6

Я внимательнее всмотрелся в пересечение линий, точек и штрихов. Неожиданно они начали складываться в слова. В слова, которые я мог прочитать. С трудом, но мог.

— «Реки Смерти… подвластны лишь тем, кто… мертв…» – Некоторые символы стерлись и были неразличимы в рассветом сумраке. Последний знак походил на тот, которым обозначалось слово «любовь». Реки смерти подвластны лишь тем, кто любит? Нет, вряд ли.

Дайске удивленно выдохнул и уставился на меня?

— Вы знаете язык Мертвой Алхимии?

Я знал лишь некоторые из символов, выбитых на барельефе. Мой учитель литературы и стихосложения утверждал, что это забытый и практически утерянный язык поэтов прошлого. Он был помешан на нем, заставляя меня заучивать непонятные фразы.

Я всегда считал это глупостью и причудой старика. И очень обижался на мать, когда она злилась и наказывала меня за недостаточное усердие.

Теперь же получается, что меня учили языку Мертвой Алхимии? Тайно от меня самого?

Но ведь я видел сохранившиеся поэтические сборники. Даже переводил их по настоянию учителя. Все это пока что никак не укладывалось в голове. Да и книги эти были доступны дворянам и богатым аристократам (в этом мире аристократы – все титулованные особы; дворяне – те аристократы, которые живут при королевском дворе).

Я неопределенно пожал плечами на любопытный взгляд Дайске и спросил:

— Внизу что-то важное?

— Я думаю, что это – вход в монастырь. Точнее, в подземелья, где они проводили свои обряды.

Я присел на корточки, пытаясь запомнить все, что было выбито на плите:

— Откуда ты об этом столько знаешь?

— Вы все время забываете, что меня собирались казнить. И совсем не за безобидные шалости. – Дайске довольно ухмыльнулся, словно был невероятно горд этим.

Я выгнул брови:

— За то, что ты осквернял могилы на кладбище. Выкапывал трупы и воровал их части.

— Главный королевский алхимик донес на меня. За то, что я не захотел отдать ему дневник одного алхимика из Далеких королевств.

— Тебя ведь поймали прямо на месте преступления.

Дайске ни капли не смутился:

— Потому что я пытался вызвать призрак старика, который, возможно, знал, как расшифровать записи в дневнике.

Проблемы Дайске меня не сильно волновали. Мне нужны были его знания, способности и преданность. А то, сколько могил он разрыл… для меня не имело значения. Надеюсь, предки простят мне этот грех.

Дайске что-то зашептал, сложил пальцы в необычные жесты и тронул несколько символов на плите.

Она тут же начала покрываться серебряной и золотой пылью и разделяться на части, как старая головоломка. Части отъезжали в стороны и терялись в темноте, а в воздухе продолжала мерцать переливающаяся пыль.

— Идемте узнаем, что тут творилось. – Дайске попытался заглянуть внутрь, но я его остановил.

Мало ли, что там затаилось. Я смогу вступить в бой, а вот он вряд ли. Нельзя рисковать единственным подданным, который сражается за меня.

— Я пойду первым.

Спускаясь в темное нутро катакомб, я был напряжен, как никогда. Прислушивался к каждому шороху. Но единственным звуком был только скрип каменной крошки у меня под ногами.

— Сейчас… тут где-то должно быть… А! Вот…

Болтовня Дайске за спиной, в этом странном и пугающем месте, только добавляла напряжения. Кажется, он шарил руками по стенам, а потом начал ковыряться в своей безразмерной котомке, которую всюду таскал с собой.

Я же пытался понять, где мы оказались. Монастырь или нет, но все здесь пропахло страданиями и человеческой болью. Это я чувствовал, как нельзя отчетливо. Страх, ожидание, неизвестность. В этом месте происходило что-то плохое. Нет, ужасное. Ужасное настолько, что даже стены впитали в себя мрак этих эмоций.

За спиной вспыхнул свет, и я обернулся, готовый отразить любую атаку, но это оказался Дайске. Он захлопнул стеклянное оконце фонаря и поднял его над головой, освещая старый заброшенный зал.

Две толстые колонны напротив друг друга тянулись под самый потолок. Их обвивали фениксы, распластавшие крылья, которые превращались в своды.

— Черные фениксы… – Дайске тоже рассматривал птиц с вороньими мордами, огромными крыльями и длинными хвостами. – Здесь поклонялись Королю Смерти?

Я кивнул. Черные фениксы – спутники Короля Смерти. Они подчиняются только ему и обладают смертоносной силой.

Пламя факела скользило по стенам и длинному каменному столу в центре. К нему были прикреплены ржавые кандалы. Два кольца внизу. И одно, широкое, ближе к верху. Видимо, для шеи.

Я повернулся к Дайске:

— Видел когда-нибудь что-то подобное?

Дайске нахмурился, внимательно осматривая стол:

— Это алтарь… – Он провел пальцами по столешнице и посмотрел на меня: – Можете прочитать?

Я шагнул ближе. По неровной каменной поверхности скользила вязь выпуклых символов.

На ощупь они оказались неожиданно горячими.

Не в силах отдернуть руку, я прочитал:

— «В сей колыбели покоится верный слуга Короля Смерти… Когда… – Я нахмурился, пытаясь вспомнить значение древних букв и сложить их в правильные фразы. – Когда… правитель восстанет и потребует свою власть… слуга последует за ним… – Дальше были выбиты несколько странных знаков, которые я прежде никогда не встречал. Но теперь они казались безумно важными. Я коснулся пальцем оставшейся части надписи. – Эти мне незнакомы.

Дайске тут же полез в свою сумку и выудил кусочек угля и грязный обрывок бумаги.

Я удивился:

— Что ты делаешь?

— Хочу записать их.

— Не нужно. Я запомнил.

— Запомнили? – Он с сомнением посмотрел на меня и принялся малевать на бумажном огрызке.

— А ты нет? – Я выгнул брови и взглянул на его каракулю. – Ты уже допустил три ошибки.

Нахмурившись, Дайске пытался найти ошибки, а я перечитал еще раз.

— Здесь написано, что это колыбель…

Дайске шумно выдохнул и ругнулся, пряча уголь обратно в котомку.

— Это… это…

Он поставил фонарь на пол и налег на столешницу.

— Помогите же мне!

Я тоже уперся в столешницу, толкая изо всех сил. Видимо, это был саркофаг. Но вот для чего? Или для кого…

— Не думаю, что будить мертвых – разумно. – Не то, чтобы я боялся призраков. Если они и существовали, то не спешили показываться людям на глаза. Да и большинство из них – маскарад – в моем присутствии служанки матери за пару часов превращались в самых жутких призраков. Но тревожить покой мертвецов… Возможно, на родине Дайске к этому относились спокойнее, я же воспитывался в уважении к предкам, пусть они и умерли века назад.

— Это саркофаг не для погребения, а для ритуала. – Дайске весь покрылся пóтом, безрезультатно пытаясь сдвинуть крышку. – В таких гробах… не хоронят. На нем – алхимическая формула. Кто-то пытался заглянуть в царство Короля Смерти.

Ладно, раз уж мы пришли, глупо соблюдать традиции.

Послышался раздражающий скрежет камня о камень, в воздух взвилось облако темной пыли, и повис жуткий запах паленой плоти.

Мы сдвинули крышку, и она с громким грохотом полетела на пол. Смрад стал еще гуще. Не знаю, как от подобной вони меня не вывернуло наизнанку. Дайске закашлялся, а я поспешил закрыть нижнюю половину лица широким рукавом.

Откашлявшись, Дайске поднял с пола фонарь, и мы опасливо заглянули внутрь.

Сердце забилось в груди, как сумасшедшее.

Это было самое жуткое, что я когда-либо видел. А повидал я немало, даже в королевском дворце.

Человеческие тела… Четыре… Нет, пять! Словно тряпичные куклы они были наспех засунуты в саркофаг. Конечности изгибались под невообразимыми углами, а плоть будто бы срослась.

Их почерневшая от огня кожа напоминала вулканическую корку, кое-где потрескавшуюся. И из этих трещин до сих пор сочилась кровь.