят!

Пока они говорили, машина уже и приехала на место.

Весы открыл дверь и по-джентльменски помог Дин Мэнъянь выйти. Дин Мэнъянь огляделась, вокруг никого не было, а затем нервно спросила:

— А... Цзян Цэ?

Весы указал на небо:

— Там.

Дин Мэнъянь подняла голову, но там ничего не было.

— Где?

— Три, два, один, а вот и тут!

В это время послышался рев авиационного двигателя, издалека летели десятки вертолетов. На задней части каждого самолета развевались длинная белая ткань, длиной в метров десять, в знак почитания умершего. Под вертолетами, поверхность реки начала рассекаться, это медленно плыл огромный лайнер, распугивая в округе всех птиц. На круизном лайнере стоял гордый Цзян Цэ, положив руки за спину.