Мажор

Злата

Задумчиво глядела, как танцуют занавески на окне, испытывая легкую грусть по прошедшему лету. Уже завтра первое сентября. И впервые за несколько часов до официального наступления осени я находилась за тысячи километров от дома. Одна. В комнате общежития МГУ.

Сидела на широком подоконнике, пребывая в состоянии какого-то необъяснимого будоражащего предвкушения жизни в столице. Впереди полная свобода и неизвестность. Осознание этого вызывало в груди щемящий трепет.

Дверь громко хлопнула, заставив обернуться.

— Златка, привет. А я думала, ты уже на работу ускакала.

Карина — моя соседка по комнате — заразительно улыбнулась, скидывая с ног туфли на высоченных каблуках.

— Рано еще, — отозвалась я, на всякий случай, бросив взгляд на часы.

— Смотри-ка, что на распродаже урвала! — платиновая блондинка потрясла перед моим лицом ядовито розовым пакетом с лейблом популярного магазина и ловко выудила из него прозрачный клочок ткани, усыпанный пайетками.

— Вау-у-у… — протянула я не слишком убедительно.

— Давно о такой мечтала. Просто отпад! — с придыханием резюмировала Карина.

— Да, здорово. А что это?! — всё-таки не выдержала и поинтересовалась я.

— Мини юбка. Что же ещё?. Жаль, пришлось отвалить за неё последние деньги… Мать сказала, переведёт только через неделю. Как думаешь, удастся продержаться семь дней на «Ролтоне»? — аккуратная бровь студентки поползла вверх, а густо подведенные блестящей подводкой глаза вопросительно сузились.

— У меня у самой сегодня на завтрак «Доширак», — неловко рассмеялась, стараясь заглушить урчание голодного желудка — в целях экономии пришлось пожертвовать обедом.

Первая неделя в Москве подходила к концу вместе с деньгами, оставленными родителями. Я приехала в столицу из небольшого города и не могла даже представить, что здесь такие цены. Мама только несколько дней назад перечислила на карту тысячу рублей, и она уже испарилась с какой-то межгалактической скоростью. К счастью, родная тетя, которая много лет жила в Москве, нашла мне подработку: она состояла в агентстве по подбору домашнего персонала и предложила поработать официанткой на празднике каких-то толстосумов. От меня требовалось только разносить напитки и доброжелательно улыбаться гостям. Почему нет? Тем более за пять часов топтания на месте обещали аж три тысячи рублей. С этих денег планировала начать откладывать на билет в Большой театр — всегда мечтала своими глазами увидеть русский балет.

— Ладно, потихоньку буду собираться. Ещё доехать туда… Они живут в посёлке Барвиха.

— Ох, прямо в Барвихе?. Обалдеть. — в глазах Карины зашевелились искры неподдельного интереса.

Я проверяла проездной на метро, когда соседка взволнованно добавила.

— Кстати, о небожителях… Сегодня узнала, что на нашем потоке будет учиться сын олигарха, представляешь?! — Ну и что с того? У меня Андрюша есть. — Губы сложились в умиротворенную улыбку, стоило только вспомнить о любимом.

— А у меня вот никого, поэтому очень даже интересно познакомиться с ним поближе…

***

Два часа спустя

Стояла на кухне огромного дома среди компании девушек в черно-белой униформе, делая вид, что внимательно слушаю инструктаж тёти Жанны. На самом деле мысленно находилась в параллельной вселенной. До сих пор не могла отделаться от шока, вызванного убранством этих хором. Живут же люди. Одна только кухня как пять моих комнат в общежитии, а гостиная — как целый блок.

Посмотрела по сторонам: повсюду расставлены подносы с едой и напитками. Казалось, хватит накормить целую гвардию голодных солдат. Старалась не концентрироваться на столах, ломившихся под тяжестью диковинных закусок, но ничего не выходило: у меня сосало под ложечкой, а коленки предательски дрожали. Так и не успела пообедать, убеждая себя, что на это нет времени.

— Ну что, красавицы, всё поняли? — командирским тоном поинтересовалась тетя Жанна, разглядывая меня с нескрываемым интересом.

— Да, конечно. Чего тут не понять? Разносить закуски и напитки — и так пять часов кряду. Плавали — знаем, — зычно рассмеялась высокая рыжеволосая девушка, на груди которой висел бейдж с именем Лиза. Из всех нас она выделялась особой словоохотливостью.

— Всё верно. Ну, тогда вперед и с песней. А ты, Злата, постой…

Девушки взяли подносы с едой и напитками и, весело переговариваясь, направились к выходу. Из гостиной уже доносились звуки классической музыки, разбавленные голосами гостей.

— Тёть Жан, спасибо за помощь. Не знаю, что бы я без вас делала… — желудок неожиданно свело от голода, и я поморщилась.

— Дождись меня после праздника. Тут неподалёку есть кафешка. Отметим твой переезд в Москву, расскажешь хоть, как у мамки дела, — симпатичная полноватая женщина средних лет сгребла меня в охапку, как будто перед ней стояла не взрослая восемнадцатилетняя студентка, а всё-та же маленькая несмышлёная племянница.

— Мне нужно успеть на последнюю электричку, а то застряну… Отсюда же потом не уедешь. Может, лучше на неделе где-нибудь в городе пересечемся?

— Ну, как хочешь. Ладно, беги работай. Смотри, не напортачь! Я за тебя поручилась!

Я быстро кивнула и, подхватив один из подносов с напитками, поспешила вслед за остальными. Миновав длинный белоснежный холл, прошла в гостиную, которая больше напоминала бальный зал какого-нибудь средневекового дворца: на полу натёртый до блеска художественный паркет, идеально ровные стены украшают десятки картин, а массивные шкафы ломятся от избытка фарфоровых ваз и статуэток. В одном из углов просторного помещения за белоснежным роялем сидел пианист, лицо которого показалось подозрительно знакомым. Раньше мы с мамой видели такие интерьеры только в сериалах по телеканалу «Россия», а теперь я сама находилась среди достопочтенной московской публики. Вот так метаморфозы.

Тетя Жанна так и не смогла внятно ответить на вопрос, по какому поводу сегодняшний праздник. «Последний день лета» — равнодушно покачала она головой с видом человека, который за годы жизни в столице уже ничему не удивляется. Правду говорят — у богатых свои причуды…

— Эй, официанточка, телефончик дашь? Может, повеселимся вечерком?

Я громко ахнула, выныривая из водоворота мыслей, ощутив чью-то ладонь у себя на заднице. Как ошпаренная отскочила от грузного краснолицего мужика в белоснежной рубашке, от пота липнувшей к животу. Растворившись в толпе гостей, я скривилась от отвращения. О таком тётя Жанна не предупреждала… Поймала на себе еще парочку оценивающих бесстыдных взглядов представителей мужского пола, и настроение окончательно испортилось. Они смотрели на нас с девчонками, как на людей второго сорта, призванных исполнять все их прихоти. Когда мой поднос опустел, с облегчением вернулась обратно в кухню.

— Злата, марш сюда! Помоги напихать побольше креветок. Ну же! — дёрнула меня за локоть одна из официанток, задирая черный подол униформы.

— Что ты делаешь?. — брови взметнулись вверх, пока я удивленно вертела головой по сторонам, пытаясь разобраться в происходящем.

Лиза — самая бойкая из нас — стояла посреди кухни с полуголой задницей, а две другие девушки с напряженными лицами караулили на входе.

— Вечеринка благотворительная. Должно же и нам что-то с неё перепасть, кроме жалких грошей. Всё равно завтра этими деликатесами накормят рублевских бомжей, поэтому мы подстраховались…

Девчонки как по команде задрали юбки, и я ахнула, увидев зафиксированные на их бедрах пакетики.

— Ого!

— Вот тебе и ого! — снисходительно улыбнулась Лиза. — Студентка?

— Да.

— В общаге живешь?

— Ага…

— Ну, вот и порадуй своих. Всё равно половина еды с этой вечеринки пойдёт на помойку. Пакет дать?.

— А камер тут нет? Вдруг кто-то увидит… — неуверенно пробормотала, переминаясь с ноги на ногу.

— Тут нет — хозяева нормальные. Работаю в этом доме уже третий раз. Никто не шмонает на выходе. А вот в соседнем живёт нефтяник — там да, козлы жадные, везде камеры понатыкали, даже в сортире. — Лиза едко рассмеялась, поправляя подол платья, так как в коридоре послышались глухие шаги.

— Та-а-а-к, девочки, что тут у нас за сборище? Ну-ка все по местам! Живее!

Не говоря ни слова, я взяла поднос с напитками и под внимательным взглядом тети Жанны выпорхнула обратно в зал. В глазах начало темнеть, а голова закружилась. Не хватало ещё свалиться в голодный обморок! Столько усилий коту под хвост! Теперь уже жалела, что не поела перед уходом. Уже порядком подвыпившая публика за считанные минуты расхватала новую порцию алкоголя, и я с облегчением снова вернулась в кухню…

***

Праздник подходил к концу, а столы всё ещё ломились от еды. Под нарастающий шум в ушах обессиленно рухнула на стул. Со всех сторон мне подмигивали подносы, до краев заполненные мраморным мясом, морепродуктами, экзотическими фруктами и всевозможными десертами. Боже правый!

И тут я не выдержала. Схватила свою сумку, сиротливо болтавшуюся на спинке стула, оторвала пару целлофановых пакетов и начала решительно запихивать туда мясную нарезку. Они ведь всё равно это выкинут, а так мы с Кариной устроим пир на весь мир. Ещё и девчонок из соседнего блока позовём.

Да здравствует благотворительность!

Внутренности сковало от подступающего к горлу отвращения. Что бы сказала мама, если бы стала свидетельницей этой позорной картины?. Её дочь — золотая медалистка и многократная победительница всевозможных литературных конкурсов —крадет еду из фешенебельного особняка…

— Нет, Злата, ты не такая... — надломленным голосом пробурчала себе под нос, отодвигая пакет с мясной нарезкой в сторону.

Все равно потом буду жалеть. Нет. Нет. И еще раз нет.

В это мгновение взгляд остановился на баночке с красной икрой, и я ощутила, как во рту скапливается слюна. Боже! Наша семья позволяла себе эту роскошь раз в год на новогодний стол. Мама за полтора месяца договаривалась с торгашкой на рынке, чтобы купить подешевле. А тут их стояло штук пятьдесят! Открытых. И никому дела нет…

Моя рука опередила предупреждающий сигнал мозга. Одно движение пальцами — и, предварительно закрутив крышку, я опустила баночку с деликатесом в свою видавшую виды сумку.

Вдруг за спиной раздался странный хруст. Резко обернулась, подняла голову и встретилась взглядом с одним из гостей. Мало того, что он на две головы выше и довольно широк в плечах, так ещё и удерживал в руках направленный на меня телефон…

Улыбаясь самой токсичной улыбкой из всех, что мне доводилось видеть, парень задумчиво спросил:

— Неужели мама в детстве не учила, что воровать нехорошо? — он говорил вкрадчивым бархатистым голосом, источавшим мёд, но серо-гранитные глаза, почти скрытые под густыми ресницами, оставались холодными.

— Но я… — рот приоткрылся, а в горле застрял крик ужаса.

— Ну-ка открой сумку. Живо!

— Но…

Незнакомец вытряхнул на стол содержимое потрепанного рюкзачка из кожзама, угрожающе подытожив.

— Так-так-так, дамы и господа, воровка поймана с поличным. Посмотрите-ка на неё! — с этими словами рассмеялся мне в лицо, не переставая снимать происходящее на камеру навороченного гаджета.

Внутри похолодело. А затем окончательно замерзло и разбилось на миллион ледяных осколков. Глаза жгло от подступающих слёз.

— Да ладно, расслабься. Ничего страшного… — вдруг произнёс с убаюкивающей интонацией в голосе, и на мгновение от сердца немного отлегло.

Он похож на цыгана. На голове густая шапка кофейно-черных вьющихся волос. Подбородок и скулы заросли щетиной. Сбоку в губе кольцо. Точно такое же кольцо у него в ухе. Не могла определить точно возраст: этот парень сочетал в себе озорство мальчишки и уверенность состоявшегося мужчины.

— Мне можно уйти? — протянула свистящим шепотом.

— Давно пора… — лениво ответил, с ног до головы обдавая меня магнетическим взглядом светло-серых глаз.

— Правда? — переспросила, всё еще не веря своим ушам.

— Конечно. Встречаемся через пару минут в моей спальне. Второй этаж, крайняя дверь слева… — повелительно изрёк брюнет, будто он — центр всего мироздания.

— Что-о? — сердце забилось чаще, а ноги стали ватными.

ЧТО?!

Глядела на него во все глаза, до сих пор сжимая в руке эту злополучную банку икры. Когда-нибудь буду есть её ложками и вспоминать всё это как страшный сон, а пока…двухметровый широкоплечий урод смотрел на меня, чуть ли не облизываясь.

Я потеряла способность говорить.

— Расслабься. Надолго не задержку. Голова до сих пор трещит из-за сотряса, так что пойдём по простой схеме. — Цыганский барон равнодушно пожал плечами.

От взгляда, которым он на меня смотрел, запылали щеки. Незнакомец выглядел как бесноватый: в глазах нездоровый блеск, волосы топорщились. Для полноты картины не хватало только хвоста, рогов и копыт. А ещё от этого парня веяло чем-то разрушительным. Будто всё, к чему он прикасался, превращалось в пепел. От него пахло хаосом.

— Но… — я запнулась, медленно сглотнув. Всё еще надеялась, что он шутит.

— Хотя ты в моем вкусе. Расстегни пуговицы на платье, хочу посмотреть грудь... — Придурок сально улыбнулся, проведя языком по нижней губе. Я приросла к месту. Шумно дышала, боялась грохнуться в обморок. — Ладно, пойдем. Оценю твои прелести наверху, — небрежно бросил, будто то, чем он предлагал заняться — нечто само собой разумеющееся. — Отработаешь — уйдешь. Говорю же, надолго не задержку.

— Что? — потрясенно повторила, силясь не разреветься. Похоже, он и не думал шутить.

— Да пойдём-пойдем. Я ведь не кусаюсь. Хотя… — тут же осёкся, расплываясь в самодовольной улыбке. — Если будешь плохо себя вести… — Его белоснежные зубы оскалились.

— Я никуда с тобой… Мне домой надо, мне…

— Может, ты не в курсе, но в случае кражи более чем на тысячу рублей, виновнику грозит штраф до восьмидесяти тысяч или исправительные работы. Знаешь, сколько в «Глобус Гурмэ» стоит эта баночка икры? Даже страшно сказать. Ну что, в полицию или в мою спальню? Решать только тебе…

— Если я… — голос мученически дрогнул. Сделав усилие, потерянно повторила: — Если я поднимусь в твою спальню… ты сотрешь запись и отпустишь меня домой?

— А вот это уже разговор по существу! — ободряюще произнес подлец. — Будешь пай девочкой и порадуешь папку, даже хорошим вином угощу. Спорим, ты такое никогда не пробовала? — Шантажист попытался взять меня за руку, но я отпрянула.

— Вино… хорошее… — прошептала побелевшими от страха губами, отступая при каждом его шаге ко мне.

— Ага. Из сорта пино менье. Слышала о таком?

— Н-нет… — пробормотала, опуская ресницы.

— Это сорт винограда, используемый для производства красных вин. Отличительная особенность — терпкое послевкусие. Пино МЕНЬЕ, слышишь? — развязно хохотнул, приблизившись ещё на шаг и приперев меня спиной к кухонному шкафу.

Отступать было некуда. Одной рукой цыган вцепился в мое запястье, а другой потянулся к открытой бутылке вина на столе.

— Попробуй. Только хорошенько оближи горлышко… — выдал низким гортанным голосом заправского сутенера, и меня чуть не вырвало.

Пылкий взгляд выразительных гранитных глаз приземлился на мои губы. Поёжилась, нехотя вдыхая запах резкого мужского одеколона, исходящий от него.

— Ну, хорошо. Я сделаю глоток… — вдруг произнесла с вызовом, ожидая его реакции, как смертного приговора.

Незнакомец рассмеялся. От гулкого раскатистого смеха мышцы на мощной груди задрожали. Только тут обратила внимание, что черная футболка парня едва прикрывает живот, а короткие рукава натянулись под натиском накаченных предплечий.

Сердце пронзил новый укол страха. При желании он мог сделать со мной всё, что угодно…

— Пино менье, говоришь? — прошептала взволнованным голосом, поднеся горлышко дурацкой бутылки ко рту, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело эротично.

Темные брови цыгана сошлись вместе. Вспышка в его гранитных глазах сменилась чем-то демоническим. Мне показалось, или из-под вьющейся шапки жёстких темно-кофейных волос начали проклёвываться рога? Похоже, у меня галлюцинации…

Провела прохладным стеклом по губам, ощутив, что от страха вот-вот расплавятся коленки. Когда кадык на крепкой шее дрогнул, а зрачки стали шире, неожиданно сделала резкий выпад рукой, выплескивая кроваво-красное содержимое ему прямо в лицо.

— Да чтоб ты им подавился, урод!

Я сломя голову понеслась к двери для обслуживающего персонала, услышав приближающиеся из холла шаги.

Завтра первое сентября. Первый день моей новой жизни и, кажется, я только что всё испортила…