Глава 7

Их встретили перед входом во дворец. Фламия почувствовала, что это внушительное сооружение больше не излучало того торжества победы, каким она помнила его в первую и единственную встречу. Казалось, он был сотворен самим Япалем, чтобы служить величественным украшением и продолжением скалы, мрачно возвышаясь над многоуровневой столицей. Фламия нервно вздохнула, оторвав взгляд от сокрушительной красоты и величия предков. Архитектура ужасно давила на неё, приблизив внутреннее состояние к тихой истерике.

В мыслях бушевал ураган, но лицо Фламии ничего не выражало, не дав ни шанса заподозрить её в волнении или страхе. Годы, проведенные в школе, научили её вовремя прятать эмоции от окружающих. Фламия даже не вздрогнула, услышав обвинение в государственной измене, когда вместе с Миссат переступила порог помещения, где, судя по официальной обстановке, не раз решалась судьба драконьей империи. Саламандра лишь бегло окинула взглядом принца и окружавших его советников, остановившись на лорде-распорядителе Риганте Амиар, младшем брате короля, о котором знали все в империи. Его портреты неизменно украшали газеты, обманывая читателей сединой волос и солидным возрастом. Ригант оставался крепким, как скала, взгляд золотых глаз отражал твердость ума и воли, открыто смеялся над глупцами, надеявшимися, что тот скоро разделит участь умиравшего от старости брата. Нет, лорд не торопился на тот свет, чему свидетельствовал весь его хищный облик опасного соперника, способного раздавить новичка одним мизинцем. Сейчас вся его разрушительная сила, внушавшая страх, была направлена на Фламию. Слова об измене он сказал с твердой уверенностью в том, что жалкая саламандра меньше чем через минуту окажется в темнице.

«Рано празднуете, лорд-распорядитель», – с мрачным торжеством подумала Фламия, неожиданно приободрившись от предстоящей схватки.

— У вас есть доказательства? – спокойным, будничным тоном поинтересовалась она, будто разговор шел о погоде, а не о самом тяжком преступлении. – Или в Аргираме достаточно только слова, чтобы отправить на казнь? – спросила она и выпрямилась ещё сильнее, прямо посмотрев в глаза лорду-распорядителю.

Послышался возмущенный возглас.

— Неуважение к правосудию! – рассерженно вскрикнул лысый земляной дракон возле окна, сверкая глазами-бусинками болотного цвета. Огромное лицо его покраснело, а парадный наряд угрожал разлететься по швам.

«Кажется, великий юстициарий», – силилась вспомнить Фламия, понимая, что видела того прежде. Дракон продолжал возмущаться, добавив обвинения в клевете.

— Лорд Коймирре, баронесса Лагарто права, жандармы не нашли ни компрометирующих писем, ни свидетельств связи с людьми, – уставшим голосом прервал его Эльбайн Каэйли, располагавшийся по левую строну от принца и занимавший пост министра внутренних дел. Маленькое ликование Фламии от того, что она сумела узнать великого юстициария, вмиг сменилось небывалым удивлением. За неё впервые заступилась такая важная особа. – Как бы не хотелось этого признавать, - поспешил «исправить» хорошее впечатление о себе министр.

Изумление и признательность разом отступили. «Пустые домыслы, – одернула себя Фламия. – Дракон никогда не согласится с какой-то саламандрой», – подумала, исподтишка окинув взглядом высокомерного лорда и по совместительству главу клана воздушных драконов Каэйли, в надежде поджарить или заморозить. Но Фламия не обладала даром сглаза, поэтому темные волосы, леденисто-серые глаза и даже нос с родовой горбинкой, как и дорогой костюм остались целыми, излучав превосходство над ней и всей ее жизнью.

Впрочем, сама атмосфера в комнате говорила о том, что она лишь букашка под ногами. Наступят и не заметят.

— Значит, вы утверждаете, что невиновны в шпионаже, заговоре с людьми и непричастны к их наступлению? – в наступившей на миг тишине раздался ледяной голос принца, и Фламии захотелось поежиться, сознаться во всех грехах. Волнение раскрыло свои приветливые объятия, но саламандра не спешила в них падать.

— Да, потому что это правда, – холодным тоном ответила она, вскинув подбородок. Взгляд синих глаз встретился с золотым взором, как когда-то давно на торжественном балу. – Отчет об операции в Пограничном лесу, как и поминутное описание пребывания в мире людей хранятся в воинской части. Рядом со мной находится участница тех событий, и она может подтвердить мои слова, Ваше Высочество.

Принц, не скрывая убежденность во лжи, спросил Миссат. Та поведала о событиях далекого дня.

— Слова графини Миссат Дагат не подлежат сомнению, – слишком непринужденно согласился Ригант Амиар и недобро сверкнул золотом глаз, обещавшим подвох. – Но показания баронессы Лагарто нуждаются в проверке, – произнес, будто выплюнул её недостойный титул, не скрыв злой усмешки.

Законы предоставляли драконам, в том числе переводчице, полную свободу, возносили на вершину. Огненной саламандре, даже если её версию подтвердила графиня Дагат, сулили расследование и темница. Фламия мысленно досчитала до пяти. Желание поставить лорда-распорядителя на место стало нестерпимым. Впервые она ощутила настолько сильное чувство ярости, обращённое к уважаемому в обществе дракону.

— Однако, согласно военному закону, для героев и героинь битв предусмотрены исключения, – неожиданно парировал хорошо знакомый Фламии лорд-констебль Форвойт из клана земляных драконов Лутэрра. Два месяца назад он вручил ей медаль и пожал руку с искренней улыбкой и доброжелательностью, которую сохранил даже в такой напряженной обстановке. – Если мне не изменяет память, баронесса Лагарто удостоена ордена и медали – заключил он, приободряющее взглянув на Фламию малахитовыми глазами, попутно поглаживая медового цвета бородку.

Фламия послала благодарный взгляд в ответ. Командующий армией, хоть и находился на высоком положении, относился к бойцам как к равным и выделял не родовитых, а способных и талантливых.

— Вы забываете, что пункт восьмой статьи сотой предписывает обходить это положение в случае особо тяжкого преступления, каким и является государственная измена, – снова вклинился великий юстициарий, радостно перебирая толстыми пальцами, усыпанными золотыми перстнями. – Поэтому, баронесса Лагарто, приготовьтесь к проверке.

Фламия не слушала спор, последовавший между лордами Коймирре и Форвойтом. На краю сознания мелькнула крайне неподходящая для данной ситуации мысль о том, как не похожи выходцы одного клана, будто плющ, извивающийся в намерении заполонить всё вокруг своими мясистыми листьями, и благородный, сильный дуб, защищающий слабые травы и кустарники раскидистыми ветвями. Оба произрастают из земли, но один стремится подчинить себе как можно больше, а другой храбро следует долгу природы.

Она понимала, что испытание – не самая худшая участь, однако ей, выросшей пусть и в незнатной, но порядочной семье, было стыдно подвергаться позорной проверке, которую проходили воровки, убийцы, шпионки. Разве она, защищавшая свою страну и чуть было не расставшаяся с жизнью ради спасения других, была достойна этой постыдной участи? Обида жгла душу, но Фламия игнорировала нарастающее чувство. «Нужно показать, что я не боюсь их. Нужно быть сильной», – как заклинание, мысленно повторила она, наблюдая за приготовлениями.

Великий юстициарий блеснул глазками-бусинками, предвкушая раскрытие лжи, и начал объяснять инструкции, требуя, чтобы она исполняла его распоряжения. Повинуясь его противному голосу, Фламия села на указанное кресло перед столом с золочеными ножками, положила руки в чашу правосудия, представлявшую собой глубокое блюдце с обычной на вид водой. Вздохнув, она повторила свой рассказ, про себя отметив, как пристально следили за кромкой воды «слуга правосудия», лорд-распорядитель и принц в ожидании, что та всколыхнется, покроется рябью или кругами, что означало бы наглую ложь и смертный приговор. Но поверхность осталась спокойной до самых последних слов.

Великий юстициарий недовольно насупился, с прищуром посмотрев на Фламию. «Все еще не верит», – словно прочитала его мысли она, устало усмехнувшись. Водная стихия, служащая для определения лжи, подавляла дар и лишала небольшой части сил. Но что было немногим для драконов, оказалось настоящим опустошением для огненной саламандры.

— Она лжёт. Могло быть использовано изобретение людей, чтобы запутать правосудие, поэтому необходимо провести тщательное расследование, — спешно заговорил Коймирре Лутэрра, пытаясь убедить остальных.

— После стандартной процедуры расследование вряд ли можно считать необходимым, – услышала Фламия решительный женский голос с нотками иронии, а затем увидела высокую прическу, насмешливый взгляд, и сама не до конца поняла, как узнала в уверенной, деловитой драконице мадам Фэйриль. – Как временно исполняющая обязанности министра иностранных дел, – подтвердила её догадку герцогиня, – я имею право вынести на обсуждение более весомый вопрос: что объяснить союзу людских королей?

И, не дав никому сказать и слова, мадам Фэйриль продолжила:

— В свете моей должности могу ответить, что проведение дополнительных проверок неразумно, потому как вооруженную армию людей может успокоить лишь баронесса Лагарто. Благополучие империи требует поступиться древними принципами и организовать встречу, поддержав её образ Богини Огня.

По зале прокатились возмущённые шепотки. Признать огненную саламандру божеством было сравни богохульству, о чем не преминул упомянуть Верховный жрец главного храма Япаля.

— Герцогиня Фэйриль, вынужден вновь напомнить вам о том, что временное исполнение обязанностей вашего мужа, вызванное его болезнью, даёт вам лишь право голоса в Совете. Вы не имеете полномочия на выступление, – повысив голос и заставив других замолчать, попытался осадить её Ригант Амиар, холодной улыбкой которого можно было крошить даже драконий хребет.

— Вынуждена заметить, что вы ошибаетесь, лорд-распорядитель, – ответила мадам Фэйриль.— Мой скованный болезнью супруг передал мне все свои полномочия, включая право внесения предложений на обсуждение. Кроме того, в обязанности министра иностранных дел входит подготовка и проведение политических встреч с правителями соседних королевств и миров, что даёт мне законное преимущество по решению этого вопроса. Скорейшая встреча переубедит людей наступать и позволит нам ограничиться двумя пострадавшими деревнями, тем самым избежав лишних жертв.

«Будем играть по моим правилам, дорогуша», – перевела высокопарную речь Фламия, не отказав себе в довольной усмешке.

— Протестую! - воскликнул главный юстициарий, вскочив со своего кресла. На больших щеках заплясали алые пятна, выдававшие раздражение. – На основании статьи...

— Леди Фэйриль права, – прервал протест, больше напоминавшую визг поросёнка, Эльбайн Каэйли. – Как министр внутренних дел я поддерживаю предложение. Голоса двух главных министров, как вам известно, обладают высшей силой и могут быть отменены только королем или его законным преемником.

Фламия не сдержала изумленного вздоха. В этот раз министр действительно помог ей. Он, хоть и был высокомерным снобом, но, судя по увиденному сейчас и прочитанному из газет, разумно оценивал проблему, стараясь разрешить её с минимальными потерями. Такой подход к делу не мог не восхищать.

Последовавшая поддержка Ксирента стала для Фламии настоящей неожиданностью. Она беззастенчиво долго смотрела на принца, пожелав разгадать этот порыв. Но сделать этого ей не дали. Фэйриль в пару мгновений подошла к ней и, по-хозяйски подхватив под локоток, вывела из залы, объяснив регламент предстоящей встречи. Не отпуская Фламию, герцогиня уверенным шагом повела её по коридору, на ходу продиктовав текст послания королям соседнего мира подбежавшему к ней молодому секретарю. Поднявшись по роскошной лестнице, они прошли в неизвестное огненной саламандре помещение. Войдя внутрь, Фламия не увидела ни великолепную лепнину, ни блестящий паркет, отражавший хрустальную люстру и ярчайшие экземпляры мебельного искусства. Единственным, что намертво приковало её внимание, было платье из лёгкой материи, струящееся по манекену красивыми складками. Золотой поясок под грудью и драгоценные камни на пряжках, скреплявших ткань на плечах, напомнили ей древние наряды. Рядом на бархатной подушке покоилась янтарная корона, похожая на застывшие языки пламени.

— Мы должны представить людям могущественную Богиню Огня, пред которой даже надменный король преклонит голову, – ответила на беззвучный вопрос Фламии герцогиня. – Богиню, облаченную в одеяния, которые древние мастера вырезали из неприступного мрамора, обожаемую и внушающую страх последователям культа. Ты согласна стать ею, дитя моё?

Фламия заворожено кивнула, не обратив внимание на странное обращение. Она согласилась сыграть эту роль, чтобы избежать дальнейших бедствий. Не успела Фламия задать важный вопрос о дате встречи, как её закружил вихрь из искусных мастериц, расчесывавших и завивавших тёмные волосы, соорудивших из локонов необычную причёску, втиравших в светлую кожу масла, помогавших надеть прекрасный наряд. Искусницы сумели преобразить тонкие черты лица, превратив её в ожившую вековую статую.

После того как голову украсили короной, Фламию провели в новую залу. Невесомая ткань цвета догорающего заката холодила кожу, и подол, целующий ремешки сандалий, колыхался при каждом шаге, подчеркивая бёдра и рассыпая вокруг огненные искры.