Часть первая: "Сомнения". Глава 3 - Дрейфуй против течения

Атлантический океан.

Некоторое время спустя.

​

– Ну как тебе ощущение клинической смерти? – обронил Сергий, едва Сёма пришёл в себя. Оба дрейфовали на крыле самолёта, которое при всяком удобном случае захлестывали волны. – Куда тебя приписал умирающий мозг? Ад? Рай? Что говорят постулаты?

– Там, по крайней мере, тепло, – вздохнул Сёма. – Не такая жара, как здесь. Просто тепло. И на свет не скупятся. Ангел-хранитель только снова взъярился. Странный какой-то. Крыльев нет, рогов тоже.

– Крыльев нет потому, что ты знал, что крыльев у ангелов никогда и не было. Твой контуженный разум не дорисовывал ничего лишнего.

– А рога чего?

– С рогами сложнее. Понимаешь, изначально демон – дух земли, защищающий планету от энергетических вторжений и инопланетных посягательств. Не свойственны духам рога, Лео. А кроме духов прочих демонов не осталось. Всех боги и герои в смутные времена перебили. Те, что остались на иных уровнях – бесплодны, не материальны.

– Я поражаюсь человеческой фантазии. Не поскупились же на краски в описании всех мук ада тем, кто будет иметь своё мнение, – ответил Сёма, пытаясь справиться с головной болью. Солнце напекло так, что казалось вот-вот из ушей кровь пойдёт. – Скорп, а почему Владимир христианство выбрал? Ну, официальную версию в топку, конечно.

– Ты только что умирал, а уже об этом думаешь?

– Да какая смерть? Не умер, да и ладно, – отмахнулся блондин. – Чего грустить о переходе? Меня больше мысли о князе Владимире беспокоят.

Сергий пошкрябал плечо, отодрал кусочек кожи, поморщился и ответил:

– Выбрал потому, что они взяли всё лучше на тот момент: краски, фреска и архитектурное величие глаза радуют. Забивается рецептор зрения, захламляется мозг от обилия цветовой палитры. Ладан по обонятельным рецепторам следом бьёт. А пока ты осматриваешься и принюхиваешься, тебя уже смиряют. Сводчатое строение принижает дух всякого входящего в здание. Следом – свечи. Огонь – священен для всех. На него можно смотреть вечно. По-моему, не было народов, которые не любили бы и не почитали огонь. Разве что африканские каннибалы, но те даже совсем одичав, мясо всё же жарят, а не сырым жрут. Уж больно много всего грязного в человеке. И вот смотрит человек на огонь, сопоставляет, а тут его величием добивают. Основная ассоциация с успехом – золото. И вокруг всё «золотом» расписано – символ богатства, как-никак. Бояре, что были бойцами ярыми, к тому времени опустили пояса и сменили мечи на сверкающие безделушки. Так мороки меньше, а почтение то же. Кому надо идти воевать и что-то доказывать, когда покорные сами принесут?

– Ага, а колокола с востока стащили, «маковки» с символа Рода взяли, красу в Византии умыкнули, а книгу специфическую и главную в урезанном виде, идеологию в целом и структуру подчинения у иудеев, – продолжил Сёма. – Правда, в несколько модернизированном виде. А чтобы не было умных вопросов, поощряют употребление алкоголя при каждом причастии. Если здоровому мужику «крови христовой» нужно много, чтобы опьянеть, то младенцу ложечки – как тому мужику стакан спирта. В какого здравомыслящего субъекта превратиться ребёнок, которого еженедельно причащают на службах, таская за собой религиозные старушки, что «о душе думают»? дедов-то там в пропорции один к десяти, да и тот на ладан дышит. Моя бабка пыталась меня приспособить к «высокодуховности», да я заартачился, как цены на ту духовность на распечатанном листике увидел. Судя по ним на небо можно только богатым. И то, лишь пока остаёшься платежеспособным. А чуть чего переменится – сам руку протянешь у дверей золочёных строений. Мне и в младшей школе хватило разумения понять, что в чмо превращусь, если каждый день бородатые толстяки на внедорожниках и представительных автомобилях внушать будут, что я изначально греховен, пока они в булочную пешком сходить стесняются. А что дальше? Только то, что в зрелом возрасте разовьётся комплекс неполноценности. И всё – хватай голыми руками. Раб готов. За духовными оковами закрепляются вполне себе физические. Смирение, одним словом.

Скорпион усмехнулся:

– Всё так, аналитик. К гадалке не ходи.

– Иначе обяжет идти по одному из возможный путей? – прищурился Сёма.

Сергий не ответил, оглядывая округу: водная гладь со самого горизонта. Ни чаек, ни береговой линии не видно. Далеко земля. Куда грести – загадка. Но ещё больше интересно – где они?

– Но как тогда страна простояла тысячу лет? – посыпал предложениями блондин. – Стойкие люди? Или подстройка обрядов, часть языческих обычаев и праздников осталась неизменной? Невозможно изжить и поломать всё.

– Адаптация, Сёма. Веры, обрядов, служения, почитания. Мир взывает к одному, хотя сколько Христов приходило? Раньше, до четвертого века под этим словом понимали «спасителя». И никому и в голову не приходило связывать его с малоизвестным Иисусом с Галилеи. До времени его пиара было ещё далеко.

– Много? О чём ты? – растерялся Сёма.

– Мне известны не все. А скольких убили в самом начале, при не приняв? Первое воплощение – Крышень. Второе – Коляда, третье – Бус Белояр. В разное время, до и после начала новой эры, нового летоисчисления, приходили Спасители, что пытались менять мышление. И меняли не повсеместно, но хотя бы локально. Сеялись семена добра. И когда новые миссионеры шагали по землям всего известного мира, народу было просто принять весть о Спасителе, так как видели, слышали, помнили по преданиям, что ходил такой не тут, так там. Отметился.

– Ты хочешь сказать, что ведомые религиозными мировоззрениями с ведических начал, многие племена сохранили память о Спасителе? Только его и не думали помещать на крест и на распятье?

– Крест вообще святой знак солнца, сколько себя человечество осознаёт. На солнце с прищуром посмотри – увидишь крест. Осквернили святой знак только солнце ненавистники, загнули лучи солнце. Они же представили миру лунные культы, подменили понятия. И вот уже не крест, а свастика. И служит не солнцу, а луне. Так свастика, как ты знаешь, солярный знак, под запретом. Со времён второй мировой иные ассоциации. Скажи иначе – в фашисты запишут. А что тысячи лет тем символам древним – не важно уже. Общее мнение сформировано. Одного человека хватило. Анти-спасителя.

Сёма вздохнул, провёл языком по сухим губам. Обезвоживания пока нет, организм на солнце начинает протестовать. Тени требует.

– Да я и не удивляюсь. Хочешь запутать – подмени понятия. И вот уже белое – чёрное. А чёрное – белое. Ты ведь знаешь, что церковь беспошлинно торгует табаком и спиртным? А протестанты контролируют наркотраффик?

– То мышление англосаксонское. «Колониальная империя» - хорошо звучит, солидно, но дела её кровавы. Когда Великобритания имела колонии на всей планете и над ней «никогда не заходило солнце», весь опиум проходил через её руки. Короли и королевы тактично улыбаются в объективы камер и фотоаппаратов, весь мир восхищается роскошеством королевских свадеб, умиляется рождению принцев. Но наследие то на крови.

– Кровавая эпоха становления единоверия закончилась.

– И чёрт с ней, честно говоря. Религиозные путы ослабли. Печалит лишь одно. Одна колониальная империя сменилась другой. И теперь опиоиды выращивает юса по всему ближнему востоку, а Европа потворствует.

– Почему? Как?

– Потому что синтезировать наркотики без эфира не выходит, Сёма. А производят эфир в развитых «высоко цивилизованных» странах. Перечислить самые химически-отдарённые? Или лучше спросить зачем они поставляют необходимые для производства наркотиков элементы и сами охотно скупают готовый продукт?

– Зачем?

– Затем, что технологическую цивилизацию то они построили, да духовные ценности размыты, а идеология хромает на обе ноги. Вот и выясняется, что платёжеспособный индивид, состоявшийся по жизни, совсем не против упасть на дно жизни. Наркоман – это осознанный выбор жителей этих развитых стран. Не создавай они спрос на продукт, не было бы и его поставки. Спрос порождает предложение. Так что видимо не хватает что-то человеку с капиталистическим мышлением собирания и накопительства.

– Восполняет пробелы иглой в вену и попытками угробить мозг очередной затяжкой? – прищурился Сёма. – Уж лучше смотреть в небо и надеяться на лучшее. Когда-нибудь все религии потеряют смысл и перейдут на новый уровень.

– Да, едва первые корабли колонизируют ближайшие планеты. Космическая эра должна быть более человечной, Лео. Вся эта наркота, курение, алкашка – должны остаться на Альма-матер.

– Верно, Скорп. Но суть не измениться, если мы сами не изменимся. Всё делается из-за денег и власти. Долбанные генераторы войн под прикрытием мирового жандарма будут сеять семена зла и выжимать максимум и на другие планетах. Всё им бабла мало. Никак не нажрутся всевластием.

– Знаешь, Сём, у каждого нет денег на разные цели. У кого-то на хлеб или проезд в автобусе, у прочих на личную яхту, самолёт, футбольный клуб. Вывод только один – ВСЕМ не хватает. Но КАЖДОМУ разного. Вот у тебя на что нет?

Сгоревший на солнце черноволосый юноша с длинными, растрёпанными локонами повернул голову к спасённому брату с этим вопросом.

– Да что я? Ты у миллиардеров спроси, куда они ведут человечество своими играми. И почему углеводороды по-прежнему приносят больше доход, чем высокие технологии. Где наша общая передовая наука и медицина? Для всех и каждого, а не для особых. Потому что путь особых – это всегда жуткий расизм в самых скверных проявлениях. Только им наверху почему-то можно стравливать людей, а для людей что-то делать уже мышления не хватает.

– То есть ты не жалуешься?

– А чего жаловаться? Я простой, живу потихоньку, помаленьку. На патроны хватает, да и ладно, – ответил голубоглазый блондин, кривясь от зуда в шелушащихся губах.

Морская соль разъела кожу, и палящее солнце не способствовало заживлению.

– Не жалуюсь я, Скорп. Чего нет, того и не надо вроде. Да и у этих, повёрнутых на роскоши, тоже много на что нет. Сам посуди: на покупку Юпитера нет, на билет до Дальнего космоса нет, даже на бессмертие и то не хватает. А ведь этим коллекционерам ВСЁ нужно. Всегда. И сразу. И желательно, чтобы не было конкурентов. Нет предела алчности человека. Вопрос лишь в том, когда он скажет себе – хватит. И скажет ли?

– Бедолаги, – протянул Сергий, ощущая, как кристаллики соли забили все поры в коже и тело вопит о пресном душе. – Но так уж повелось, что затирается хроника даже в цифровое время. Чем больше проходит времени, тем менее кровавы тираны и тем длиннее у ангелов крылья. А про святых великомучеников и чудотворцев и говорить нечего – чисты, как слеза младенца. Время подчищает все пороки и грязь нужных людей, Сёма. Если угодны. А прочих отодвигает на дальнюю полку. До поры до времени. Или предаёт забвению, если не устраивают правление в данный период. Но в первую очередь избавляются от тех, кто способен повлиять здесь и сейчас. Потому мы дрейфуем на крыле самолёта, а не разговариваем с Золо.

– Не о чем с ним разговаривать. Топор немногословен.

Диалог растягивался на часы. Каждый выговаривался неспешно, словно убивая время. Когда от тебя ничего не зависит, жди подходящего момента.

Сёма потёр руку, красная кожа внушала опасение.

Соль полезна для организма в ограниченных количествах. Когда же происходит перенасыщение, организм начинает чиститься. Если же возможности чиститься нет – происходит сбой. Обезвоживание и конвульсии – первое, что ждёт в ближайшем времени.