Глава 3

Орехов Артем Дмитриевич

У каждого человека свои боги. У меня их три: работа, дом и самый главный — тишина. Именно ее я ценю больше всего, особенно если работаю и тем более если отдыхаю. Особенно дома.

Вышколенная годами прислуга, которая работала в особняке, прекрасно знала правила. Разговаривать со мной можно только по делу, пока я в доме — запрещено даже косить газоны под окнами, а по всем малозначительным вопросам и делам обращаться к моей жене. То бишь бывшей жене.

Отношения с Леной шли под откос уже давно и развалились под гнетом обстоятельств. Да еще и с треском, так что бывшая собрала не только вещи, но и забрала всю прислугу вместе с собой, перетащив их в дом, отсуженный у меня с частью имущества.

Да-да, даже такие, как я, иногда бывают дебилами и не заключают брачных контрактов, когда женятся в восемнадцать на первой красотке курса, а потом внезапно делают состояние. Из грязи в князи, так сказать.

Но вернемся к тишине.

Я читал газету на террасе, когда из глубины дома донеслись посторонние звуки. Шаги, эхом отдававшиеся по помещениям, и голоса:

— Ух ты… как в музее, — пропищал детский голосок, и меня аж передернуло.

— Да-да, малыш. Тут очень красиво, ничего не трогай. И давай побыстрее найдем Артема Дмитриевича. Ты же помнишь, как нужно себя вести?

— Да, мам, — голосок стал замученным. — Быть тихим и улыбаться.

— Умница, — похвалила его моя новая домработница, и шаги стали приближаться.

Черт. Я даже не знал, что с собой поделать. Я еще не видел отпрыска этой самой Кристины, но меня уже все бесило в факте существования ребенка на своей территории.

И да, можно осуждать меня вечно. Я не люблю детей. Вот коротко и без прикрас. У меня их никогда не будет, как говорят врачи, и, наверное, это к лучшему. Мои нервы от этого будут только целее.

Зато Терминатор, кажется, был рад.

Спящий на плетенке пес неожиданно оживился, вскинул голову, навострил уши и уже приготовился тявкать…

— Только попробуй, — прошипел я. — Кастрирую.

Пес угрозой проникся, улегся обратно в лежанку и принялся поскуливать. Жалостливо так. Вот же паскуда шерстяная.

Я же повернул голову в сторону панорамного остекления, откуда из дверей вот-вот должна была вырулить служанка Кристина, не помню, как по батюшке.

И да, она вырулила.

И не только с сыном, но и огромными баулами, будто только что с вокзала и сразу ко мне.

— Доброго вечера, Артем Дмитриевич. Вот, прибыла в расположение вашего дома, готова приступать к обязанностям, — по-военному четко доложила она, чем вызвала у меня огромное удивление.

Хотя чему удивляться-то? Она вполне могла быть из военной семьи или просто иметь такую манеру общения.

— Приступайте, — распорядился я, не утруждаясь на приветствия. Мы ведь только днем уже здоровались. — Комнаты прислуги в другом крыле, выбирайте любую — они сейчас все свободны. Ужин можно подать через два часа, завтрак к восьми, на обед я не приезжаю. В остальное время займитесь уборкой дома. Ну, и самое главное правило…

Кристина стояла, кивая, будто болванчик, я же ощущал себя полным идиотом. Передо мной вроде как девушка, вроде как молодая. Ну ладно, я точно знал ее возраст из паспорта — двадцать семь. С сумками и выглядывающим из-за спины ребенком, а я, как круглый мудак, уже раздаю приказы.

Впрочем, нужно уметь держать дистанцию, чтобы такие, как она, не садились на шею. Она и так уже убедила меня взять ее на работу, беря буквально измором.

И я сам не знаю, почему согласился, потому что по жизни терпеть не могу таких хабалистых натур, как она. Видел я таких еще в университете. Мордашка симпатичная, мозгов ноль, ну сиськи еще красивые, потом нагуляют ребенка и думают, как его растить в одиночку. Вот и хватаются за любую работу, какая подвернется.

Кристина была явно из таких же. Лицо красивое, грудь навскидку третьего размера, бедра округлые и даже талия — зависть любой бабе. Была б она умной бабой, вышла бы за хорошего мужика и жила б себе счастливо. Но я видел то, что видел…

Хоть фигура на месте, зато на лице круги под глазами, а за спиной прицеп лет четырех от роду, явно не от большого ума нагулянный.

И все же… Обещание борща по-украински перевесило.

После недели на суши, роллах и пицце я был согласен даже просто на куриный бульон.

— Ну, все. Идите, — приказал я, вновь загораживаясь от мира свежей прессой.

Повисла пауза.

— Здрасьте, — раздалась картавая речь. — А меня Максим зовут.

Я взглянул поверх газеты на рыжее нечто, соизволившее выползти из-за спины матери и теперь вставшее прямо напротив меня.

Метр в прыжке, волосы в разные стороны взъерошенные, глаза серые, одет аккуратно, на шортиках стрелочки и даже липучки на сандалиях застегнуты идеально, без перекосов влево-вправо.

Я нахмурился и поднял взгляд на Кристину. Кажется, она мне обещала, что ее сынишку я не увижу и не услышу.

— Тени… — проговорил я, напоминая главное правило.

— Да-да, — испуганно округлила глаза она и, переложив одну из сумок в другую руку так, что я даже испугался, что вдруг не выдержит и переломится, подхватила сына за руку и торопливо увела вглубь дома.

Правда, Максим шел медленно, оглядывался на меня и недовольно дул губы. Ну и черт с ним.

Наконец настал долгожданный покой.

На террасе стрекотали кузнечики, пели цикады, солнце клонилось к закату. Даже пес перестал скулить и задремал в своей лежанке, а как итог — захрапел. Да так, будто взрослый мужик с перепоя.

Пришлось пнуть по плетенке, чтобы Терминатор проснулся и, недовольно перевернувшись на другой бок, уснул дальше.

Ровно в назначенное время на террасе появилась Кристина. Одна и даже в переднике. Похоже, нашла его на кухне. Или с собой привезла? Впереди себя она катила столик, на котором дымила — о чудо! — домашняя еда.

— Я приношу извинения, Артем Дмитриевич, за поведение сына. Гарантирую, такого больше не повторится. И, как вы просили, ужин. — Она поставила передо мной две тарелки. — В холодильнике не так много продуктов, чтобы сделать что-то другое. Но я нашла немного картофеля, овощей и мясо. Поэтому вот — рагу, пюре и медальоны.

Пахло очень аппетитно, так что мой желудок предвкушающе скрутило в голодный узел. Я даже не подозревал, что проголодался столь сильно.

— Спасибо, Кристина, — поблагодарил я. — Для начала сойдет, но завтра я ожидаю обещанный борщ.

— Разумеется. — Девушка улыбнулась и немного огладила фартук, из-за чего я невольно задержался взглядом на ее руках и на тонкой фигурке в целом. М-да… Есть же те, кому идет костюм горничной.

— Утром я оставлю распоряжения охраннику. Сергею. Он отвезет тебя в город за продуктами, — произнеся, при этом задумался, кому доверить деньги на эти самые продукты. Кристине пока рановато, для меня она все еще оставалась первой встречной на испытательном сроке. — Выберешь все необходимое, а он заплатит.

— Хорошо, — кивнула она. — Я могу идти?

— Иди, — отмахнулся я, и она зашагала прочь.

Я же погрузился в мысли о еде, готовясь напрочь забыть о существовании новой служанки.

— Термик, Термик, — неожиданно позвала она, уже стоя у входа в дом. — Пойдем покормлю.

Спящая собака мгновенно проснулась и, радостно виляя хвостом, слетела со своего лежбища в сторону Кристины. Они обе скрылись в доме, а я недовольно поджал губы.

Точно… Я же не кормил этого чертова пса с самого утра. М-да…

Ужин превзошел все ожидания, и я даже подумал, что смогу привыкнуть к новой прислуге, если ее мальчишка и правда не будет мешаться под ногами. Прекрасный вечер завершился несколькими важными звонками, приемом душа и крепким сном. Жизнь начинала налаживаться, даже несмотря на фееричный развод с благоверной.

И только утро напомнило, что проблемы никуда не делись.

Заливистый лай под окнами заставил взглянуть на часы, выругаться, подняться с постели и выглянуть на улицу. Терминатор, неблагодарное животное, носился по заросшему газону с высунутым наружу языком и пытался поймать рыжего мальчишку, с гоготом убегающего прочь. Траектория его движений резко менялась, будто пацан уходил из-под вражеского обстрела. Короткие ножки пса заплетались, он не поспевал за мелким, недовольно тявкал, но не оставлял надежды.

— Вот она! — остановившись, проорал рыжий чертенок, показывая замершему от усталости Терминатору кусок колбасы, зажатой между пальцами. — Хочешь? Хочешь? Хочешь?!

У меня дернулось левое веко, и в тот же миг псина сорвалась с места, чтобы с громким лаем умчаться за пацаном куда-то за дом.

— Тени! — громко сказал я. — Они должны быть невидимыми! Я не должен их слышать…

Резким движением руки закрыл окно и, подхватив смартфон с халатом, отправился искать нанятую девицу, чтобы сию минуту уволить!

— Кристина! — крикнул, стоя у веранды и задумчиво глядя на застеленный свежей скатертью стол.

— Я здесь, Артем Дмитриевич! — она появилась со стороны кухни. Снова в переднике.

— Что я вчера вам велел?!

— Завтрак подать к восьми. Сейчас только семь сорок. Но я уже все приготовила, и вот-вот накрою на стол. Кофе сварила, бекон поджарила. Сэндвичи, каша — все в наличии на ваш выбор, ведь вкусов ваших еще не знаю.

“Ты уволена!” — мысленно произнес я.

В то же время в нос ударил запах крепкого свежесваренного кофе.

— Подай завтрак на веранду, — сказал вслух, сам себе поражаясь. Продался за кружку бодрости!

Кристина моих мысленных мытарств не знала, потому и переживать ей было не из-за чего. Стоя напротив, она лучезарно улыбнулась, и я приметил маленькую задорную ямочку на ее левой щеке.

— Сейчас все сделаю, Артем Дмитриевич. Подождите минуточку, пожалуйста.

Она развернулась и быстрым шагом пошла назад. Я же смотрел на Кристину и думал о совершенно непристойном: насколько давно у меня не было женщины, если она, горничная и кухарка по совместительству, вызывает такой голод? И речь шла не только о желудке!

Постояв так около минуты, я решительно отправился в душ, чтобы вернуться к подносу, полному вкуснейшей еды.

Потерев ладони, я с нескрываемым удовольствием сел в плетеное кресло и закинул ногу на ногу.

— Ай! — закричало что-то оттуда, снизу.

— Черт! — вторил я, отскакивая и едва не падая. — Что за?..

Пригнувшись, обнаружил под столом рыжую макушку. Как только пацан понял, что я приподнял скатерть, сразу посмотрел на меня огромными глазами и… приложил палец к губам:

— Тщ-щ!

— Что?

— Тихо. Не ругайте громко, дяденька. Мама будет плакать, что я непослушный. Тихо ругайте, я послушаю.

Нахмурившись, я посмотрел на ладошку, закрывавшую щеку мальчишки.

— Я тебя ударил?

— Немножко. Ногой сюда. Но я не буду жалиться. Я у мамы сильный.

— Иди и приложи что-то холодное, — предложил я, хмурясь.

Чувство, когда на душе заскребли кошки, совсем мне не понравилось. Не хватало еще жалеть мелкого обормота, не умеющего себя вести!

— Кулицу? — серьезно уточнил малой.

— Чего?

— Кулицу наложу. Мама достала ее как лед.

— Угу.

Поднявшись, я придержал скатерть, и малой вышел с виноватым лицом. На скуле у него наливался синяк.

— Еще раз нарушишь мой покой, — я чуть пригнулся, грозно нависнув над пацаном, посмотрел в перепуганные серые глазенки, осознал, насколько он мельче и… закончил предложение совсем не так, как планировал: — Буду громко ругаться, и твоя мама снова заплачет! Так что думай, куда и зачем лезешь! Понял?

— Понял!

— Тогда почему ты еще здесь?! Сгинь!

Он побежал. И тут же из-под стола, едва не сбив меня с ног, промчался Терминатор, громко цокая когтями по плитке.

— Да будь оно все!.. — Прикрыв на миг глаза, я поднял голову и посмотрел на небо. Чистое, светлое, успокаивающее. Не хватало лишь хорошей музыки в тишине.

Присев за стол, я хотел было снова закинуть ногу на ногу, но воздержался. Цыкнув, отпил прекрасно сваренный, но уже остывший кофе, поел и отправился собираться в офис, взвешивая про себя необходимость этой троицы в моем доме: Кристины, ее мальца и пса бывшей.

И тут сработала древнейшая установка: не поминай лихо, говорили предки…

Смартфон озвучил знакомую мелодию, и на экране высветилась картинка, залитая мной недавно из сети — Горгона Медуза.

— Алло, — раздалось нетерпеливо из трубки, стоило ответить на вызов. — Артем!

— Лена, ты, я смотрю, осмелела? Или свита адвокатов стоит рядом и диктует, что говорить?

— Заткнись, Орехов! — Я представил лицо бывшей, когда она это прошипела, и усмехнулся. — Мне нужно знать, как там Термик?! Ты бесчувственная скотина, и я не сомневаюсь, что малыш страдает! Верни мне пса!

— Отдай мне акции.

— Негодяй! Я просто забрала свое!

— Милая, мне не нужен особняк, который ты отцапала, не нужна прислуга… Они все равно уйдут, когда поймут, что без меня ты ноль и платить тебе им нечем. А акции ты вернешь! Или я продам фирму Марату, он давно мечтал быть твоим партнером хоть в какой-то сфере.

— Он разорит фирму!

— Оно того стоит, детка, — я улыбнулся. — Можно пожертвовать одной из контор ради удовольствия. А с тех пор, как ты всадила мне нож в спину, твои страдания — мое удовольствие.

— Я ненавижу тебя, Орехов! Когда ты стал такой бездушной тварью?! Отдай мне пса!

— Акции, Лена…

Она разрыдалась. Громко, с надрывом. И я понял, что бывшая снова пьяна, с самого утра.

Раздраженно сбросив вызов, я на миг задумался, почему бабки, посыпавшиеся на нас как из рога изобилия однажды, дали мне возможность подняться и развиваться, а ей позволили лишь падать. Все ниже и ниже… Как той старухе из сказки о рыбаке и рыбке.

Где-то в доме залаял пес, и я вздрогнул, возвращаясь из безрадостных мыслей. Поморщился. Ненавижу шум. Может, и правда отдать ей собаку? И черт с ними, акциями, пусть довольствуется и этим куском пирога.