Марат. Все будет по-моему

— Так когда моя жена сможет забеременеть? — скрывая накипевшее нетерпение, в затянувшейся тишине спросил я врача.

Это светило медицины, сидевшее напротив, посоветовали нам знакомые. Судя по цене за прием, он должен быть просто волшебником. А еще — последней надеждой понять, почему у нас с Никой ничего не получается с детьми. И вот мы тут сидим уже минут двадцать, а он, кроме своего «здравствуйте», ничего не сказал.

— Маратик, будь терпеливым, — томно и с легким упреком шепнула Ника, одергивая меня. Между слов проскользнуло: ты всего лишь неотесанный грубиян из семьи простых трудяг. Выскочка невоспитанный, несмотря на имя и статус, которых добился за эти годы.

— Ника, мое время слишком дорого стоит, чтобы сидеть и слушать, как перебирают бумажки, — процедил я тихо.

Она лишь вздохнула, взглядом прося успокоиться и подождать. А я кипел, желая услышать наконец ответ.

«Уже год, твою мать… Целый год я кончал в свою жену каждый день или чаще, а она так и не залетела».

Всегда думал, что у нас уйма времени. Мы поженились примерно три года назад, и я не парился, желая наслаждаться ее любовью и телом, пока не пресыщусь. Но около года назад на моих глазах умер человек. Шел по коридору, а потом схватился за сердце и упал. Почти мой ровесник, всего — то немного за тридцать. В тот момент я осознал, как коротка жизнь. И захотелось… иметь продолжение. Своего ребенка. Как след в этом мире… Навязчивость этого желания разъедала теперь изнутри, не оставляя разум ни на минуту, отравляя счастье исполнившейся мечты.

— Сразу говорю — с сексом проблем нет, — добавил сухо и громко, уже зная, с чего все эти докторишки начинают.

Этот был уже пятый или шестой специалист.

Врач наконец оторвал взгляд от бумаг и поднял на нас прищуренные умные глаза, поправил очки в тонкой оправе.

— Вот и хорошо, — кивнул тот, так и не отрываясь от изучения наших анализов. Пожилой мужчина, белый идеальный халат, чистые ногти. — Значит, регулярно пытаетесь? — пробубнил он.

— Да, — ответил я сдержанно.

Сдержанно — это было слабо сказано.

Я хотел Нику двадцать четыре часа в сутки. Член каменел, как только слышал ее голос и смотрел в серые глаза. С ума сходил по этой женщине, даже имея ее каждую ночь. Грудь, попка — все просто идеальное, сладкое и соблазнительное, а она еще любила, когда в страсти прикусывал ее, постанывала и просила еще сильнее. Даже сейчас ее тело, прижатое к моему на этом узком диване, будоражило.

Да у любого вставал при виде моей Ники. Сколько раз ловил завистливые похотливые взгляды друзей и незнакомых мужиков… Это ее идеальное лицо с алыми губами, взгляд с поволокой… Так, будто она мечтает только о том, чтобы подошел и трахнул. Только я. Никто другой не нужен. И это сносило голову.

— Еще вопросы будут? — спросил я врача, не желая распространяться про нашу интимную жизнь.

— Нет, молодой человек, пока нет. Спасибо, — пробормотал тот, продолжая изучать наши карты.

Я понял, что это все надолго. Набрал сообщение секретарше, чтобы отменила и следующую мою встречу. Пока доставал мобильник, ощутил, как затекло все тело. Моему почти двухметровому росту и крупной комплекции было тесно на этом дизайнерском предмете мебели противного темно-зеленого цвета. Поерзал, пытаясь устроиться удобнее.

Придется ждать…

Что лукавить? Все было идеально в моей с таким трудом выгрызенной у судьбы роскошной жизни, кроме подобных незначительных мелочей.

Оставалось только родить ребенка.

— Сколько, говорите, вы уже пытаетесь зачать?

Он слепой? Там все есть. Я скрежетнул зубами.

— Примерно год, — ответила жена на вопрос врача, успокаивающе положив свою руку на мое колено.

Всю жизнь ненавидел докторов и больницы, не ходил туда лет с шестнадцати, а тут пришлось убить кучу времени на анализы. И теперь еще терпеть это издевательство? Но ради цели готов был переступить через себя. Лишь выдохнул и кивнул Нике, чтобы не переживала.

— Я-а-а-асненько, — протянул врач.

Я демонстративно посмотрел на золотые часы.

— Простите, но мы ждем тут целых двадцать две минуты. Может быть, чего-то не хватает? Каких-то анализов, обследований. Только скажите, мы пройдем. Но не хотелось бы тратить ваше и мое драгоценное время на сидение напротив друг друга.

— Нет-нет, молодой человек, не надо. Всего достаточно. Достаточно, — вздохнул тот и, отложив бумаги, посмотрел на меня в упор. Я встрепенулся, ощущая волнение, как перед оглашением решения суда. Когда уже знаешь содержание, предполагаешь, но должен услышать…

— Марат Натанович, у меня не очень хорошие новости, — наконец произнес знаменитый доктор. — Анализы действительно показывают наличие проблемы. Очень серьезной проблемы.

— Полагаю, с таким специалистом это мелочи? — спросил, уверенный, что за те деньги, которые плачу, это не проблема. — Вопрос о сумме не стоит, вы же понимаете. Нам нужен ребенок. У вас же тут передовые технологии и врачи такого высокого уровня, а мы готовы на любое лечение. Ведь я прав?

— Да, да, безусловно, мы сделаем все возможное, — тут же заверил Михаил Маркович, но как — то неуверенно. — Здесь можете не сомневаться, — добавил он, но я хорошо понял по его тону, что все как раз наоборот.

— Так какой у Ники диагноз? Сколько примерно займет лечение? Мне нужно понимать хотя бы примерные сроки, — немного жестче спросил, нутром уже чуя подвох.

— Марат Натанович, вы не поняли, — ответил доктор терпеливо. — Не у жены, а именно у вас плохие анализы. Вы бесплодны. И лечить будем именно вас. У Вероники Антоновны все хорошо.

Это был нокаут.

— В каком смысле — я??? — процедил сквозь зубы. — А вы действительно так хороши, как нахваливают? — я обвиняюще посмотрел ему прямо в глаза, ощутив накатывающую волну злости.

Такого не могло быть. Я точно знал. Лет в двадцать я проверял свою способность иметь детей, так уж получилось. И со мной все было нормально.

— Может, нам все же лучше сменить клинику? — обернулся к Нике. И снова к нему: — Или, как минимум, вас лично?

— Вы вправе это сделать, но анализы показывает проблему у вас, — неторопливо ответил Михаил Маркович с тем спокойствием и терпением, с каким врачи беседуют с капризными пациентами. — Но все не безнадежно, мы будем лечить, просто обязан предупредить, что может и не получиться. И, возможно, вы не сможете иметь детей даже после курса лечения. Таков риск. Вы не рассматриваете другие варианты стать родителями? Усыновление, например?

— Никаких чужих, — резко ответил за нас обоих, предупредительно жестко сжав руку Ники. — Я хочу своих.

Я и так не очень понимал в детях, а уж когда они чужие…

— Скажите, Ника сможет от меня забеременеть, если это будет ЭКО? Сейчас, без лечения?

Врач отрицательно качнул головой.

— Нет, маловероятно. Ваших сперматозоидов слишком мало, а главное — их качество… Они пассивны. Но, даже если чисто теоретически беременность настанет, то никто из нас не поручится за здоровье этого ребенка. Вы готовы так рисковать?

Его слова добили меня. Я сник.

— Нет, — сухо ответил тут же.

До такого эгоизма я еще не дошел.

— Так что вы решили? Может быть, все же другой вариант? — осторожно попытался уговорить меня Михаил Маркович.

Деньги им не нужны, что ли? Могу представить, в какую сумму мне это обойдется…

— Лечение, — сухо и уверенно прервал его. — Самые прогрессивные методы. Мне плевать на цену и все остальное. Важен только результат.

В голове словно пламенем полыхало: ВАЖЕН ТОЛЬКО РЕЗУЛЬТАТ.

Он лишь вздохнул и согласно кивнул.

И вот мы с Никой шли по коридору, покидая дорогущую клинику, в моем кармане лежали таблетосы, а я кипел от эмоций и злости. Жена держала меня за руку так нежно, аккуратно — в особой, чисто женской манере стараясь подбодрить, зная, как хочу детей. А я все больше думал о том случае, лет десять назад. Тогда, когда сам стал донором спермы за деньги. Последний рубль потратил накануне утром, а жрать хотелось до головокружения. Просто проходил мимо…

Процесс в тот раз даже показался забавным. И ведь я совсем забыл о той ситуации — до этой минуты.

«Осталось только выяснить, смогу ли хоть как-то воспользоваться… Может, это мой последний и единственный шанс?»