Глава 12

Арина

Стоило мне приноровиться к магической плите в замке Эржбета, как проблема с готовкой отпала. Но все чаще я слышала от Матвея, что он не голоден, и от этого становилось грустно. Готовить же для Эржбета я не собиралась, поэтому продуктов оставалось много, и они совсем не портились. С каждым днем магия меня удивляла. Матвею здесь было раздолье, он постоянно показывал что-нибудь новое. То смахнет ладошкой пыль со старинных доспехов в галерее, и она вмиг растворяется, оставляя предмет интерьера сверкать серебром. То на улице жонглирует выданными Эржбетом старинными кинжалами, инкрустированными драгоценными камнями. Вначале я сильно испугалась, прежде чем поняла, что сын совсем не касается оружия. Оно кружит над ним, не причиняя вреда. Потом пришел черед гипноза, который получался у Матвея только на мелких зверушках или птицах. На мне он тоже пытался экспериментировать. На протяжении десяти минут я едва сдерживала смех, видя, как его глаза выпучиваются, как он пыхтит от напряжения, но результата не было. Потешалась не только я, но и подсматривающий за нами из-за угла Эржбет.

В замке, как и в квартире, вампир появлялся не часто, если это не касалось занятий с Матвеем. В остальное время я была предоставлена самой себе.

Утром я уходила в лавку, Матвей занимался с вампиром. К обеду я возвращалась, сын составлял мне компанию и заодно практиковался, а Эржбет уходил в неизвестном направлении. Иногда мы с Матвеем гуляли вокруг замка, однажды даже спустились к бирюзовому озеру. Сын как раз оттачивал вампирский нюх, стараясь определять людей на большом расстоянии. Поэтому он никогда не пускал меня первой.

Самым приятным для нас временем были прогулки и посиделки в библиотеке. Она представляла собой большое, но уютное помещение. Каждый сантиметр книжной полки со старинными экземплярами был абсолютно чист, никакой пыли, чему я искренне удивлялась.

— Эржбет говорил, что это его любимое место во всем замке и велел содержать здесь все в чистоте и порядке, — мы устроились на ковре, обложившись стопками толстых фолиантов. Я притащила из дома пачку бумаги для принтера и нормальные шариковые и гелевые ручки с карандашами.

— Вся эта старина прикольная, но неудобно жуть, — пожаловался однажды Матвей.

— Согласна, когда ты десять лет учишься в современной школе, и для письма у тебя тетради, а не вот это… — я взяла со стола свернутый в трубочку лист пергамента и попыталась развернуть. Пришлось прижать углы чернильницей и железной фигуркой коня, чтобы было удобнее писать. Но от того, что мы оба приучены пользоваться ручками, сразу перепачкали руки чернилами и потом долго их отмывали. Эржбет, увидев наши страдания в ванной, лишь посмеялся и ушел к себе в кабинет.

«Что же он там хранит?» — однажды задумалась я, но нарушать запрет не стала. Может, у него там все стены завешены портретами погибшей семьи или секретными документами?

В один из вечеров, собираясь на выставку в центре Москвы, я сидела за зеркальным столиком и делала прическу. Рядом с косметичкой лежало приглашение в узком бархатном конверте.

Перед уходом я хотела поцеловать Матвея, но он как всегда пропадал где-то с Эржбетом.

Это была очередная выставка в галерее одного из клиентов, который периодически оказывал нам услугу, чтобы быстрее нашлись покупатели. Аглая как раз должна была подъехать туда и привезти необходимые документы купли-продажи и сертификаты от эксперта. Я предупредила ее, что могу задержаться, поэтому не спеша облачилась в длинное вечернее платье темно-зеленого цвета с открытыми плечами. Из зеркала на меня загадочным благодаря косметике взглядом серых глаз смотрела привлекательная женщина. Вьющиеся локоны собраны на затылке и закреплены старинным гребнем с сапфирами. Колье и браслет из этого же набора были на моей шее и запястье: необычные украшения с таящейся в них агрессией, возможно из-за того, что камни были заточены в виде острых игл в оправе из черненого серебра.

Драгоценности я нашла на полке в гардеробной, когда протирала там пыль. Скромная, деревянная шкатулка, под крышкой которой хранились украшения, вызвала удивление. Кто же мог их здесь спрятать? Возможно, что комната, которую предоставил мне Эржбет, принадлежала какой-нибудь богатой даме, родственнице вампира…

Как истинный ценитель любого произведения искусства, в том числе и ювелирного, я не смогла удержаться. Вооружившись перчатками и пинцетом, я осторожно выудила украшение на свет. Оно было необычайно красиво, но нуждалось в чистке.

«Украшения из серебра подвержены потере блеска больше, чем изделия из других драгоценных металлов. Поэтому обращаться с ними всегда следует аккуратно и ухаживать чаще, но кто же здесь этим займется», — думала я, берясь за фланелевую тряпочку и осторожно натирая одно украшение за другим. Спросить разрешения у Эржбета я и не подумала. Кто нашел, тот и взял!

— Будет мне моральная компенсация за его остроты. Заодно привлеку внимание новых клиентов, у нас как раз есть старинные ювелирные гарнитуры. Они уже залежались в сейфе, — так, без зазрения совести, я надела на себя драгоценности.

Обернув шею палантином, я положила конверт с приглашением в невидимый среди складок платья карман и надела туфли.

— Карета подана! — я сделала реверанс и, засмеявшись, вышла из комнаты.

— Далеко собрались? — меня остановил спокойный голос Эржбета.

— На выставку, а где Матвей? Я хотела с ним попрощаться, — обернувшись к вампиру, я машинально поправила шарф на шее. Темный шелковый материал отлично скрывал колье, а руку с браслетом я отвела назад.

— Вы прямо сейчас с ним увидитесь, а заодно поможете в его практике. Матвею необходимо развивать вампирское чутье, чтобы определять находящихся рядом врагов по запаху, сердцебиению и ауре. Поэтому я вас ненадолго задержу, — он подошел ко мне вплотную, и я нервно сглотнула, делая шаг назад, но вместо твердого пола провалилась в открывшийся портал, чтобы выпасть где-то в лесу.

Потирая ушибленный зад и злобно озираясь по сторонам, я выругалась сквозь зубы.

«Нашел время, чертов упырь!» — трава и мох под ногами пружинили, каблуки проваливались, и я чудом не подвернула ногу, пока не ступила на твердую землю. Тропинками здесь и не пахло, на улице смеркалось и было по-осеннему прохладно.

Поплотнее закутавшись в палантин, я пожалела, что не оделась в пальто.

— Ну, погоди у меня. Практика у них, понимаешь ли. Гад, кровосос, упырь недоделанный, чтоб тебе пусто было! — я не заметила, как ускорилась, шагая, как мне казалось, в направлении замка. Вряд ли Эржбет забросил бы меня так далеко…

Местность была похожей: лес он везде лес, хвойный, мрачный и холодный. Вскоре у меня замерзли ноги, а прекрасный наряд раздражал отсутствием многофункциональности.

«Брюки превращаются…», — я невесело усмехнулась. — «Лучше бы платье превратилось в удобные, а главное теплые спортивные штаны с толстовкой, а туфли – в кроссовки и шерстяные носки шерстяные», — мечтала я про себя, а вслух воскликнула:

— Может быть, хватит? Я так замерзну, и моя болезнь будет на вашей совести! Если, конечно, эта совесть у вас есть, в чем я давно сомневаюсь.

Послышался звук шагов, и я с облегчением вздохнула, думая, что сейчас из-за дерева выйдет Эржбет, как всегда со своей самодовольной улыбочкой и блеском в багровых глазах.

— Вы поглядите, какая пташка залетела к нам на огонек?

Это был не Эржбет и даже не какой-нибудь другой аристократ. Передо мной стоял не один, а человек пять мужчин малопривлекательной наружности: всклоченные бороды, выпуклые злобные глаза, спутанные космы волос под грязными мятыми шапками. Рабочие куртки и ботинки; грубые лица, ехидные улыбки, запах немытых тел.

Я не заметила, как меня быстро обступили со всех сторон.

— Так откуда ты взялась, красотка? — ко мне обратился мужчина с кривым, видимо, когда-то сломанным, носом. Твердый подбородок, крупные зубы и зоркий взгляд голубых глаз. Каштановые немытые волосы с легкой проседью были убраны в хвост. На вид ему было около пятидесяти, но борода делала его старше.

— Эм, меня случайно не туда перекинуло порталом. Я должна быть на званом ужине, — сочиняя на ходу, затараторила я.

Рассказывать этим бандитам, что я из замка вампира — не стала. У них здесь магический мир, может, я какая-нибудь колдунья.

— Что-то плохо о тебе позаботились, малышка, ну ничего. Обещаю быть ласковым, если сама не обидишь, — он прикоснулся к моему подбородку шершавыми, пропахшими луком пальцами, и я поморщилась.

— Какая нежная, видать, не знавала ты настоящих мужчин, — он оскалил неровные зубы и громко свистнул. — Свяжите ее и отведите к костру. Нужно будет узнать, у кого пропала родственница, за нее дадут хороший выкуп, — он скользнул по моему телу оценивающим взглядом. В этот момент мне завели руки за спину и крепко связали. Палантин упал с шеи, обнажив плечи. — Недурна, а на вид тощая, — бандит опустил мой подбородок и сжал грудь через платье. Я болезненно охнула и попыталась извернуться, но сзади дернули за веревку, и я едва не упала.

К счастью, на этом приставания закончились. Оказалось, что портал выкинул меня неподалеку от поляны, где у костра разместилось еще пять разбойников; среди них я увидела сухонького, чуть сгорбленного старика, который обходил каждого и наливал вино в деревянные чашки.

При виде меня старик бросил пристальный взгляд на мою шею и тут же отвел его, протягивая главарю напиток.

— Посадите ее вон на тот пень, чтоб не соблазняла тут своим видом, а то парни ошалеют. И так столько времени без женщин, — скомандовал он. — Нынче ночью нам еще на охоту. Хороши вампирские угодья, как сгинул кровопийца, так нового хозяина не появилось.

— Пусть только сунется! Голову ему отрубим! На кол посадим! — послышались гневные крики других разбойников, и я снова подумала, что лучше до конца буду прикидываться какой-нибудь богатой аристократкой, чем хоть слово скажу об Эржбете.

«Прав был Криштов, рассказывая о том, что люди в этом мире ненавидят вампиров и готовы их убивать. Что бы они сделали, попадись им Матвей?»

Меня грубо пихнули на пень, с которого я едва не свалилась на землю, сетуя на очередной ушиб пятой точки. «Надеюсь, Эржбет там не курит в сторонке, дожидаясь, что я окончательно испугаюсь. Размечтался!»

Ко мне с бурдюком вина подошел тот самый старик. Протянул, предложив выпить, но я отвернулась:

— Если можно, то только воды.

Старик улыбнулся сквозь бороду и прохрипел:

— Вода и есть, пейте, молодая госпожа, не бойтесь, — он присел рядом на поваленное дерево.

— Я знаю, что вы из замка вампира, — прошептал он, зыркая по сторонам. — Скажите, прежний хозяин вернулся? Учтите, от правдивого ответа зависит ваше спасение.

Я бросила обеспокоенный взгляд на сидящих у костра и едва заметно кивнула.

— Я так и думал.

— Как вы это поняли?

Он добродушно улыбнулся, рассматривая мое колье.

— Это украшение принадлежало моей покойной госпоже, матери господина Эржбета.

— Вы… там служили? — я удивленно захлопала глазами.

— Да. В детстве госпожа Батори подобрала меня в одной деревне. Там все полегли от болезни, и мне оставалось недолго. Тогда я подумал, для чего она напоила меня своей кровью – неужели, чтобы спасти, а потом выпить и выбросить как ненужный кусок плоти с костями? Мне хотелось жить, и она дала мне этот шанс. Я вылечился и стал слугой в ее замке. Выполнял мелкие поручения, а потом меня повысили до подмастерья ювелира, проживающего там же. Именно я помогал ему сделать этот гарнитур, — он осторожно коснулся пальцами браслета на моем запястье.

— Вы поможете мне сбежать?

— Да, но наберитесь терпения. Чуть позже, перед охотой, они ненадолго уснут, и тогда я развяжу вас.

— Почему вы служите бандитам?

Старик тяжело вздохнул:

— Я стар и от безысходности и голода примкнул к ним. Я здесь и за повара, и за швею. После того, как семью хозяина убили, а его самого сослали в казематы, оставшихся в замке слуг распустили. Нас и так было три человека: старая нянька для сына господина, конюх и я, сторож.

— Что же произошло с семьей Эржбета?

— Он, поди, вам не рассказал, я ведь не спросил, кем вы ему приходитесь, но это ваше личное дело. Просто знайте: всё, что говорят про кровопийц —не совсем правда. Да, его мать была настоящим порождением ночи и ужаса, она убивала ради забавы, но и в ней оставалось благородство. Не просто так она спасла жизнь крестьянскому мальчику, безродному и никому ненужному. Все мы не без греха, я не берусь ее осуждать. Молодой господин был совсем другим. После того, как его матушки не стало, его воспитывал дядя, а когда и он исчез — Эржбет остался один. Но за все годы моей службы я ни разу не видел и не слышал, чтобы хозяин кого-то мучил или, убивал. Когда же в замке появилась его жена — прекрасная Аранка из соседнего графства, хозяин стал как настоящий человек. Завел семью, невероятно любил ее, радовался рождению сына больше, чем другие отцы своим детям. Всегда вежливый, обходительный, слова злого не скажет, не чурался крестьянской работы. Помогал своей силой, а то и магией. Мы не жаловались, наоборот, убеждались, что вон, оказывается, какие бывают вампиры. Но потом наш господин убил графа Тамоша и всех слуг, что участвовали в нападении на его жену, ведь ее, бедняжку, мечом зарезали, прямо в живот. Мы и смекнули, что всё это было из ревности, жадности и зависти. Молодая госпожа Аранка должна была выйти замуж за того графа, а она так вампира полюбила, что ночью сбежала к нему, и они тайно обвенчались. Наутро Тамош и узнал, что больше не имеет власти, и птичка упорхнула от него. Он и до этого ненавидел вампиров, все его слуги об этом знали, шептались. Видать, из-за того, что человеческая девушка выбрала кровопийцу, а не его, граф и обозлился. Отомстить решил; мы в тот день уехали на ярмарку за продуктами, и никого в замке, кроме госпожи с сыном, не было. Хозяин с утра убыл к королю на поклон, и никто бедняжку спасти не смог. Потом говорили, что и ее отца тоже убили. Естественно, подумали на Тамоша, он ведь тоже якшался с магами, мог кого подговорить, но недолго он радовался, господин тогда знатно полакомился. А оставшиеся слуги разбежались, кто-то в страхе подался в горы, а кто так же, как эти — в бандиты. Владения тут бесхозными стали, господина поймали быстро, да он, говорят, и не сопротивлялся, словно сам смерти желал. Умерло в нем все человеческое, как жены с ребенком не стало.