Часть 1.2

Кафе «Santa madre» располагалось при отеле у самого моря. Замерев при входе, я саркастично усмехнулась, оценивая всю ироничность ситуации. Кем-кем, а вот святой моя дорогая мамочка совершенно точно не была, и отношения наши оставляли желать лучшего. Только вот я не могла упустить возможность увидеть своего нового «папочку». Ведь за годы загула мама впервые согласилась стать чей-то женой, до этого были лишь пустые бесконечные совокупления.

— Простите, — милая девушка при входе в синей униформе обратила на себя мое внимание, — у вас забронирован столик?

— Да-да, — тяжело вздохнув, я грешным делом подумала: «А может сбежать?», но тут же откинула эту мысль. — На имя Зои Цветаевой.

От самой себя стало мерзко, произнося эту выдуманную фамилию. От папиной, красивой и величественной — Попова — мама избавилась вместе с комками Биша на этапе своей трансформации.

— Идемте, — махнув мне симпатичным голубо-розовым меню, девушка проследовала в самый конец ресторана, где располагались одиночные куполообразные беседки. — У вашей матери прекрасный вкус, у вас будет приватный выход к пляжу.

«Зачем, спрашивается, приватный выход к пляжу в ресторане?», — озадачилась я, но не спросила. На горизонте замаячила моя мама. На ней было кожаное обтягивающее платье, из которого буквально вываливалась силиконовая грудь. Стоило отметить, что впервые с пяти лет я видела ее настолько скромно одетой.

— Анечка, ты пришла! — вскочив с места, та вдруг кинулась обниматься. Не привыкшая к подобным сантиментам, застыла на месте, как вкопанная. Объятия так и остались односторонними, после чего мама равнодушно села обратно, шепнув официантке: — Это моя сестра. Правда, мы как близняшки?

Девушка вежливо кивнула, а я несдержанно закатила глаза. Маме было сорок три года. Хоть она и являлась молодой из-за беременности и родов в восемнадцать лет, постоянные пластики наложили свой отпечаток.

— Что же, — набрав полные легкие кислорода, я поставила локти на стол и вопросительно вздернула бровь, — где?

Собиралась ли я задерживаться до свадьбы? Не знаю. Но я совершенно точно хотела взглянуть в глаза этому мужчине.

— О, он уже здесь, малышка! — в предвкушении мама хлопнула в ладони и рассмеялась. Я принялась оглядываться по сторонам. Мимо проходил дедушка, лет восьмидесяти, я почти протянула ему руку для знакомства, мама вдруг ударила по ней меню. — Не он, дурочка! Мой сладенький просто пытается бороться с шелковыми шнурками. Пока они выигрывают.

Нахмурившись, я совершенно не понимала, что такое она вообще несет, а потом из-под стола рядом с женщиной появился мужчина. «Он завязывал там шнурки на кроссовках», — поняла я, но тут же мысли покинули мою голову.

Голубые глаза, широкие темные соболиные брови, острые черты лица и густые, небрежно уложенные волосы. Это был он. Тот, кого я пыталась забыть три с половиной года.

— Боже, — тихий шепот вырвался из моих губ, хотя я была уверена, что говорю про себя, — Цербер!

Я бежала все эти годы. Искал ли он меня? Вряд ли. Но я испытывала потребность в постоянной смене города, работы, квартиры… И вот теперь Петя просто сидел напротив меня и смотрел в упор. Без слов, эмоций. Он просто смотрел, а я умирала от жжения в легких и головокружения.

— Что ты там такое шепчешь, Анечка? — наклонилась ко мне мама, но, так и не получив ответа, махнула рукой. Поближе присела к моему бывшему ректору, обняла мужчину за талию, чмокнула в щеку и ласково прошептала. — Познакомься, сладенькая, это — твой отчим.

Три с половиной года прошло, а на голове и седого волоса не появилось. Только взгляд стал жёстче, вид пугающей. Мое сердце больно сжалось, и я накрыла его ладонью, уловив безумное сердцебиение.

— Отчим… — я пробовала слово на вкус, как горький табак, но все равно не осознавала реальность.

«Это сон! Сон!», — шептала я себе снова, снова и снова, а он молчал и смотрел. Казалось, я ощущала парфюм Пети и запах его кожи: мятный, по-мужски сладко-терпкий. Он всегда был для меня глотком свежего воздуха.

— Да, — гордо кивнула мама, а потом подняла руку и зарылась пальчиками в густой шевелюре. — Ты ведь будешь моей подружкой невесты?

Непроизвольно перед глазами появилась пелена из слез. Я вспомнила, как сидела у мужчины на коленях, пока он разбирал документы. Его рука сжимала мою грудь, будто это чертов антистресс. Медленно, явно неосознанно, он всегда переключался на сосок, жадно и интенсивно скручивая его между пальцами. Уже через пять минут я была мокрая насквозь. Он всегда знал, когда именно нужно отложить книгу. Когда именно нужно закинуть меня на стол и оттрахать до тремора и судорог. Так, чтобы я еще три дня по-идиотски улыбалась, словно городская сумасшедшая.

«Интересно, — кольнул острый вопрос, — он так со всеми делал?».

— Ань, ты чего молчишь? — оживилась женщина, а после тяжело вздохнула и повернулась к Пете, совершенно не тихо шепнув: — Она по папе скучает, сам понимаешь.

И тогда я впервые за долгие годы услышала его голос. Не на видеозаписи, не из мессенджера с голосовыми сообщениями… Вживую. Хриплый, низкий, уверенно-жесткий, властный и басистый:

— Понимаю.

И меня накрыло. Взорвало изнутри осознание страшного. Несмотря на время, все еще ненавидела его так же сильно, как и любила. И, о, ирония, моя ловушка неожиданно захлопнулась!