Глава 3

Дома очень тепло и одуряюще пахнет острыми энчиладас. Тётя Кончита стоит возле окна и курит свои неизменную кубинскую сигару. Каштановые волосы с красноватым оттенком связаны небрежным узлом.

Алый, как кровь, халат, застиранный до безобразия, скрывает её шикарную фигуру и прелести, которые являются жаркой фантазией всех мужчин за щшестьдесят. Растоптанные тапочки с яркими бантиками только чудом держатся на ногах. Как она умудряется в них ходить и не спотыкаться, для меня загадка.

Большое рыжее чудовище, то есть кот Пусси сидит на подоконнике и, щурясь, вылизывает лапу, вымазанную в сливках. Аккуратно есть оно просто физически не способно. Ему требуется вымазаться с ног до головы, чтобы почувствовать себя счастливым и упитанным. А потом осчастливить всех остальных.

Впрочем, у дорогой тётушки ничего худого в доме не приживается. Кроме меня.

С тех пор как я сюда приехала из маленького городка с окраины штата, всё стало с ног на голову. Новая работа, новый дом, новый город. Не то чтобы я раньше не была в Эль-Пасо и считала его чужим, но… жить – это всё же не в гости приехать. Хотя город мне нравился. Он такой… жаркий, торопливый и в то же время не дотягивает до бешенства миллионников.

– Пришла, бонита, – замечает тётя Кончита. – Холодная, голодная и с диким взглядом. Матерь божья, что происходит с ребенком?

Я обеспокоенно смотрю в зеркало. Да нет, вроде взгляд достаточно цивилизованный. Чего это она?

Да и вид вполне подходящий для зимы. Что белая вполне приличная курточка, шарфик, что брючки. Вот не надо, нормально я одета.

– Быстро руки мыть и за стол.

– Да мы с Биби…

– …съели не пойми что, будто тётя Кончита не может готовить! Такие хорошенькие, но в еде надо разбираться, – невозмутимо заканчивает за меня фразу тётя Кончита и резким движением тушит сигарету в стеклянной пепельнице. – Ничего не знаю. Марш за стол, Салли.

Благоразумно решив, что спорить с испанской тётей может только сумасшедший, я быстро раздеваюсь и отправляюсь в ванную.

Ну, допустим, про испанскую я немного загнула. Её предки приехали сюда из Севильи пару поколений назад. С тех пор на родословной потоптались индейцы, бразильцы, американцы и даже один заблудший швед. В общем, дивный и страшный коктейль наций. Поэтому лишний раз вступать в перепалку с такой женщиной не стоит. Опасно для здоровья и нервов.

При этом родственников она обожала, поэтому вопрос о моём переезде даже не стоял. Новая работа? Отлично. Племянница? Прекрасно. Поживёт немного, кушает мало?

Шикарно. То есть стоп! Как, мало?!

Готовит тётя Кончита и впрямь умопомрачительно. Поэтому мне требуется вся моя сила воли, чтоб не есть на ночь и держать прежнюю форму. Всё же не годится приобретать столь впечатляющие тётины формы, будучи на… много лет моложе неё.

Энчиладас, политые соусом, оказываются передо мной ровно в тот момент, когда я сажусь за стол. Как и свежий хлеб, и бокал с пивом.

Тётя Кончита садится напротив.

– Ну что? Довольны с Биби походом? – спрашивает она, доставая из-под обнаглевшего Пусси журнал и задумчиво поглядывая на первую страницу. Там изображен полуобнажённый красавец в кожаных штанах с настолько наглым выражением лица, что ему штаны не нужны.

Увлечённая вкуснейшим ужином и огненными энчиладас, тающми прямо во рту, я отвечаю не сразу. И только запив отменным ледяным пивом (любит тётя пиво!), наконец-то сообщаю:

– Нормально. Биби растрынькала кучу денег и обрела душевное спокойствие.

– Деньги и спокойствие – вещи, которые неразделимо связаны, бонита, – поучительным тоном произносит тётя Кончита. – Многие мужчины, не имея их, упрекают нас в любви к деньгам, но, как по мне, в этом нет ничего зазорного.

– Ну…

Я задумчиво смотрю на кусочек блинчика, наколотый на вилку.

– Не сказать, что я люблю деньги. Уж больше то, что на них можно купить.

Тётя Кончита скептически усмехается и листает журнал.

– Ну-ну. Расскажи мне, старой и больной женщине, что любовь к деньгам это не есть хорошо.

– Не есть вообще плохо, – довольно хмыкаю я. – Организм страдает! Еда – святое. Деньги – тоже!

Пусси приоткрывает желтый глаз, демонстративно потягивается и, потоптавшись на месте, поворачиваетсяк нам задом, демонстрируя то, что не поднялась кастрировать рука.

– А ещё, – задумчиво тяну я, – мне встретился сегодня мужчина…