Глава 5

День прошёл трудно. Кай то проваливался в тяжёлый сон, то просыпался; даже, кажется, что-то ел; пил, когда чувствовал поднесённую к губам флягу, но даже приблизительно не мог сказать, сколько времени прошло, прежде чем в голове окончательно прояснилось, и он пришёл в себя. Терзавший его жар отступил, воспаление в раненом бедре постепенно проходило, и он мог только радоваться тому, как быстро его тело справилось с заразой. Каю доводилось видеть, как умирали воины от вполне безобидных на первый взгляд ранений, от легчайших царапин, куда сумела проникнуть заразная хворь. Похоже, ему повезло чуть больше: к тому времени, как в пещере похолодало, и начали сгущаться первые сумерки, он уже смог встать и даже собрать вещи вместе с Сабиром.

Чувствовал он себя по-прежнему слабо, а потому старался говорить поменьше, чтобы не тратить силы перед дорогой. Сабир точно не отличался словоохотливостью, молча указывая рыцарю, что класть и куда — но за раненым спутником наблюдал внимательно: дал выпить воды перед выездом, ещё раз проверил повязки, поддержал под локоть, когда Кай, пошатнувшись, попытался взобраться в седло. Если бы рыцарь чувствовал себя хоть немного лучше, такая забота его бы наверняка насторожила, но сейчас крестоносец хотел только одного: добраться до любого христианского города, и как можно скорее.

Ехали всю ночь, и этот раз показался рыцарю даже хуже, чем предыдущий: Кай пребывал по большей части в сознании и смог оценить всю прелесть подобной поездки. Темнота, непрерывная тряска, живая тишина, наполненная звуками, которые ему ни о чём не говорили, но которые заставляли его спутника сворачивать с тропы, и ни с чем не сравнимое ощущение опасности, заставлявшее напрягать зрение, слух и усталые мышцы, быстро истощили скудный запас его сил.

- Скоро, - проронил Сабир, когда они взобрались на очередную вершину. Ассасин протянул руку, указывая вперёд. – Вон там.

После долгих часов тишины голос ассасина показался оглушающим, хотя говорил Сабир негромко, практически ему на ухо. Зато глаза, привыкшие к темноте, сумели различить то, на что указывал убийца — далёкие всполохи огня, необычный отблеск, отражавший тысячи гаснущих звёзд.

- Море, - догадался Кай. И обрадовался. – Мы почти рядом...

Ассасин тронул поводья, понуждая коня спускаться с горной тропы. Если они уже так близко от города, выходит, давно миновали вражеские территории. Теперь опасность представляли, скорее, организованные отряды крестоносцев, совершавшие обязательные обходы окрестностей города. Сабир уж точно не жаждал встречи с ними.

- Как ты собираешься попасть в город? - высказал свою мысль Кай, как только они спустились с холма.

Рассвет входил в силу; теперь они ехали по довольно широкой тропе, выводящей на главную дорогу в Тир, и уже не опасались, что в кромешной тьме их примут за сарацинов.

- Ты проведёшь меня.

- Я? – изумился Кай.

Ассасин промолчал, и рыцарю пришлось довольствоваться собственными предположениями. Когда они подобрались ближе к городу, и Кай различил голоса, доносящиеся с главной дороги, ассасин остановил коня и спешился. Отстегнул от седла рыцарский клинок, подал крестоносцу вместе с перевязью.

- Надевай.

Кай послушался с радостью: единственная вещь, которой он дорожил – меч с королевским гербом, подаренный ему отцом – вновь оказался в его руках. Застегнув кожаный ремень так, чтобы меч оказался на левом бедре, Кай вопросительно посмотрел на ассасина.

- Крест носишь? – спросил тот, придирчиво оглядев его снизу вверх.

- Да.

- Покажи.

Кай удивился, но просьбу выполнил, вытащив из-под рубашки деревянное распятие на засаленной, почерневшей от пота бечёвке.

- Оставь поверх одежды.

- Но...

- Делай, как говорю!

Кай помедлил, но синие, холодные глаза ассасина не отпускали, глядя в упор. Рыцарь подчинился. Стоило ли спорить, объяснять, что нательный крест нельзя выставлять напоказ, что его принято носить именно так — под одеждой? По правде, их носили далеко не все: традиция, принесённая крестоносцами со Святой земли, ещё не получила широкого распространения среди христиан. Кай подчинился.

- Теперь сними капюшон.

Кай молча сделал, что велено, тотчас почувствовав утреннюю прохладу, которая едва ли продлится дольше, чем час: солнце стремительно поднималось в небо, скоро жара вновь начнёт терзать уставшее тело.

Сабир удовлетворённо кивнул, оглядывая крестоносца. Светлые волосы приходилось скрывать, пока они путешествовали по тёмной пустыне среди сарацинов, но здесь, по дороге в Тир, ярко выраженная европейская внешность крестоносца сыграет им на руку.

- Что ты делаешь?

Ассасин скинул с плеча первую перевязь метательных ножей, потянулся за второй. Кай слез с коня, морщась и стараясь ступать на здоровую ногу. Сабир расстегнул кожаный пояс, снимая его вместе с мечом, молча передал всё вооружение рыцарю. Подумал, полез за голенища сапог, достал кинжалы и подал их рукоятями вперёд.

- Спрячь в этот мешок. Меч повесь под седлом, - Сабир кивнул на навьюченного коня, принимаясь медленно развязывать широкий красный пояс, обхватывающий его талию и часть груди.

Кай выполнил требуемое; вопросительно глянул на ассасина в распрямлённом монашеском балахоне.

- На подходе к городу поменяемся местами, - бросил Сабир Каю, беря коня под уздцы. – Садись.

Главная дорога оказалась широкой, пыльной и шумной. К городу подходили торговые караваны, паломники и местные жители, стремившиеся как можно раньше пройти городские ворота. Когда им повстречался первый отряд крестоносцев, Сабир жестом велел Каю слезть с коня. Бросил ему уздцы, забрался в седло.

- Тебе не станут задавать лишних вопросов, - уже сверху пояснил ассасин. – Ты белый, ты не вызовешь подозрений. Про меня скажешь, что паломник, монах. Заплутал в пути, и ты вывел меня к городу.

Кай с сомнением посмотрел на ассасина, но признаваться ему про собственное неумение лгать не стал.

- Я попробую, - пообещал крестоносец, делая первый шаг.

Бедро отозвалось острой болью, но молодой рыцарь лишь плотнее сжал зубы, стараясь, чтобы физические муки слишком не искажали лицо: он, как никто другой, знал о подозрительности городской стражи.

- Что ты собираешься делать в Тире? – неожиданно поинтересовался Сабир, когда шествующая к распахнутым воротам толпа приостановилась: возникло утреннее столпотворение, когда каждый считал своим долгом первым попасть в город. – У тебя есть план? Как ты собираешься искать отца и своих друзей?

- Сомневаюсь, что отец направился бы в Тир, - вздохнув, признался молодой рыцарь. - Если он выжил...

Синие глаза Сабира заинтересованно вспыхнули; всего на миг, но этого хватило Каю, чтобы оставить свои соображения при себе. Он не мог бы объяснить, что именно насторожило его в поведении спутника, но что-то невысказанное не давало покоя. Что он знал о Сабире? Ничего, кроме того, что тот сам предпочёл открыть о себе.

- Куда бы твой отец ни направился, ты вряд ли сейчас в состоянии искать его самостоятельно, - рассудительно заметил араб, вглядываясь в толпу. Люди толкались, шумели, и очередь продвигалась не слишком быстро. – Тебе понадобится помощь.

- И ты... готов её предложить? - не поверил Кай.

Сабир пожал плечами и улыбнулся.

- Зависит от весомости твоих аргументов, - похлопал он по кожаному кошелю, изъятому у крестоносца.

Улыбка у него оказалась очень хорошей. Блеснули белые зубы, оттеняя смуглую кожу, в синих глазах вспыхнули и погасли весёлые огоньки.

- Но у меня больше нет денег, - развёл руками Кай, снизу вверх глядя на своего проводника.

- Зато наверняка есть у твоего отца, - задумчиво проговорил Сабир, поглаживая коня по крутой шее. – Я слышал в Акре, что лорд Ллойд — богатый человек...

- Это верно, - вынужденно согласился Кай. – Деньги у отца есть.

- Значит, если я доставлю тебя к нему, он не поскупится?

Кай вспыхнул, усмехнулся и отвёл глаза.

- Вероятно, что так... хотя... я не уверен...

- Как он отреагирует на проводника-убийцу? – Сабир опёрся локтём о седло, свесился вниз, ухмыльнулся, разглядывая смущённое лицо молодого рыцаря. – Не обязательно признаваться, кто я, крестоносец. Ты ведь помнишь, что я говорил в нашу вторую встречу? Я — простой гончар, мессир! – пролепетал араб, меняясь в лице. Теперь на Кая смотрел запуганный, простоватый ремесленник. – Всего несколько сотен монет за возвращение вашего блудного сына, мессир! О, будьте столь добры, оцените мой труд по достоинству! – униженно лопотал он, непрерывно кланяясь в седле. – Будьте милосердны, мессир! Прошу вас! Сотня монет, всего сотня, а лучше две... а три так и вовсе даруют вам прямой путь в Царство небесное! Бог да внемлет вашей несказанной щедрости и милосердию...

Кай не выдержал и рассмеялся. Сабир усмехнулся, выпрямляясь в седле, вновь становясь самим собой — тем, к которому молодой рыцарь уже успел привыкнуть.

- По рукам, крестоносец?

- Меня зовут Кай, - напомнил юный лорд. – И я был бы очень благодарен за твою помощь, Сабир.

- О, надеюсь, лорд Ллойд будет благодарен не меньше, а ещё лучше — если вместо долгих и бесполезных слов я услышу звон монет в увесистом мешке, - Сабир вдруг склонил голову так, чтобы капюшон скрыл часть лица от пронизывающих взглядов городской стражи, и сгорбился, пряча кисти рук в рукавах.

- Стой! – выхватил Кая из общего потока стражник, дёргая его за руку. – Кто такой?

- Рыцарь его величества короля Ричарда, - без запинки выговорил Кай, каменея лицом: воин ухватил его за больное плечо. – Сопровождаю монаха Странноприимного ордена во время его паломничества по Святой земле.

- А-а-а, госпитальеры! - махнул рукой второй стражник, мигом теряя к ним интерес. – Ещё двое! Заполонили весь город, всё прут и прут! Тут и без вас дышать тяжело!

- Пропускай! – прикрикнул его сосед, осматривая подозрительного торговца с огромным обозом, устроившим давку в проходе. – Эти, должно быть, отстали от своих! Пропускай!..

Кай дёрнул поводья коня, как только стражник отпустил его руку, устремляясь с общим людским потоком через городские ворота, и Сабир тут же вырвал у него узду, уводя коня в сторону. Кай, припадая на больную ногу, поспешил за ним, уходя в первый же переулок от шумной толпы, и спешившийся ассасин помог ему забраться в седло.

- У нас есть несколько часов, - проговорил он, беря коня под уздцы. – Прежде, чем я помогу тебе, мне нужно закончить свои дела.

- Дела? – уточнил Кай.

Сабир быстро глянул на крестоносца, отвернулся, пряча глаза.

- Работа, - коротко ответил ассасин, выводя коня на соседнюю улицу.