Глава 3. Алиса

Жук копошился на соседней подушке. Крупный, красивый, рогатый. Хитиновый панцирь лоснится - жук был явно в самом расцвете сил.

Когда мне подбросили жука в первый раз, я заорала, больше от неожиданности, это привело детей в восторг. Даже разочаровывать их жаль, но вообще я жуков боюсь не очень - я и сама тут выросла, а дети об этом факте забывали.

Дом словно позабыл меня, чужим стал, я даже комнату сестры постеснялась занять, ютилась в самой маленькой комнатушке.

— Иди сюда, красавчик, - позвала я жука.

Он, конечно же, не пошёл. Я осторожно, чтобы не повредить лапы взяла его в руки, и открыв окно, посадила на подоконник снаружи. Пусть летит себе по своим жучьим делам.

И потом до меня дошло. Если дети с утра отловили жука, значит уже выходили на улицу. А там он - красавец волоокий. Конечно вряд-ли он всю ночь под окнами караулил, но вдруг… Я галопом понеслась в гостиную - все вверенные мне дети были на месте. Сидели, привычно делали вид, что меня нет. Только Мишка поглядывал.

— Уже девятый час, - заметила Ангелина. - А мы встали в семь. Мы голодные.

Я подавила желание сказать, что двенадцатилетний ребёнок вполне мог бы соорудить бутерброды. Я в двенадцать лет ведра от колодца таскала, потому что водопровода нормального тогда не было, огород поливать нужно, а мамку жалко.

— Сейчас будет, - вяло отозвалась я.

И только через час вспомнила, что нужно ещё умыться и волосы расчесать, в сотый раз подумав о том, что мамы вообще героини. А тем, кто ещё и расчесан, и сил хватает улыбаться вообще памятник ставить надо.

Убедившись, что все сыты, я пошла к бабе Нине. Обьявившийся вдруг папаша вызывал у меня вполне объяснимые опасения.

Потому что Анька всегда находила себе не тех мужиков. Её буквально тащило к тем, у которых на лбу написано - я буду отвратительным отцом и мужем, я пропью все твои деньги, втравлю тебя в неприятности, а потом сбегу, утащив твой телик и золотую цепочку.

Раз за разом она наступала на эти же грабли, одуматься у неё и в мыслях не было.

— Ты ничего не понимаешь, - вспыхивала она. - Это любовь, а ты просто ребёнок.

Она старше меня на четыре года, но даже в мои пятнадцать я только диву давалась, как же так можно. Неужели она не видит, какой он говнюк?

А потом, когда мне восемнадцать стукнуло, приключилась та история. Вспоминать о ней я не очень люблю, но сейчас у меня перед глазами живое напоминание - Ангелина. Она очень на папу похожа.

Тогда только матери не стало. Умерла она рано, внезапно, нелепо… Несчастный случай. Нас из колеи выбило, Анька пузата дочкой, папаша жениться и не думает, тем не менее поселился у нас.

Ночами он пропадал, днем спал, смотрел телевизор, жрал, как не в себя. Пил.

— Он ищет работу, - защищала его Аня. - Просто он очень ранимый. И красивый…

Он и правда красивым был. Только Аньку на сохранение положили, а мы с ним одни дома остались. С каждым днем становилось все хуже, я думала сбежать, а потом вернулась Аня. В очень неоднозначный момент - её "муж" меня в углу зажал, пытаясь поцеловать. О том, что могло произойти, не приди сестра я и думать боялась, а так отделалась оторванным на рубашке рукавом.

Только Анька мне не поверила. Решила, что я хочу отбить её мужчину, разрушить её жизнь. Кричала, рыдала. Я тогда ушла, практически, в чем была. Жила в общаге института, потом, через два месяца вернулась, думала, поговорим. Не тут то было. Даже дочь свою подержать не дала.

А я в Москву уехала. Первые несколько лет училась, на хлебе и воде жила, потом работала везде, где только можно. На квартирку копила семь лет. А теперь…прошлое догнало, да ещё и с тройным бонусом.

Баб Нина сразу завозилась, поставила чайник, я в окно поглядываю, отсюда наш двор хорошо видно. Ангелина в доме, ей с младшими играть неинтересно. Мишка сидит на крыльце, а Соня возится в кустах. Наверное, жуков ищет.

— Папаша объявился, - призналась я. - У двойнят. Я теперь не знаю, что делать.

Соседка на стул осела, ладони к морщинистым щекам прижала. Вскипевший чайник требовательно засвистел, но она и не заметила, я встала и выключила сама.

— Это что, он теперь их отнимет? - ужаснулась она. - Нельзя, нельзя отдавать, ты же знаешь, каких мужиков наша Аня любила!

Я вздохнула, кому, как не мне знать, насмотрелась в былые годы.

— Но этот вроде приличный, - принялась вспоминать я. Но кроме того, что он был красивый и мокрый ничего не вспоминалось. - Может, обойдётся?

Баб Нина явно так не считала, руки застрялись, я понеслась капать в стакан терпко пахнущую валерьянку, затем давление мерить, потом искать таблетки от давления…

— Анька ведь звонила ему, - наконец сказала старушка. - Когда УЗИ двойню показало. Боялась не справиться, да там ещё такие страсти были, Сонька в утробе все соки тянула, Мишка чах, операцию делали прям на пузе. Анька говорила, что иначе Мишка бы инвалидом был.

— А он? — подалась вперёд я.

— А он сказал, чтобы аборт делала! - потом голос до шёпота понизила, обернулась даже. - Они тут недалеко из деревни курорт делали… говорят, кто уезжать не хотел, пожгли, прямо в домах!

Я постаралась сделать скидку на возраст, ибо быть такого не может, все же, не в средневековье живём.

— А ещё Анька ездила к нему, как родила… С синяком вернулась. Алиса, ты ему деток не отдавай. Вдруг он их на органы? Такой-то злодей…

А я вернулась домой с полным пониманием - все плохо. Анька снова вляпалась, да я вместе с нею. Вот что мне теперь делать? Везти их в Москву, на свои тридцать потом и кровью заработанных квадратных метров? Но я не могу так сразу…учебный год ещё не кончился, ну, куда я колючку - Ангелину увезу? Они и так страшный стресс пережили. Мама умерла, месяц в приюте… Ужасно даже думать.

А потом оказалось, что злостный злодей и обидчик трепетных дев поселился аккурат по соседству, прям в доме дяди Юры, ныне покойного. Я всех детей домой загнала, окна закрыла.

—Никуда не выходим!

— Как это? - удивилась Ангелина. - Меня Светка в гости ждёт.

Я не могла им правду сказать. Отчасти потому, что Сонька только этого папу и ждёт - сразу сбежит. Отчасти потому, что Ангелина тогда вроде как, никому не нужной окажется, это её больно ранят. У близнят папа есть, а её то ли сидит где, то ли сгинул давно.

— Никуда! - решительно отрезала я.

А сама наверх поднялась, на третий этаж. Тут раньше комната для курортников была, с отдельной ванной, а теперь ванну выдернули, а комната стала хламосборником. Зато соседский двор отсюда был, как на ладони.

Злостный злодей явно не собирался никуда деваться. Сначала приехала машина с уборщиками, которые дружно мыли окна. Потом выгрузили целый грузовик барахла. Потом все уехали, а злодей…вытащил во двор шезлонг. Поставил его на самом солнцепеке, и улегся загорать, прикрыв лицо панамой и сверкая идеальным торсом.

Он явно никуда не спешил. Если он настолько злодей, насколько я думаю, зачем ему вообще дети? Совесть проснулась?

А Ангелина сбежала к подружке через окно. Сонька тоже хотела, но я успела ухватить её за толстые детские бока и назад в комнату втянула.

— По соседству поселился бандит, - решила признаться я. - А вы мне слишком дороги, вы, вроде как, моя единственная родня.

Сонька губы обиженно надула, но реветь не стала, слава всем богам. Убежала в комнату, зашуршала чем-то. А Мишка ко мне прижался, он начал ко мне привыкать, если бы не сестры ещё…

— Ты мне нравишься, - вдруг признался он. - А на девочек ты не обижайся, они хорошие, только глупые. Всё девочки глупые, - потом перепугался и поспешно добавил - ну, кроме мамы и тебя конечно. И бабы Нины, только она очень старая девочка.

Я погладила светлые пушистые волосы. Ну, как я их отдам? Он когда вот так ко мне жмется, у меня сердце замирает. С девочками, конечно, сложнее, но они тоже родные мне…

К вечеру дети, которые привыкли целый день торчать на улице, играть с детьми, которых в сезон тут было много, откровенно ныть начали. Ангелина молча вернулась в окно, ругать я её не стала, я пока боюсь их ругать. А я поняла, что прятаться вечно не смогу. Нужно поговорить с соседским негодяем.

Он рвал крапиву. Её, на дворе, за которым давно не ухаживали, развелось видимо не видимо. Выглядел препотешно - на лице маска, в которой дядя Юра работал, а он сварщик. На ногах болотные сапоги. На руках - перчатки по локоть. А сам в огромном халате. И дрет с остервенением эту крапиву, словно она ему что плохое сделала.

— Нам нужно поговорить, решительно сказала я.

— Да неужели? - скептически отозвался он из под маски.

А потом снял её, и я снова поразилась тому, насколько совершенна его красота. И глаза эти зелёные, Сонькины...а негодяй тем временем и перчатки скинул, и халат. Под ним торс, чуть тронутый свежим загаром, на боку, чуть выше резинки шорт ожог от крапивы - вот видимо, за что он ей мстит.

Я отвела взгляд, не хватало ещё мужиков разглядывать, тем более, злостных злодеев.

— Я не отдам вам детей, - заявила я, глядя на носки своих резиновых тапочек. - Но если вам не безразлична их судьба, так и быть, можете дать немного…денег. Но потом сразу уезжайте!

Подняла все же взгляд, вижу, идеальная бровь чуть изогнута. То ли удивление, то ли скептицизм.

— Вот оно как, - задумчиво протянул он. - А я уж подумал вдруг, что вы существо бескорыстное.