Глава 4

Свеча догорала в подсвечнике, но он даже пальцем не пошевелил, чтобы зажечь живой огонь в лампе или вызвать колдовского светлячка. Сильнейшему унтерхолдской гильдии хватило бы и мысленного мимолётного напряжения мысли для подобной малости – вот только Илиан Иннар не собирался ни выпускать плескавшуюся внутри тёмную энергию, ни смотреть на режущий и такой терзающий свет. Во тьме он видел лучше.

Ещё отроком мачеха брала его на важные встречи в Ош. Илиан, которому тогда едва исполнилось тринадцать, с жадностью впитывал в себя атмосферу судьбоносных решений, невидимую сталь безжалостных слов, поединок взглядов и густой, пропитанный мириадами колдовских потоков воздух.

Деметра Иннара неизменно выходила победительницей в любых спорах. Мастер Рооргх, доживавший тогда последние года, древний, как Мир, испещрённый жуткими морщинами и скрюченный едва ли не пополам, увидел подслушивающего Илиана в коридоре ошской гильдии, прищурился подслеповато – а затем прикрыл слезящиеся глаза ладонью, словно защищаясь от яркого света.

- Это он? – хрипло спросил мастер, обращаясь к Деметре.

Госпожа Иннара кивнула, глянув на пасынка со смесью гордости и материнской нежности. Из всех сыновей своего мужа именно к нему, Илиану, она питала самую неприкрытую и почти восторженную любовь. Чем, по мнению отца, в результате и избаловала.

- Бедный мальчик, - помолчав, прокаркал старый мастер. По-старчески охнув, медленно присел на резную скамью в коридоре, поманил Илиана скрюченным пальцем, не отрывая от юноши цепкого взгляда помутневших от возраста глаз. – Ты видела, как проходят его нити?

Сухой палец неожиданно больно ткнул Илиана в живот, затем чуть ниже, и наконец наградил несильным подзатыльником.

- Слабые места, - поспешно согласилась мать, ненавязчиво закрывая пасынка плечом. Получалось плохо: Илиан за последний год вытянулся, так что уже обогнал мачеху-бруттку стонгардским ростом. – Но они у каждого есть, мастер. Я научу его, как беречь тело, чтобы энергетические потоки не навредили. Время есть!

- Тяжело придётся мальчонке, - шумно вздохнул мастер Рооргх. – Вглядись: любая из страстей ослабит его внутреннюю защиту. Ярость, - палец старика вновь указал на затылок Илиана, - чревоугодие, - Сильнейший ошской гильдии ткнул в живот Илиану, и юноша ощутил, как медленно закипает в нём гнев. Странное дело – он стал куда более горяч нравом в последние месяцы. Родители, впрочем, дурного не усматривали: переходной возраст, всем мальчишкам свойственна некая раздражительность. – И самое главное... – палец спустился ниже, - похоть.

- Время есть, - упрямо повторила Деметра Иннара, - Илиан обуздает страсти и укрепит колдовское поле. Но зато какая глубина, какая вместимость магии! Почему вы умалчиваете об этом, мастер? Вы не можете не видеть! Илиан – самый благодарный и самый талантливый ученик из всех, которые у меня были!

- Да, к сожалению, - хрипло согласился мастер.

Деметра помолчала, внимательно разглядывая бывшего учителя, затем присела рядом и задала быстрый вопрос на реттонском. Этого языка Илиан не знал и мысленно обиделся на мачеху.

- Я редко прозреваю будущее, - задумчиво отклинулся Рооргх. – И сейчас ясно вижу лишь одну из его стезей. Все остальные, впрочем, тоже дурно кончатся…

Госпожа Иннара молча ожидала продолжения, но старый мастер только покачал седой головой.

- Нет, - ответил он на невысказанный вопрос. – Одно только скажу: нельзя ему потомство заводить. Вся тёмная энергия уйдёт в семя. Не знаю, какого отпрыска он породит, но это будет страшный нелюдь. А сам мальчишка рискует всю силу потерять с зачатием дитяти. Взгляни, как идёт поток – прямиком через чресла. Я… право слово, и не знаю, чем тут помочь. Редчайший случай. Магия здесь бессильна – изменить течение потока нельзя, а ослабив его, мы ослабим и колдовской дар юноши. Спроси у духовников...

Деметра спрашивала. Илиан точно знал – спрашивала. И никто, даже отец Кристофер из Кристара, точного ответа дать не смог – ни на один из терзавших его вопросов.

Боль. Илиан ощущал острую физическую боль вместе с приближавшимся чувственным наслаждением. Каждый поцелуй становился тем болезненнее, чем большее желание он разжигал. До появления в гильдии маленькой полуальдки молодой Иннар боролся с физиологией и страстями вполне успешно – хватало обучения, бумажных дел, потом первые разгромы Братств Ночи, и наконец – несчастье с матерью, которое наградило его свалившейся ответственностью и седьмым кругом магии.

Дел оказалось невпроворот, и похоть сдерживалась невероятной усталостью. А потом маленькая полуальдка подросла, и игнорировать позывы плоти стало невозможно. На исповеди отец Кристофер выслушал внимательно и сказал сокрушённо, поглаживая Илиана по плечу:

- Духовные обеты – единственный выход для таких, как ты. Боюсь, что и венчанный союз тебя не спасёт – ты, мальчик мой, накачан тёмной энергией под завязку. Ты сам выбрал этот путь – так какого блага и помощи ожидаешь от Творца? Чтобы принять свет, надо отречься от тьмы.

Илиан не чувствовал в себе сил для духовных обетов. Он желал – страстно желал – обладать женщиной. Вот только слова покойного мастера Рооргха засели в памяти накрепко: “нельзя ему потомство заводить… рискует всю силу потерять…”. Магия стала смыслом жизни молодого Сильнейшего, и если бы она исчезла... Илиан холодел и мертвел от одной только мысли.

Жажда к познанию тёмных искусств и упоение неожиданно свалившейся властью перекрывали даже позывы плоти – Сильнейший с детства отличался поразительной силой воли – а страх потерять с таким трудом обретённую колдовскую мощь сделали бы воздержание вопросом решённым.

Если бы не Элеа.

Маленькая полуальдка появилась в их гильдии незадолго до битвы при Кристаре – без малого двенадцать зим тому. Девочку привёз сам легат Витольд, оставив на попечение госпожи Иннары, привёз – и оставил в унтерхолдской крепости. Малышке исполнилось девять; маленькая и на вид забавная, Элеа быстро стала любимицей мастеров гильдии и немногочисленной прислуги. Девятнадцатилетнему Илиану она казалась совсем ребёнком.

Ребёнок считал иначе.

После несчастья, случившегося с госпожой Иннарой, светлый легат Витольд посетил унтерхолдскую крепость вновь – забрать дочь из осиротевших стен гильдии. В тот день Илиан только вернулся от северной границы – раненый, злой и подавленный после битвы с альдами. Разговор вёлся в его присутствии – мачеха, Деметра Иннара, в ту проклятую весну ещё долго не вставала с ложа, оставшись в Ло-Хельме, с отцом.

- Я не спрашиваю тебя, Элея, - недовольно говорил легат, глядя на девочку сверху вниз. Имя дочери он выговаривал мягко, на сикирийский лад. – Собирай вещи.

- Ты привёз меня сюда, потому что мама отправилась на задание и не вернулась, - рассудительно заметила маленькая полуальдка. – И, вероятно, её до сих пор нет, раз ты приехал один. Что мне делать в казармах, отец? Или в пустом доме с нянькой?

- А здесь? - повысил голос легат. – Госпожа Иннара едва ли тут снова появится, а если и заглянет, ей станет не до гостей. Я привёз тебя, потому что рядом с Сильнейшей, в гильдии магов, маленькой полукровке ничего не грозит – не то, что в больших городах...

- Особенно если твой отец – легат, который этих альдов должен бить, а не любить, - покладисто и совсем не по-детски согласилась девочка. – Я понимаю. Так что изменилось, отец? Война, как я слышала, только начинается.

- Откуда слышала?! - рявкнул легат.

- Люди говорят, - ничуть не смутилась Элеа. И повторила ровно, - так что изменилось?

Витольд помолчал, разглядывая дочь не то с восхищением, не то с отчаянием. Светлый легат выглядел не очень хорошо – тёмные круги под воспалёнными глазами, многодневная щетина, помятый и крайне измождённый вид. Илиан, восседая в кресле матери, хотя и не был ещё Сильнейшим, смотрел тогда на Витольда с нескрываемым отвращением. Это из-за него проворонили атаку альдов, это он, очарованный нелюдью, совершал одну ошибку за другой – а в результате сотни смертей и загубленные жизни! В тот миг Илиан почти ненавидел легата – настолько, что едва сдерживал кровожадные порывы. Тёмная энергия плескалась внутри раздражённой лавой.

- Госпожа Иннара больше не сможет за тобой присматривать, - снова пояснил Витольд очевидное. – Кому ты тут нужна?

- Ему нужна, - вдруг показала в сторону Илиана девчонка. – Вся помощь, которую только можно добыть. Я стану тебе самым лучшим другом, - повернувшись к Илиану, пообещала маленькая полуальдка. – У тебя не будет союзника надёжнее, чем я...

- Элея! – прикрикнул чуть ошарашенный легат.

- А присмотреть за собой я и сама могу, - вновь обратилась к отцу Элеа. – Только в гильдии это будет проще. Здесь к полуальдам привычны.

«А не пошли бы вы к Тёмному», - подумал Илиан. Оба! И бесполезный легат, и его странная дочурка…

А вслух сказал:

- Я не возражаю, светлейший. Работу в гильдии мы найдём каждому.

Сказал – и сам себе удивился. Но Элеа вцепилась в вылетевшее слово крепко. Сдался и легат: забирать дочь обратно в город на потеху злым языкам и давечим пересудам Витольду и впрямь не хотелось. Элеа осталась в гильдии. И что самое поразительное – маленькая полуальдка сдержала слово. У Илиана никогда, ни до, ни после, не было союзника преданнее, чем дочь оплошавшего легата.