Глава 6. Мысли о мести

В кафетерии было шумно и многолюдно, но к их столикам никто не подходил. Романо с головой ушёл в заданную на дом работу, и его не трогали. За последние две недели он научился лгать так, чтобы Ламберто не цеплялся и даже хвалил. Понял, что влиять на него можно через Амандо, а тот любил умных людей. Теперь Романо называли умником и не доставали, а Каллипп выбил ему место в университете Палермо без конкурса, хотя Романо поступил бы и без сторонней помощи. Он собирался идти на юридический, и Ламберто, похлопывая его по плечу, называл своим будущим помощником.

Романо знал, что этого не будет. До конца учёбы остались считанные дни, а после этого он уедет учиться в Англию. Уже договорился с отцом, обговорил всё с папой, и они даже продали квартиру, чтобы купить билеты и снять жильё на первое время. Микеле был в курсе того, что случилось: Романо рассказал ему всё, ничего не утаив и не соврав ни слова. Папа его понял и уговорил отца. Это был побег, но Романо не считал, что бежать – это трусость. Трусом он был бы, если бы остался и прислуживал этому уроду.

Хотелось отомстить. Очень сильно хотелось, но Романо знал: если что-то сделает Ламберто, пострадают его родные. Он не мог подставить родителей, не хотел, чтобы его маленькие братья попали под раздачу. Массимо исполнилось восемь, а Джильдо через несколько месяцев будет четырнадцать, но выглядел он намного младше, оставаясь наивным мальчиком, светлым и мягким. За него Романо был готов прожевать и проглотить любое унижение, а не лезть на рожон.

— Представь, эта гнида и на меня заяву накатала, — за соседним столиком Чиприани болтал с друзьями, но Романо по большей части не вслушивался в их трёп.

— Нужно было добить, пока плавал, — холодно заметил Сальваторе.

— Нужно было, — подтвердил Ламберто. — Отец мне снова нагоняй устроил, словно мне десять, и я не соображаю. Всё отлично соображаю – сук надо топить, пока они мелкие! Вот Амандо меня понял!

— Что делать будешь? — небрежно спросил Витто.

— Отец уже отстегнул его папаше, чтоб отстали, но мерзавец упёртый, даже деньгами не заткнуть. Всё равно ничего не добьётся: папа сказал, что если будет дальше возникать, его просто прирежут. Грязная давалка, может, с ним и Рокко выплыл...

Услышав знакомое имя, Романо напрягся, чуть повернул голову, всматриваясь в искривлённые злобой лица и вслушиваясь в разговор.

— Давай, сами? Чего Амандо напрягать, — пробубнил Густаво, и Ламберто встрепенулся.

— Точно, так и сделаю. Как только его из больницы выпустят, добьём паршивца!

— Если хочешь, я позвоню отцу, и его сегодня же выпрут из палаты, — предложил Витто. У него отец работал врачом в местной поликлинике, и после того, как сынок связался с Чиприани, успешно продвигался по карьерной лестнице. — Поедем, подберём его и скинем с Капо Галло.

— Лучше пристрелить и закопать, чтобы наверняка, а то гад живучий: из моря выплыл, может, и со скалы не разобьётся, — злобно заметил Ламберто и, заметив украдкой взгляд Романо, рассмеялся: — Слышал, омежка твой всплыл! Поедем сегодня его добивать? Чтоб не мучился и других не доводил.

Ламберто заржал и другие подхватили смех. Романо же впервые с того случая охватил эмоциональный ступор. Он просто не мог ничего сказать, не мог двинуться, а безумно кричащие в голове мысли только сбивали с толку. Алессио остался жив. Новость привела сердце в щенячий восторг. Но омега не послушался советов и пошёл против Чиприани. Это пугало до колик, кажется, даже душа сжималась, покрываясь мурашками. Требовалось как-то остановить. Или Алессио, или Ламберто. Или всех сразу.

— Что застыл? К тебе обращаюсь, умник. Поедем?

— Да, — смог выдавить Романо и вернулся к своим записям.

В какой больнице лежал Алессио? Удастся ли добраться до него раньше остальных? Сможет ли он спрятать омегу, уговорить забрать заявление, увезти в Англию? Сможет ли помочь забыть то, что случилось, вытащить из него и себя непрекращающиеся кошмары? Смогут ли они жить с этим дальше...

Витто пошёл к бармену попросить позвонить. Вернулся через пару минут и порадовал, что отец для Чиприани всё сделает быстро. Можно выезжать и подбирать зарвавшегося омегу у больницы. Ребята подорвались, вышли к машине. Сальваторе почти насильно вытащил из-за стола Романо. Ноги почему-то не слушались, но он продолжал делать вид, что его это не беспокоит, что он не боится. По крайней мере, за себя.

Ламберто затолкнул Романо на переднее сиденье своей ви-эске и велел пристегнуться. Пока следил, чтобы его указание было выполнено – закатал рукава, и Романо с ужасом обнаружил свежую татуировку змеи – Ламберто выбрал сторону. Подобным знаком отмечали себя все члены «Serpente nero», и даже Амандо носил змею на предплечье. Ламберто собирался пойти по стопам папы, связаться с мафией, а Романо – умника, пожелавшего стать в будущем прокурором, – он посадит на место отца. Уготовленная роль вызывала лишь отвращение.

Заднее сиденье заняли Сальваторе и Витто. Густаво развёл руками – он не мог не поехать, но Ламберто грязно выругавшись, послал его, велев отправлять к отцу и не мешаться под ногами. Телохранитель ушёл искать авто.

Пока ехали, Романо лихорадочно продумывал план: как вариант, вытащить пистолет у Сальваторе, что тот всё время с собой таскал, и пристрелить всех. А потом застрелиться самому, чтобы не попасть в тюрягу, где кореша Амандо вырвут ему гланды через задницу. Ничего более разумного Романо придумать не успел и решил действовать по обстановке. Но стоило им приблизиться к больнице, как Сальваторе перехватил ему руки и приковал наручниками к ручке над дверью. Ламберто, оскалившись, похлопал его по плечу.

— Не хочу, чтобы ты натворил глупостей, и папочке потом пришлось тебя прирезать. Так что сиди и не рыпайся. Твои мозги мне ещё пригодятся, а омегу я тебе подберу. И красивого, и без изъянов!

Трое альф вышли, а Романо понял, что не может дышать. Горло сводило спазмами, он попытался освободиться от наручников, даже снял прикреплённую к нагрудному карману скрепку и выгнул её зубами, но навыков вскрывать замки у него не было, и он только расцарапал руки. Минут через десять альфы вернулись. Сальваторе, словно мешок на плече, тащил Алессио. Никто из персонала больницы или прохожих даже не попытался его остановить, хотя десяток свидетелей видели, как они схватили омегу и запихали в машину. Романо про себя чертыхался, кусал губы, но вслух и слова не сказал. Он с отвращением понимал, что помочь ничем не может, и ещё неприятнее становилось от того, что Алессио наверняка попросит его о помощи…

Но омега почти не кричал, пытался отбиваться молча. Лишь изредка вскрикивал и шипел, когда ему с силой выворачивали руки. Потом пару раз всхлипнул, когда Витто разбил ему лицо за агрессивные попытки кусаться. Сальваторе тем временем разодрал ему штаны и тут же в машине, выворачивая Алессио руки и закинув на водительское сиденье ногу, омегу принялись трахать.