часть 5

"ОЗОРНОЙ МИШКА"

Как только мы выходим на крыльцо, попадаем под пелену снега. Он скользит под ногами. Хватаюсь за перила. Подаю руку Марье. С таким талантом всё терять и равновесие потерять труда не составит. А из ментовки в скорую - это как-то совсем не по-новогоднему. Осторожно вкладывает кисть мне в ладонь. Так же осторожно вытягивая пальчики, как только мы спускаемся.

Поднимает лицо к небу, стёкла очков покрываются слоем снежинок, пряча от меня ее синие наивные очи.

- Снегопад... - дергаются в улыбке её заалевшие губы.

На нежной персиковой коже тают снежинки, превращаясь в капельки. Эх... Красиво... И торопить мне ее не хочется. Хочется стянуть с нее очки и прижаться к этим влажным губам поцелуем. Затискать. И урвать немного давным-давно позабытых чувств. Когда спонтанно и на эмоциях... У зрелых медведей такого добра, как показала жизнь, не водится. Все как-то больше по-взрослому, со взаимным расчётом, предварительно обсудив условия сторон. Или вообще какая-нибудь одноразовая не слишком трезвая история про физику. А вот про лирику...

Тебе оно надо, Медведь, - про лирику? А вообще - это все атмосфера! На улице романтично - снежно, всё мерцает гирляндами, ёлки в конце концов стоят... Праздника хочется - мандаринов, звона бокалов, смеха женского!... А не на дежурстве до утра пахать. И так весь год без отпуска.

И неромантичный контингент, с которым я работаю уже, мягко говоря, осто...чертел! Но так как Медведь я адекватный, и мне "оно" на самом деле не надо, то Машенькины губы остаются непоцелованными. Потому что лирика - это нечто всепоглощающее, и пяти-шести часов свободного времени в неделю на лирику точно не хватит. А девчонка - так и вообще не вариант. Это просто так... навеяло что-то.

Вздыхаю...

Маша снимает очки, убирает в сумочку.

- А как Вас зовут?

- Капитан Медведев...

- Михаил?

Если спросит про Потаповича - нарычу. Задолбала тупая шутка!

- Михаил Егорович... - уточняю я заранее. Не хочется рычать.

- Михаил Егорович, а давайте я сама за паспортом съезжу. Не хотелось бы Вас затруднять. У вас, наверное, дел много, - не моргая смотрит мне в глаза своими честными пречестными.

- Мда? - с подозрением смотрю на неё в ответ.

С чего вдруг такая забота? Хотя, конечно, нужно отпустить. Ну какой смысл пионерку эту тягать.

- Давай, хоть до дому довезу. Пьяни же полно. А мне всё равно надо по делам. Говори адрес.

- Я иногородняя. Здесь у меня никого нет. Мне нужно на вокзал.

Немного тоскливо, что эта юная красота покидает мою территорию. "Ладно, свободна", - крутится у меня на языке, но выдаю я почему несколько иную версию:

- Ладно, поехали на вокзал. Тачка через дорогу, - киваю я на здание УГРО.

Приглашающе указываю рукой, пропуская её вперед на тропинку. Мы доходим до проезжей части. И прямо перед нами по ней проезжает грохочущий грейдер, чистящий дорогу, образуя огромный бесконечный сугроб льда и снега на обочине. Комья с сугроба сыпятся прямо на ее ботинки. Вскрикнув, делает шаг назад, вжимаясь в меня спиной. И по инерции... или еще по какой неведанной фигне, я обхватываю ее за талию рукой, притягивая к себе.

Оба смотрим на сугроб. Самой ей эту глыбу снега не преодолеть. Маша разворачивается в моих руках и задирает голову, заглядывая мне в глаза.

- Михаил Егорович... я на светофоре обойду, хорошо? - словно читая мои мысли. - И подойду к Вашей машине.

- Михаил, - поправляю я зачем-то. - Светофор далеко. А переход здесь.

Отстраняю ее в сторону. Наступаю на оледеневший сугроб, немного проваливаясь в него. Спрыгиваю на асфальт.

- Иди сюда.

Протягиваю ей руки. Она делает шаг наверх. Подхватываю за талию и... не удержавшись, иду на поводу у своей фантазии. Поднимаю ее, прижимая за талию к себе. Обхватывает меня за плечи. Шелест курток... Ноздри дразнит тонкий цветочный запах... Наши взгляды встречаются. Вот сейчас кайфово было бы поцеловать... мы одновременно облизывает губы. Мои - словно распирает изнутри кровью и практически зудит от желания сделать это. Давление подпрыгивает. Пульс начинает стучать в уши.

Проезжающая мимо тачка нервно сигналить, напоминая, что мы, вообще-то, на дороге.

Встряхиваюсь.

Это от голода всё... Ты когда женщину последний раз целовал, Медведь? Уже вот - на девчонок молоденьких кидаешься! Не трогай...

Ставлю ее на ноги. Нам немного неловко.

- Куда едешь-то, Марья?

Я это зачем спрашиваю? Чтобы снять неловкость, конечно! Ну да...

Переходим дорогу.

- В Воронеж.

- "Котенок с улицы Лизюкова"?

- Да. Есть у нас такой.

- А сюда зачем приезжала?

- В гости.

- К кому?

Открывает рот, чтобы ответить и растерявшись смыкает губы. Ой, и мутная ты, гражданка Марья! Паспорт потеряла, телефон потеряла, номеров не помнишь, на вопросы отвечаешь с задержкой...

- Ой... - вскрикивает она, глядя за мою спину.

- Что там, - скептически дергаю бровью.

- Дерутся!

- Напротив ментовки?

- Ну, посмотрите! - подхватывая под руку с усилием разворачивает меня.

Поддаюсь. Действительно! Молодняк сцепился за елями, насаженными возле Управления.

- Эй! - окрикиваю парней.

Нет реакции. Свиснув погромче, делаю пару шагов в их сторону.

- Вы меня контузили, - хныкает Маша, морщась и прижимая руку к уху.

Двое, держат друг друга грудки. И еще несколько сочувствующих.