Глава 6

Лиля закатила глаза, но что-либо сказать не успела: в кармане завибрировал мобильный телефон.

— О, Валик, привет! Где пропадал?

Любопытная полурусалка навострила ушки — должна же она знать, что происходит в личной жизни единственной подруги.

— Привет, Лиль, да так, Феликс завалил работой: делал апгрейд сети компьютеров. А тебе не надо? Ты ведь собиралась добавить оперативной памяти и поменять видеокарту?

— Да, я уже все купила. Когда сможешь подойти?

— А когда тебе удобно?

— В любой вечер до полуночи. Буду рада тебя видеть, Валик.

— Хорошо, приду. И да… я же не просто так звоню: на твой и-мейл отправил карту опасных мест и зон патрулирования.

Лиля округлила глаза. Полурусалка, слышавшая все от первого до последнего слова, тоже.

— Что за карта, Валик?

— Карта города с отмеченными местами, где находили изуродованные трупы вервольфов. Со вчерашней ночи введено чрезвычайное положение: оборотни, вампиры, колдуны станут патрулировать зоны риска. И еще, Лиль, будь осторожна — в городе появились вампиры-чужаки. Лучше надень символ триединой защиты, который дала тебе Полина Ивановна.

— Да я его никогда и не снимаю, — она сжала сквозь кофточку амулет, подтверждающий, что она находится под защитой Совета магов, Круга оборотней и Ложи вампиров.

— Молодец. Тогда пока, вскоре встретимся!

— Ага, до встречи, Валик, — улыбнулась в трубку девушка, прекрасно зная, что собеседник эту улыбку почувствует по интонации.

Ира тоном бывалого дознавателя поинтересовалась:

— Новый жених?

— Нет, с чего ты взяла?

— Точно, ты была расслаблена во время разговора, а когда беседуешь с претендентом в мужья, обычно зажимаешься вся. Тогда кто он? И почему упоминал Феликса? Успокой меня, скажи, что это другой Феликс, а не Стальной, Мастер вампиров?

И присматриваться не надо было: Ира явно переживала за нее, опасаясь, что подруга попала в скверную ситуацию.

— Да, Валик — вампир, но не причинит мне боли, — решительно заявила Лиля. — Нас познакомила бабушка, и она не против нашей дружбы. Он даже вхож в наш дом.

— Да ну? — округлила глаза полурусалка. — И он клялся не вредить никому под вашим кровом?

Лиля кивнула.

— Хочешь, познакомлю вас?

— Зачем? Я не собираюсь общаться с клыкастыми, я девушка разборчивая, не то что некоторые.

— Как хочешь, — улыбнулась Лиля. Она совсем не обиделась на некрасивую подколку Иры, чего-то подобного от той стоило ждать в любую минуту.

Девушки завернули за угол дома. На первом этаже, с парадной его стороны, размещался мясной магазин. Когда открывались двери, ароматы копченостей выплывали на улицу. Поэтому здесь крутилось немало голодных бездомных собак. Поздно вечером проходить мимо было страшновато, особенно когда бродяжки устраивали собачьи свадьбы.

Маленькая лишайная псина песочного цвета, поскуливая, прыгала на трех лапах у ступенек магазина. Четвертую, вернее, ее огрызок, она поджимала под себя.

— Бедненькая! — воскликнула Ира и подманила собаку.

Естественно, та подчинилась русалочьему призыву и приблизилась, с надеждой глядя на протянутую руку.

Лиля с интересом перевела взгляд на дога. Дон Цицерон ничем не выражал недовольства и даже не собирался скалиться на уличного собрата. Полурусалка огляделась по сторонам — прохожих нет, магазин уже закрыт. У дороги одиноко стоял серый «Lanos» с тонированными стеклами и мигающим огоньком сигнализации. Это авто Лиля видела не раз в последнее время — скорее всего, какой-то жилец их дома приобрел стального коня. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Ира щедро насыпала на асфальт собачьего корма (он и не только он всегда был в ее рюкзаке) и, когда собака начала торопливо есть, протянула над ее головой руку. Русалки, как и все существа, тесно связанные со стихийной магией, умеют исцелять. Ира тоже могла, вот только ее сил хватало на один сеанс полноценной помощи в сутки. Девушка несказанно сокрушалась этим фактом. И все же понимала, что такие возможности гораздо лучше, чем вообще ничего. Вырастить собаке новую ногу она не могла, но облегчить страдания животного было по силам. И через минуту, казалось, даже шерсть на животном заблестела, пропал лишай. Собака явно понимала, кого благодарить за кормежку и притупление боли. Розовый язык признательно лизнул благодетельницу в нежную ладонь.

— Пойдем, больше ничем ей помочь нельзя, — огорченно произнесла Ира. — Я ничего не могу сделать, чтобы навсегда избавить ее от страданий.

Девушки и пес неторопливо пересекли дорогу и вошли во двор детского сада. И лишь тогда передняя дверца «Lanosа» открылась. Тихий свист — и подлеченная собака, прижав уши, попрыгала на зов. Пес принялся радостно вылизывать лакированные туфли, мужчина, не выходя из машины, потянулся к нему. Изувеченная, покрытая шрамами рука со звериными когтями почесала дворнягу за ушами.

— А я могу навсегда избавить ее от страданий, — тихо произнес неизвестный и свернул собаке шею.

До акациевой посадки, где местные собачники выгуливали четвероногих друзей, чуть больше пятнадцати минут. Лиля проходила мимо, когда порой добиралась домой от станции метро пешком.

Разрешив догу вести их, куда ему вздумается, девушки продолжили волнующий разговор о собаках. Волнующий, естественно, в большей мере Иру.

— Подержи минутку, я вытрушу камень. — Полурусалка передала Лиле поводок, а сама запрыгала на левой ноге, снимая с правой кроссовку.

Цицерон проявил признаки беспокойства. Нюхая землю и оглядываясь на своего догвокера, он бодро затрусил по полянке. Лиля накрутила поводок вокруг запястья и также энергично последовала за доверенным ей псом.

— Так вот, о чем я говорила? — Ира бросила завязывать шнурок и проникновенно посмотрела на подругу. — Цицерон уникален. Он — сторож-антинасильник и не даст постороннему мужику прикоснуться к своей хозяйке даже пальцем. А если ее кто-то попытается обнять — тому полный пи…

— Ира!

— Да не собиралась я материться. Пипец тому, поняла? Цицеронова хозяйка — платиновая блонди. Видела бы ты ее сис… пышный четвертый и тонкую талию при роскошной за… попочке без апельсиновой корки, — рассмеялась Ира. Ей ужасно нравилось вгонять Лилю в краску. — Понятно, почему муж подарил ей такую натасканную псину? Не удивлюсь, если у нее и там… хм… ну, ты поняла, где, еще и сигнализация стоит!

Полюбоваться на возмущенное лицо подруги ей не довелось. Цицерон зарычал и рванул в глубь посадки. Лиля, привязанная к нему поводком, с криком понеслась следом.

— Опять! — испугалась полурусалка. — Пипец! Какой пипец! Лилька, держись!

И она помчалась за ними, наступая на шнурок.

Лиля не бегала так быстро ни разу в жизни.

Дыхание сбилось, легкие палило от недостатка кислорода. Кололо в боку. Но она не могла на бегу отвязать поводок, врезавшийся в запястье. Перед глазами мелькали серые стволы акаций и кленов. Пес лавировал между ними, увлекая ее все дальше, в гущу посадки. Дон Цицерон перескочил через поваленный ствол — Лиля перепрыгнула по его примеру. Куст бузины. Они обогнули его. Пенечки. Перепрыгнули-обежали. Дальше. Заросли лопухов с колючками, которые украсили ее волосы и одежду. Дог продолжал нестись вперед, не слушая ее команд. Кусты. Лопухи. Кусты. Лопухи. Снова кусты… А-а-а! Шиповник!!! Лиля увернулась от колючих веток, под которые несся пес, и влетела головой в дерево.

Ослепляющая вспышка. Исчезновение звуков. Темнота… Очнулась она от чего-то влажного, назойливо гладящего ее лицо, под причитания и подвывания.

— Дура, ой дура я… Зачем я дала ей поводок? Лиля, Лилечка! Ой дура я, дура…

Девушке надоело слушать самобичевания подружки, да и от тряпочки, вытирающей ее лицо, сильно несло собачьим кормом. Лиля открыла один глаз. Виноватая морда дога, лижущего ей щеки, закрывала обзор.

— Фу… убери от меня Цицерона, — простонала она.

— Очнулась! — возликовала Ира. — А ну покажи глаза! Пипец, я боялась, что у тебя сотрясение мозга!

— Какого мозга? Он у меня есть, если согласилась снова тебе помочь?

— Есть, просто ты добрая и справедливая, поэтому не могла оставить меня в беде, — польстила Лиле полурусалка, помогая подняться.

Сильный ветер качал деревья. Или это качало ее? Точно. Голова кружилась, и немного тошнило. Поддерживаемая подружкой, Лиля осмотрелась. Кажется, песик еще несколько метров тащил ее бесчувственное тело по земле. Вон даже широкая полоса помятой травы осталась.

Наверное, Ира все-таки попыталась унять своей магией ее боль. И ей это на время удалось. Но через несколько минут Лиля ощутила нестерпимое жжение сразу в нескольких местах. Вся правая сторона ноги горела огнем. Девушка опустила глаза — джинсы порваны, из-под них проглядывают островки содранной кожи. Правая рука, та, вокруг которой был намотан поводок, тоже ободрана и пульсирует от боли. Особенно сильно гудело плечо. Нет, не так сильно, как висок и щека… Щека?!

— Дай мне зеркало, — попросила, обмирая в душе от плохих предчувствий.

Заплаканная Ирина полезла в сумку. Она надеялась, что, пока они не дойдут до дома, Лиля не заметит всех увечий. Зеркало беспристрастно и равнодушно показало наливающийся темным синяк во всю скулу, кровоподтеки и мелкие царапины, продолжающие сочиться сукровицей. Красавица! А завтра ведь на работу и на встречу с Богданом. С такой внешностью только на свидание идти. А ведь точно! Пусть мальчик полюбуется. А если еще сказать, что это она подралась с кем-то, то он сбежит через пять минут. Лиля немного повеселела и отдала зеркало обалдевшей подруге.

— Ты в порядке? — опасливо поинтересовалась блондинка.

— Если не считать, что у меня все болит, да, — улыбнулась Лиля и, уже не опираясь на руку полурусалки, поковыляла быстрее.

Дома они промыли царапины перекисью водорода. Джинсы и кофточку пришлось выбросить — их они срезали ножницами, чтобы не бередить раны. Вечер ушел на удаление заноз и грязи, поэтому решили, что полурусалка останется ночевать.

Ближе к полуночи, когда Ира на кухне готовила целебный чай, а Лиля, обложенная пакетиками со льдом, читала журнал, в квартиру позвонили. Никого не ожидая, девушка на цыпочках подошла к двери и с опаской заглянула в глазок. За мгновение до этого браслет на левой руке потеплел — значит, звонят не соседи, а представители мира Полуночи. И действительно, на площадке стоял, улыбаясь, давешний незнакомец. Тот, кто первым приобрел у нее в отсутствие бабушки амулеты. Тот, кого она приняла за оборотня.

Лиля не думала увидеть его так скоро и почувствовала, как забилось сердце. Она взглянула на себя в зеркало, испытывая при этом противоречивые желания. В свободной черной футболке и коротких джинсовых шортах у нее такой простой и домашний вид. С одной стороны, ей, как и любой нормальной девушке, хотелось нравиться противоположному полу. С другой, приглянуться кому-то из полуночников — значит, навлечь на свою голову беды. У нее больше нет Силы ведьмы, чтобы с ней считались, как с равной. Она всего лишь удобный генетический материал: укушенная оборотнем или вампиром, без проблем уподобится тому, кто ее обратил. А став женой колдуна, гарантированно родит ему одаренных детей. Всем нужны ее гены, не она сама… И порой казалось, что и бабушка любит ее не как внучку, а как возможность продлить себя в ее детях. Вот почему Лиля противилась идее с замужеством. Для представителей Полуночи она — никто. И если бы не амулет триединой защиты, которая полагалась всем родственникам Полины Ивановны, ей пришлось бы гораздо сложнее.

Лиля по привычке прикоснулась к амулету – и задохнулась от испуга. Его не было! Амулета, как и цепочки, на которой он висел, на шее больше не было. Она не заметила пропажу раньше, так как носила еще и большой серебряный крест с иконкой из того же металла. Похоже, цепочка порвалась, когда Цицерон тащил ее через кусты, а, может, когда волочил по земле.

В квартиру позвонили снова. Какой же нетерпеливый!

Лиля, расстроившись, быстро открыла замки и распахнула дверь.

— Ого! — вырвалось у мужчины. — Кто это тебя так?..

На мгновение девушке показалось, что глаза у него поменяли цвет, став желтыми, как у волка.

— Цицерон, — испуганно пискнула Лиля и тотчас поняла, что произнесла глупость.

— Так вроде он умер давно? — У полуночника чуть приподнялись уголки губ. — Или тебя посетил его призрак? Если что, я знаю одного охотника за привидениями.

— Нет, не античный философ… у дога кличка такая. — Она слегка покраснела.

— Твоя бабушка завела собаку?

— Нет, я выгуливала пса подруги.

— Ясно. — Мужчина кивнул и прошелся по ней оценивающим взглядом. — А знаешь, даже в таком потрепанном состоянии ты выгодней смотришься, чем во время нашей первой встречи. Выброси те очки и халат, без них ты настоящая красавица.

Вот теперь Лиля покраснела полностью. Боже, он делает ей комплименты, а она не знает, как и что говорить в ответ!

— Нехорошо такой милой девушке ходить с синяками и царапинами. Это только мужчину украшают шрамы. Ты разрешишь себя немного подлечить?

Вслушиваясь в его низкий, слегка хрипловатый голос, Лиля таяла, как мороженое под лучами полуденного солнца. Завороженно глядя в его карие с золотистой крапинкой глаза, она бездумно кивнула.