Глава 2. Максим

Письмо было потрепанным. Его явно помотало за мной по миру. Сначала оно пришло на адрес моей квартиры, но я там давно не появлялся. Соседка собрала всю мою почту и переслала за мной, я за границей был, но мы снова не встретились. В догонялки я явно играл лучше.

Я нашёл его во временном офисе, который представлял собой вагончик на колёсах, эдакая будка. Сюда меня тоже по работе занесло, нужно было сформировать проект будущей застройки у черта на рогах.

Коробка с запылившейся и не очень нужной корреспонденцией стояла на столе - все нужные документы пересылались либо электронной почтой, либо заказными письмами. Я планировал выбросить все, а потом в ворохе писем от рекламных агентов и прочей лабуды увидел конверт. Я таких сто лет не видел, если только у матери, что до сих пор получала письма от тётки живущей во Владивостоке.

Стандартный конверт, старательно оклееный марками. Адрес отправителя, совершенно мне незнакомый, выведен аккуратным округлым почерком. А оборот с полоской клея наверняка облизан языком.

Письмо привлекало внимание, я все же его открыл. Прочёл. Постоял минутку. А потом сказал короткое:

— Ха!

Ибо в написанное не очень верилось. Выходило, что у меня дети есть, ни много, ни мало, сразу два. Двойняшки пятилетки. А мама их умирала и конечно же нуждалась в моей помощи. И наверняка в моих деньгах.

С детьми я ещё не попадал, я всегда предохранялся, но уже привык к тому, что всем людям, узнавшим о том, что я богат, сразу становится что-то от меня нужно. И здесь наверняка тоже самое.

Я даже матери этих детей не помнил. А с фотографии на меня смотрит рыжая кудрявая девочка и мальчик блондинистый.

Я мог бы просто выкинуть это из головы. Или звякнуть юристу - он бы все пробил.

Но я перечитал письмо. В нем… Столько безнадёжности было. Словно она и не просит ни о чем дня себя. Ни денег, ничего. Только помочь детям, хотя и это во факту тоже огромное дело.

— Наивный старый пень, - сказал я себе. - Ты до сих пор веришь в лучшее в людях?

Не верил, нет. Давно. Но зудело изнутри, не давало покою. И на проекте, как раз, запара - городские власти вздумали судиться за этот клочок земли, стало быть пока все не решится, я не очень то и нужен. У меня юристов и прочих умных людей тьма, я их для таких дел и нанимаю.

И я…поехал. Уже там, в небольшом городке в стороне от моря вспомнил - было дело. Был я тут проездом, меня постоянно по работе мотало. И девушку вспомнил. Невысокая такая, милая брюнеточка, работала на ресепшен в гостинице. Такие случайные связи явно не мой формат, но все же…ночью штормило, выл ветер и дождь по крыше стучал, девушка была хорошенькой, и все печалилась о дочке, которую с соседкой оставила. И случилось то, что случилось. Если все сойдется, так и не без последствий случилось.

Гостиница не изменилась ни на йоту.

— А где у вас такая, - я обрисовал руками. - С грудью… Темненькая.

Дородная женщина за стойкой вздохнула, подперла солидную щеку такой же солидной ладошкой.

— Анька? Так померла она… больше месяца уже как.

— А дети?

Женщина глянула на меня подозрительно, но по традиции уже, в этом городке бушевал шторм, ей явно скучно было, и она продолжила.

— Их сначала в приют забрали. Есть у нас временный, живут до распределения. Потом нарисовалась сестрица и их забрала. У самой похоже, ни кола, ни двора, так и живут в избушке. Хотя знаете, когда уезжала, двенадцать лет назад, тут такой скандал был… Анька сказала, что на порог родного дома её больше не пустит. А эта, значит, профурсетка ей говорит - и не надо, я все сама куплю и заработаю. Видать, не очень то и получилось, а гонору сколько…

Я озадачился. Можно было уехать, меня явно не ждут. Но вопрос надо решить, он, как нарыв, может просто созрев лопнуть. И тогда всем плохо будет, а мне особенно. А я люблю, чтобы хорошо.

Номер был тёмным, и вроде тот же самый, что и в прошлый мой приезд, когда я застрял тут по воле случая и шторма. Ветер стучал я в окно, спать бы, да никак не спалось. Куртки я с собой не захватил - весна в этих краях обычно жаркая, поэтому до машины бежал под дождём. Все узнаю на месте. Адрес у меня есть, настроил навигатор и поехал, сражаясь с ветром.

Дом тоже тёмный - ночь. Одно окно только светится, за ним едва заметное движение, значит - не спит. Машину пришлось бросить за забором и пробираться к дверям под раскаты грома. Стучу требовательно, и удивительно, мне открывают сразу, словно ждали.

— Вы кто? — выпалила удивленная девушка. - Что вам нужно?

А я стою, смотрю на неё, как дурак. Совсем на сестру не похожа. Блондинка. Руки на груди скрестила, словно прячется от меня. Глаза серые, глубокие. Красивые губы чуть изогнуты, словно она раздумывает, улыбнуться ей, или не стоит.

А в глазах все же страх.

— Папа, - улыбнулся я, хотя в мыслях не было взять и вот так ошарашить. - Двойняшек.

Она отшатнулась. Красивый рот округлился буквой О, наводя на крамольные мысли. И вообще вдруг подумалось - хорошо, что приехал. Сидел бы там, судился. А здесь шторм и девушка, которая явно заслуживала места в моих мыслях.

Только она так явно не считала.

— Убирайтесь! - изо всех сил делает вид, что ей не страшно. Что ей не нужна помощь, будто она и не тянет трех детей одна в нищете. - Нам ничего не нужно!

И дверь захлопнула перед моим лицом. Я постоял и минуту посозерцал обшарпанную, побитую невзгодами дверь. И что вот сейчас делать? Она, похоже, опасается покушения на её девичью честь, впрочем судя по моим мыслям она в чем-то права. Начну стучать, вызовет, чего доброго, полицию, перепугавшись, а у меня никаких оснований на отцовство, кроме смутных воспоминаний и мятого письма.

— Я вызову полицию! - закричала девушка в то самое светящееся окно, открыв его на мгновение и подтверждая мои опасения.

А потом закрыла раму, рывком задернула шторы. Спряталась, значит, в домик. Соломенный, как у одного из трех поросят, имена которых я путал и в детстве.

— Чудесато, - задумчиво ответил я.

На следующее утро светило солнце. Так ярко, что если бы не лужи, посверкивающие в его свете и не разбросаны тут и там хлам, принесенный ветром, можно было бы подумать, что ночной непогоды вовсе не было. Показалось.

Проснулся я рано и удивительно бодрым.

— Как спалось? - подмигнула давешняя женщина.

Я подавил порыв перекреститься - значит не показалось, в номер и правда стучались ночью. Нет уж, хватит с меня любовных приключений, тем более настолько сомнительных.

На свою беду я явно выиграл в генной лотерее и мама произвела меня на свет более красивым, чем я этого заслуживал. От этой смазливости - одни беды. Чего стоило моё детство, в котором каждая встреченная тётка, со словами "ути-пути, какой хорошенький" норовила потрепать по щеке, а то и ущипнуть.

К счастью, я вырос, и щипать меня за щеки теперь боятся.

Приятно быть богатым - к десяти утра я развил бурную деятельность. Опекунша детей, возможно моих, жила в пригородном посёлке, на машине несколько минут ехать. Посёлок, как никому не нужный, давно уже почти повымер, домов заселенных раз-два и обчелся. Один из них сдавался. Выглядел он отвратительно - весь какой-то серый, просевший. Хозяин умер в прошлом году от старости, его дочь уже отчаялась продать недвижимость и с удовольствием сдала дом в аренду. Мне. А этот домик буквально через забор от нужного мне. Пока не разберёмся, что делать, будем соседями.

Я открыл окна, выпустив свежий воздух, сделал пометку позвонить в клининговую компанию. Затащил сумку, со своим барахлом. Вышел в заросший сад и с удовольствием потянулся.

И тогда я увидел их.

Девочка с фотографии, такая рыжая, что смотреть больно, рисовала перед домом мелом. Классики, сразу детство вспомнилось. Светленький мальчик стоял рядом и задумчиво разглядывал творение сестры, словно пытаясь что-то постичь.

Рыжая девочка была не похожа ни на кого. А мальчик, что удивительно, очень походил на свою опекуншу, пусть она и профурсетка, по словам местных жителей.

Я не знал ещё, мои ли это дети. Нужно будет судиться, вряд-ли упрямая девица предоставит добровольно материалы для генетической экспертизы. Но тем не менее, смотреть на этих детей было…странно.

Об отцовстве я никогда не задумывался, и жениться то в ближайшие годы не планировал, хотя скоро тридцать пять стукнет. А тут - уже готовые. Мои, чувствовалось. И это…невозможно просто.

— Обед! - крикнула из дома блондинка. Я на часы посмотрел, и правда, пока переехал и все решил, время подобралось к полудню. - Домой!

Девочка подняла голову, прислушиваясь, но с места не тронулась. Тогда блондинка показалась на пороге.

— Обед, - повторила она.

— Снова яичница? - спросила рыжая девочка явно с издевкой.

Блондинка закатила глаза, вздохнула. А потом голову повернула и меня увидела. Чуть тронутая загаром кожа моментально побледнела. Слетела со ступеней, схватила обоих детей в охапку и с ними домой. Дальше, все как ночью - дверь закрыла, окна все заперла и зашторила.

Наверное, если окна зашторить, то никто в дом уже пробраться не сможет. Это как под одеялом прятаться от монстра.

— Ну, раз уж шторы, то мне крепость точно не взять, - задумчиво пробормотал я.

Извлёк из шкафа пыльный чайник - нужно съездить в магазин. Нужно позвонить своему юристу - пусть достаёт согласие на экспертизу. Собственно, на этом можно и покончить, юрист сам решит все. Но…уезжать не хотелось.

Хотелось сидеть на завалинке, пить дрянной растворимый кофе, думать про хорошенькую блондинку-соседку, что так и не решается выйти из дома, а ещё - про её маленьких подопечных.