Глава 5

Анатолий Анатольевич Карепин, развалясь на заднем сидении служебного автомобиля, цедил пиво из жестяной банки, время от времени глухо икая и проливая пахучие капли на объемный живот. Магнитола пела голосом Алсу что-то очень печальное, что отягощало и без того тоскливо-похмельное состояние полковника. Наконец нервы его не выдержали, и Анатолий Анатольевич швырнул пустую банку в правое переднее окно. Но опорожненная тара не хотела так легко сдаваться и, звонко стукнувшись о стекло, отскочила, оставив мокрую полосу на кожаном сидении.

- Васька, ёрш твою… - Карепин вяло махнул рукой. - Выруби ты эту лабуду, мать её!

Водитель беспрекословно подчинился. Подъезжая к кольцевой, обратился к Карепину:

- Куда едем, Анатолий Анатольевич?

Вопрос не был праздным. Василий Легкокрылов возил Карепина уже год, после того как пришел на службу в милицию из армии. Двадцатилетний бывший штабной водила, умело держал дистанцию, оставаясь при этом своим парнем для начальства и сослуживцев. Василию нравился полковник: мужик немногословный, с твердым волевым характером и широкой душой. Казалось, что Карепин начисто лишен карьеризма, и все его награды и должности, по мнению Васи Легкокрылова, достались начальнику исключительно благодаря личным качествам и боевым заслугам. Периодически Анатолий Анатольевич позволял себе расслабиться в компании немногочисленных друзей, имевших высокие чины в МВД, поддерживая этим старинную дружбу и решая непосредственно производственные вопросы. Василий был горд сознанием посвященности в эти поездки и чувствовал себя, по крайней мере, ординарцем полковника, считая своим долгом обезопасить его от лишних разговоров и ненужных вопросов. Сейчас они возвращались из Владимира, где на даче генерала Гущина «заседали» два дня.

Карепин мутно посмотрел на мелькавшие вдоль дороги рекламные щиты и шеренги фонарей.

- Так, Василий, заедем в отдел. Надо проверить работу на местах.

«Отпускает потихоньку», - удовлетворенно подумал Легкокрылов, со значением посмотрев на перекатывающуюся пустую банку «Ярославского».

– Да ребята вообще раньше полуночи не уходят. Половина неженатых, а вторая - разведенных, - вслух добавил он.

Карепин крякнул, усаживаясь поудобнее, и чуть ослабил ремень.

- Домой звонить будете, Анатолий Анатольевич?

Полковник почесал русый ежик на голове, собираясь с мыслями, но Василий, не дожидаясь ответа, продолжил:

- Я Ларисе Ивановне вчера отзвонился, сказал, что командировку продлили, а вы на совещании. Дел много накопилось, решать надо, то да сё…

- Да, Вася, ты подсуетись, если что. А я попозже сам позвоню.

Вскоре они подъехали к зданию РОВД. Несколько бело-голубых служебных машин стояли тут же. В окнах первого и второго этажей горел свет, а на перилах крыльца, съежившись, как два воробья, сидели и курили дежурные оперативники. Они отсалютовали хмурому начальству, втянув носами исходящий от него густой аромат хмеля и солода.

- Как дела, мужики? - Вася достал из-под сидения тряпку и протёр ветровое стекло.

- Как в сказке - чем дальше, тем смешнее. Полчаса назад с бытовухи вернулись. Колян остался бумаги писать. Вот - дожидаемся.

- Мокруха?

- Да не, оклемается. Если что, я и не поехал бы! Прикинь, сосед к соседу тёщу приревновал! Подкараулил, когда тот мусорное ведро понесёт, и ну его по балде бутылкой. Порезались оба. Кровищи! С Колюней и Казбеком ездили, - говоривший толкнул присевшего на корточки сослуживца.

Тот потянулся и потёр уставшие глаза:

– Вась, а ты куда сейчас?

- Домой, Игорян, хоть часа четыре поспать. Пойду Анатольевича спрошу. Ты сегодня с кем дежуришь, с Казбеком или Колей?

Игорь щелчком отправил окурок в урну и широко зевнул.

- С Беком. Щас Колюня народ пораскидает, а то там баб понаехало - жёны, тёщи, - он хохотнул, - полный террариум. Блин, в сон клонит. А кофий кончился, и мани тоже. Зато есть чай, - он подмигнул, - так что, милости просим, к нам на чифирёк, - Игорь приветственно махнул рукой, и они все вместе пошли внутрь отделения.

Карепин включил настольную лампу и положил перед собой распечатку сводки происшествий за сутки. Через несколько минут он нажал кнопку внутренней связи:

- Дежурный, кто на месте? Давай Муратова ко мне. И Василий пусть зайдет. Срочно, - хмель моментально сошел с него. Карепин еще раз проглядел сводку и ослабил галстук.

Легкокрылов с сожалением поставил на обшарпанный стол кружку с крепко заваренным чаем и ринулся в кабинет начальства, обогнав по пути Казбека Муратова.

- Вот что, Вася, ты тут не ошивайся, дуй домой, к матери, а завтра… - Карепин почиркал карандашом в ежедневнике, - завтра прямо с утра езжай ко мне. Привезешь чистую рубашку, носки, что там ещё…

Легкокрылов понимающе кивнул.

- В девять я должен быть в городской прокуратуре, так что жду, не опаздывай.

Вася развернулся, скрипнув каблуками, и чуть не врезался в идущего навстречу Казбека Муратова.

- Станция «Мир» идёт на стыковку. Полет нормальный!

- Иди, иди, стыкуйся, счастливчик! Разрешите войти? - Муратов остановился в дверях.

- Заходи, Казбек, садись, - Карепин выдвинул стул и сел напротив следователя. - Просвети меня по некоторым вопросам, - он положил перед Муратовым распечатку. - Очень интересует Лисневский Сергей Александрович. Я в некотором роде знаком с ним, соседствуем. Но это, разумеется, к делу не относится. Начинай.

- Разрешите своими словами?

- Разрешаю.

- Гражданин Лисневский С. А.. был обнаружен жильцами дома по улице Красина. Вызвали скорую, те - наряд. Потерпевший находился без сознания. Увезли его в больницу. Пока свидетелей опрашивали, документики по базе пробили. С нами ребята часа через два связались, просили его жене сообщить. Дома никто не отвечал, так они к нему с утра в офис поехали. А сегодня дело в прокуратуру затребовали. - Муратов усмехнулся. - Господин Лисневский - фигура, как оказалось, яркая и противоречивая. Непаханое поле вариантов и версий.

Карепин передернул плечами.

- Ладно, с этим всё понятно. Где он сейчас находится?

Казбек удивленно вскинул густые брови и почесал двухдневную щетину на смуглом подбородке.

- Без понятия. Нам-то что до этого? Прокуратура дело ведет, нам не сообщает. Жена в курсе, наверное.

Замигала красным огоньком кнопка селекторной связи. Через сопутствующее шипение и бульканье прорвался голос дежурного:

- Товарищ полковник, разрешите обратиться?

- Обращайтесь, дежурный.

- Тут звонят, с вами хотят связаться. Вы распоряжений никаких не давали, так я говорю, что вас нет. А они о пропаже человека заявить хотят. Я как фамилию узнал - решил вам доложить. Фамилия знакомая, во вчерашней сводке была. Только там про мужика, а теперь бабу, вроде, потеряли. Что делать, товарищ полковник? С утра пусть приедут?

- Как фамилия, дежурный, скажи толком!

- Малышев. Сержант Малышев.

- Да не твоя! Пропавшей!

- А... Лисневская!

Карепин вытер пот со лба и, выключив громкую связь, схватил трубку:

- Имя? Кто пропал, кто звонил? Узнай все подробности и ко мне в кабинет. Срочно! Меня не соединять. Выполняйте! - полковник бросил трубку и решительно подошел к окну. - Вот что, Казбек, спустись сам к Малышеву. И съезди на адрес.

- Так ведь скоро ночь на дворе, товарищ полковник!

- А мы, как врачи, товарищ Муратов, должны помогать людям в любое время суток. Сможешь выяснить подробности по телефону - доложишь. Дело-то, все равно без заявления не заведём. Смогут приехать - хорошо, а нет - поедешь сам, понял?

- Так точно, товарищ полковник, - Муратов направился к выходу и, уже перешагнув порог, обернулся. - Разрешите вопрос, товарищ полковник? А вы с господином Лисневским только соседствуете? Это я к тому, насколько высока степень вашей заинтересованности в этом деле.

- Эх, и въедливый ты, Муратов! Я заинтересован в этом деле, как и в любом другом. Выполняйте распоряжение.

Где-то глубоко внутри Казбек был даже рад такому продолжению рабочего дня. Возвращаться в общагу болезненно не хотелось.

Восьмиметровая комната с квадратным окном и казенной мебелью меньше всего напоминала уютное жилище. Каждую ночь, прежде чем уснуть, Казбек лежал с закрытыми глазами, дымил в потолок, вслушивался в нескончаемые звуки за окном и обшарпанной дверью, и вспоминал беленые стены родного дома. Перед глазами возникал большой двор с аккуратно посыпанными песком дорожками. Мать, сидящая на лавочке под раскидистой айвой в окружении чумазых галдящих внуков. Старший брат и две сестры Казбека жили в той же станице Кучумаевской Краснодарского края, обзавелись хозяйством и семьями. Жизнь их родителей, дедов и прадедов прошла на земле, никто из них и не помышлял о том, чтобы бросить всё и уехать в город. Казбек родился последним, был назван в честь деда-казаха, приехавшего в станицу молодым агрономом в начале 30-х годов и сумевшего своими руками заложить основу нынешнего благосостояния семьи Муратовых. Порой Казбек ненавидел себя за принятое решение покинуть родные места, но... Ну не хватало ему адреналина, что ли, с детства хотелось чего-то особенного, героического.

Отслужив в армии, Казбек поступил в школу милиции. Обладая природной интуицией и умом, Казбек Муратов, благодаря настойчивости и ответственности, с отличием закончил учебу. Поступил в юридический и, проработав в областной прокуратуре полтора года, отправил свои документы в Москву. Конечно, если бы к тому моменту он обзавелся семьей, никакого разговора об отъезде даже не возникло, но с этим вопросом у Казбека на тот момент вышла полная неувязка.

То есть поначалу все складывалось прекрасно. Казбек искренне думал, что нашел свое счастье. Им оказалась румяная хохотушка Геля, с которой Казбек познакомился на дискотеке, куда пришел с друзьями курсантами в выходной. Звонкоголосая девушка сразу же приглянулась Муратову и он, смущаясь, приглашал её на все танцы, одеревенело перебирая ногами и не попадая в такт музыки. Геля, шутя и посмеиваясь над ним, благосклонно принимала знаки внимания. Они встречались около двух месяцев, подолгу провожаясь и стоя у калитки, пока однажды к ним навстречу не вышел отец Гели - здоровенный мордатый казак в вышитой рубахе навыпуск. Девушка тихо ойкнула и, не сказав милому другу ни слова, скрылась в доме. Казбек поздоровался, но, не получив ответа, несколько стушевался. Мужик оглядел его долгим мутноватым взглядом и, обдав Казбека тяжелой смесью запаха лука, сала и горилки, произнес:

- Ты каких это кровей будешь, мил человек?

Казбек ошарашено молчал. Их семья по праву считалась интернациональной: бабка была русской, отец – казах, мать наполовину узбечка, а обе сестры Казбека, Лейла и Джамиля, вышли замуж за русских парней. Казбек был похож на мать: смуглолицый, с черными выразительными глазами и приятным румянцем на скулах. Он был невысокого роста, но никогда не комплексовал по этому поводу, беря верх гибкостью прирожденного наездника.

- Так шо? Ты кто есть-то? - отец Гели подвернул один рукав и упер волосатый кулак себе в бок. - Я ж по роже твоей вижу, шо ты татарва, мать их! Ух! - в один момент отец Гели сгреб Казбека за воротник здоровенными ручищами и дернул на себя. Раздался треск рвущейся ткани. Казбек перехватил его за запястье и с силой оторвал от себя.

- Ах ты, монгол проклятый! - несостоявшийся тесть всей своей массой двинулся на Муратова, и тому ничего не оставалось, как, применив прием с подсечкой, уложить мужика носом в пыльную землю.

Тут же с причитаниями выскочили Геля с матерью и принялись отчаянно отстаивать главу семейства. Муратову хватило ума не продолжать потасовку. Он развернулся и с бешено рвущимся наружу сердцем, под летящие ему в спину ругательства и комья навоза, спешно покинул некогда любимую, пахнущую розами и жасмином, улицу.

С того дня Казбек прекратил воскресные походы на танцы и посиделки в парке, а ударился в учебу. Сложные и противоречивые чувства надолго поселились у него в душе, характер изменился. Казбек стал замкнутым, боясь почувствовать на себе предвзятое отношение друзей и сослуживцев.

Когда ему предложили перевод в Москву, Муратов сразу же согласился, решив, что в таком огромном многонациональном городе ему будет комфортнее. Одного он все-таки не учёл: будучи человеком порядочным и принципиальным, но, имея определенные проблемы с общением, ему оказалось сложно обзавестись новыми друзьями. Привычка держать дистанцию стала одной из черт его характера. Поэтому так часто Муратов и вспоминал дружный дом, лелея в душе милые сердцу образы. Единственное, что давало ему заряд энергии и придавало смысл жизни - его призвание, его работа, которой Казбек отдавал себя без остатка.

Спустившись в дежурку, Казбек подождал, когда щелкнув замком, откроется дверь. В тесной конторке было душно и накурено, что отягощалось еще и отвратительным амбре, идущим от зарешеченного «обезьянника», расположенного впритык к дежурке. Оттуда доносилось хриплое бормотанье и долгий натужный кашель.

- Ты бы проветрил помещение, Малышев, дышать нечем! - Муратов сел на табурет и поморщился.

- Не, мне нельзя - у меня насморк! - Малышев кивнул в сторону решетки. - Вон, смотри! Пять дней назад задерживали. Все честь по чести: морды почистили, Валентину в курс дела поставили. А она на два дня в командировку укатила. Ну мы их перед приемником у себя всё это время держали. Так они с уборки территории удрали, когда узнали, что их в детдом отправят.

- У тебя там дети, что ли? - Муратов от неожиданности привстал и заглянул в «обезьянник». На полу рядком, тесно прижавшись друг к другу, лежали трое пацанов лет тринадцати - чумазых, одетых в рваные ватники и расхристанные онучи, бывшие когда-то кроссовками, с полуотвалившимися раскисшими подошвами.

Малышев, высморкавшись и продолжая что-то строчить у себя в бумагах, вздохнул:

- Два часа назад пришли. Сами, представляешь? Их взрослые бомжи отделали. Ночь в котловане провалялись, промерзли все.

Муратов разглядел на опухших лицах багровые пятна и синяки.

- Вызови врача!

- Ты что? - Малышев искренне удивился. - Делать мне нечего. Оклемаются! И вообще - это не наше дело. С утра в спецприемник отправлю, пусть там лечат.

- Слушай, Малышев, у тебя дети есть?

- Можно подумать, у тебя семеро по лавкам! Чего пришел? У меня дел по горло, а ты мешаешь, - Малышев сердито засопел и, не глядя на Казбека, протянул листок. - Анатолий Анатольевич распорядился! Держи. Здесь телефон и адрес. Будешь вызывать сюда или сам поедешь?

- Сам.

- Понятно, - Малышев откинулся на спинку и покрутил между ладоней ручку. - Видать крутой народ, коли к ним на дом следак приезжает!

- У этой женщины вчера мужа чуть не убили, а сегодня дочь пропала, - Казбек внимательно прочитал адрес и убрал бумагу в карман. - Грубая ты натура, Малышев!

- Ага, и неженственная. Насморк у меня, - Малышев демонстративно постучал по столу ручкой. - Иди уже. Я в 21 меняюсь, постарайся управиться, ладно? Я запись сделал сегодняшним числом.

- Ну, Малышев, - Казбек всплеснул руками, - ты не поторопился? - выйдя из дежурки, он подошел к стеклянной перегородке. - Гоше передай, чтобы позвонил утром, и врача вызови!

- Без сопливых разберусь, - Малышев заерзал на стуле и шмыгнул воспаленным носом.