Глава 3. Белое чудовище

В этом году первое сентября выдалось безумно жарким. Солнце палило с самого утра, не оставляя и следа от ночной прохлады. Я приняла чуть теплый душ и с мокрыми волосами вышла на кухню, где завтракали родители. Папа уже уходил, а вот мама решила задержаться и подвезти меня в школу. Сегодня у нее было назначено слушание, но оно будет только в двенадцать, поэтому мамочка решила пойти со мной на линейку, как десять лет назад, когда вела в первый класс. И мне это было чертовски приятно с одной стороны, но с другой — заставляло сильно переживать, ведь я обязательно снова напортачу…

— Алиса, кушай скорее и волосы сушить. Ты же не пойдешь с мокрой косой, — ласково проговорила мама, накладывая мне в тарелку омлет.

— Мам, можно я пойду с распущенными? Или уберу их как-нибудь по-другому?

— Вот закончишь школу, поступишь в институт и тогда можно, а пока ты школьница, ни к чему кокетничать, — строго сказала она, но снова улыбнулась. — Надо же… Последнее первое сентября.

Снова я не решилась ослушаться строгой родительницы и превратилась в пай-девочку, которую, как обычно, никто не заметит в толпе. Белая блузка, застегнутая на все пуговицы под самое горло, черная юбка ниже колен, балетки и коса… моя неизменная коса до пояса.

— Алиса, я хочу, чтобы в этом году ты относилась к учебе ответственно. У тебя поступление, — читала нравоучение мама, пока мы ждали лифт. И я уже хотела ей ответить, как услышала хлопок соседской двери. Я не оглянулась, но точно знала, кто это. — С репетиторами начнешь заниматься со следующей недели, но это не значит, что скрипкой можно пренебречь. Не меньше часа в день.

— Привет, Алиса, — послышался низкий голос за спиной, и сердце забилось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, — и вам доброе утро.

— Это утро уже не может быть добрым, молодой человек, — чуть ли не завизжала мама. — Дочь, откуда эта личность знает твое имя?

Двери лифта открылись, и мы втроем шагнули внутрь. Как назло, я оказалась между матерью и Денисом. Напряжение между ними ощущалось кожей, и я почувствовала, как покрываюсь мурашками, несмотря на то, что термометр показывал плюс двадцать восемь.

— Я задала вопрос, откуда эта личность знает твое имя? — процедила мама, с ненавистью глядя на парня.

— Мам, это наш сосед, — тихо ответила я и опустила взгляд, стыдясь перед ним за родительницу.

— Молодой человек, чтобы я не видела вас в радиусе трех метров от моей дочери, — прошипела она в лицо Денису, так и не решившемуся заговорить. — Алиса, живо на стоянку, с тобой поговорю в машине.

Мы вышли из лифта, и я, не дожидаясь матери, чуть ли не бегом бросилась на улицу. До школы ехать было не более семи минут, но маме этого хватит, чтобы как следует меня отчитать. Они с Денисом показались из подъезда одновременно, и я взглянула на парня, ожидая увидеть его обиженным или злым, но он даже не посмотрел в мою сторону. Зато мама увидела, что я не свожу с него глаз, и тут же, схватив под локоть, потащила меня к машине.

— Алиса, ты не видишь, какой это парень? Он же отброс! Весь разрисованный, в проколах, а ты с ним знакомишься!

— Но он наш сосед. Мы просто поздоровались на лестничной клетке, он представился, я тоже. Ты же сама говорила, как важно быть культурной, — попыталась оправдаться я, но это не возымело успеха, мама была все так же непроницаема.

— Значит так, ты больше не станешь даже смотреть в его сторону, не то что здороваться, а я еще разберусь, по какому недоразумению он переехал в наш дом. Через месяц его тут не будет.

И вот теперь мне стало страшно. Моя мать была жесткой женщиной и не бросала слов на ветер. Если она поставила цель избавиться от нового соседа, то можно не сомневаться, она это сделает. Вот только почему я так сильно переживала? И это было не простое сострадание к обиженному. Я была готова разрыдаться из-за ее угроз, но не осмелилась спорить.

Остаток пути мы с мамой проехали молча. От ее хорошего настроения не осталось и следа. Даже когда на площадке у школы нас встретил нанятый директрисой фотограф и попросил попозировать для выпускного альбома, мама не улыбнулась.

— Иди к одноклассникам. Я постою на торжественной части, а когда вы пойдете в школу, уеду. Сегодня у меня суд, поэтому могу задержаться. Ужин приготовишь, отца накормишь и позанимайся, — стала давать наставления она. — И цветы так не держи, поломаешь.

— Хорошо, мам, — в сотый раз со всем согласившись, я смогла вырваться к одноклассникам.

Линейка началась с торжественной речи директора. Потом все шло традиционно: наши классные руководители приветствовали выпускников и всех остальных, учителя, один за другим, поздравляли с началом учебного года и рассказывали первоклашкам, как здорово учиться в нашей школе. А после всех речей Витя Темьянов пронес на плече очаровательную девчушку с бантом больше ее головы, старательно звенящую первый звонок большим медным колоколом. Теперь по сценарию нам нужно было подойти к первоклашкам и взять за руку того, кто стоял напротив. Вот только ее отпихнул в сторону мой вчерашний знакомый из цветочного магазина и деловито протянул руку, когда я подошла к нужной девочке.

— Привет, поведешь меня в школу? — сходу спросил он.

— Пойдем, — улыбнулась я, замечая, как мою первоклашку уже увел парень из одиннадцатого «В».

— Ты больше не плачешь? — крепко сжав мою ладошку и засеменив рядом, поинтересовался мальчик.

— Нет, больше не плачу. И спасибо тебе, что вчера подошел. Мне было очень приятно.

— Меня мама отругала, что я к незнакомой девочке подошел, — обиженно проговорил он.

— Ну, она права, с незнакомыми нельзя разговаривать, — нравоучительно произнесла я, неожиданно почувствовав себя взрослой.

— Знаю, но ты вроде добрая, — вздохнул малыш.

— Спасибо. Кстати, как тебя зовут?

— Илья. А тебя?

— Алиса.

— Красивое имя.

— Спасибо. А что с твоими цветами, Илья? — я только заметила, что букет мальчика выглядел так, словно его изрядно потрепали за ночь.

— Завяли. Мама утром отделила хорошие цветы, но получился некрасивый букет. Не то что у тебя, — он посмотрел на мои розы, которые за ночь распустились и теперь огромными шапками нависали над тонкими стеблями.

— А знаешь что? Давай меняться, — я подвела Илью к его классу и протянула свой букет.

— Нет, так нечестно. У тебя красивый букет, а у меня нет, — мальчик отказался, но по его глазам было видно, как ему хотелось взять розы.

— А мы с тобой договоримся, этот букет я тебе одолжу. Сейчас ты возьмешь его, а потом, когда подрастешь, подаришь мне такой же. Идет?

Недолго думая, Илья забрал мои розы, отдавая мне свой пожухлый букет. Мы договорились, что, когда Илюша пойдет в одиннадцатый класс, я приду на его линейку и он подарит мне тринадцать таких же красивых роз. Распрощавшись с новым другом и пожелав успехов в школе, я, довольная, пошла в свой класс.

Илья был маленьким и еще не понимал, что первая встреча с учителем во многом определит его будущее положение в классе. Подарив красивый букет, он сразу расположит к себе учительницу, а вот пожухлые цветы, наоборот, могли бы испортить отношения. Мне же уже нечего было терять. Оставалось отучиться девять месяцев, сдать ЕГЭ и навсегда покинуть эту школу.

Классный час пролетел практически незаметно. Нас еще раз поздравили с первым сентября, раздали временное расписание и отпустили по домам. Одноклассники опять собирались в кафе, но я в этот раз отказалась и не спеша направилась к дому через Яузский бульвар. Иногда я здесь гуляла после школы втайне от родителей, когда не было дополнительных занятий. Я покупала в ларьке дынное мороженое и, устроившись на лавочке, позволяла себе полчаса почитать книгу. Вот и в этот раз я уселась в теньке с томиком «Опасных связей». Знали бы родители, какую книжку я читала…

Как и любой взрослой девушке, мне хотелось познать любовь. Иногда по ночам я томилась от естественных желаний и не знала, как с этим бороться. Родители напрочь отказывались обсуждать со мной такие деликатные темы, списывая на то, что человеческую физиологию изучают на уроках биологии. Вот только ни один школьный учитель не объяснил, что делать, когда внутри все сводит от напряжения, а тело горит, требуя чужих ласк. Не имея личной жизни, я проживала судьбы книжных персонажей, и в этот раз это были герои Шодерло де Лакло.

Считающийся классическим, роман французского писателя для своего времени был чересчур откровенен. Он был составлен в виде писем и рассказывал о виконте Вальмоне, открывающем тайны сладострастия невинной Сесиль Воланж. Я чувствовала себя на ее месте, разве что моим любовником стала книга. Искренне переживая за ее трепетные чувства к другому и тревожась за целомудрие, которое она так и не уберегла от коварного виконта, я с ужасом поняла, что перенесла его образ на нового соседа. Денис казался мне таким же опытным и невероятно притягательным. Я не заметила, как уже представляла нас вместе, практически ощущая жар от его прикосновений. Это было безумием… Резко вскочив с лавочки, чтобы прогнать это наваждение, я тряхнула книгой, словно хотела ее бросить, и тут неизвестно откуда на меня бросилась собака.

Это был здоровенный белый пес непонятной породы. Он не лаял и не скалился, а лишь стоял рядом, упираясь головой мне в ноги и издавая странный гортанный звук. Мне стало безумно страшно, я ждала, что ещё мгновение, и это чудище вцепится мне в голень. Обычно я не боялась собак, но эта псина была слишком страшной и уродливой.

— Пирс, ко мне!

Услышав команду, псина тут же бросилась назад, а я обернулась, желая развеять иллюзию. Но это был он. Денис взял собаку за поводок и надел намордник. Теперь это чудовище послушно шло рядом с хозяином, приближаясь ко мне. Стало так неуютно от своих недавних мыслей, что я совершенно растерялась, когда сосед подошел ко мне вплотную. Я машинально попятилась назад.

— Не бойся, он не укусит, — потрепав собаку за ухом, сказал Денис.

Он так внимательно смотрел, что у меня промелькнула безумная мысль, будто он знал, о чем я думала. Прижав к груди книгу, я схватила со скамейки сумку и бросилась к дому. Я бежала, не останавливаясь, пока не добралась до подъезда. Конечно, сосед не пытался меня преследовать, и мне стало стыдно за свое поведение. Уже дома, кинув вещи в комнату, я пошла в душ и, стоя под прохладной водой, постаралась собрать мысли воедино. Догадываясь, что со мной, я боялась признаться в этом самой себе. Все слишком сложно, и самое лучшее сейчас — не искать больше встреч с Денисом.

Так прошло две недели. Учеба занимала почти все мое время, и, казалось, я не должна была думать о новом соседе, но все равно он не оставлял моих мыслей. С той встречи на бульваре я его больше не видела. Даже вечером, выйдя на балкон, я смотрела на его окна, но в квартире было темно. Только иногда по утрам, уходя в школу, я слышала скрежет под его дверью и тот самый странный звук, который издавала его псина. Чудовище скучало по хозяину, как и я.

Родители с головой ушли в работу, и даже мама не вспоминала о новом соседе, пока как-то вечером не влетела домой подобно фурии. Была пятница, и я уже вернулась от репетитора по истории (что стало достижением для моих родителей, ведь в выпускном классе я стала посещать учителей, а не ждать их в своей комнате), когда услышала со двора мамин крик. Я высунулась в окно и увидела, как она снова сцепилась с Денисом. Парень молча стоял, облокотившись о дверь старенькой «копейки», в то время как мать оскорбляла его последними словами. В конце концов, она не выдержала и ударила соседа, но в этот момент из его машины выскочил тот самый страшный пес. Он стал рычать и скалиться на маму, но Денис ловко схватил его за ошейник и потянул в машину. Как только собака оказалась заперта, моя мать быстрым шагом направилась в подъезд.

— Этот твареныш завел бешеного пса! Да преогромного! — с порога крикнула она, и папа вышел из гостиной.

— Элечка, ты о ком?

— О нашем новом соседе! О ком еще? — недовольно сказала она, разуваясь.

— И что ты намерена делать? — отец прошел за ней в гостиную, и я последовала за родителями.

— Нет, ну ты представляешь, Паш! Меня чуть не покусала эта собака!

— Мам, но ты ударила Дениса, а пес защищал хозяина, — не выдержала я, но тут же пожалела, что вмешалась.

— Ты его защищаешь? Алиса! — прикрикнул отец, побагровев от злости. — На твою мать собак натравливают, а ты защищаешь этого парня?

— Пап, я не защищаю его, просто видела из окна…

— Ничего ты не видела! — возмутилась мать. — Я запрещаю тебе вмешиваться во взрослые разговоры. Марш в свою комнату.

Ничего не говоря, я вышла из гостиной, но не ушла к себе. Маму я знала слишком хорошо и понимала, что она так просто этого не оставит. Прислонившись к стене, я стала подслушивать родителей, впервые не чувствуя стыда.

— Завтра же все оформлю. Кирилл подпишет необходимые бумаги, и этот гаденыш будет обязан усыпить собаку, — сказала мать.

Кирилл Олегович, мамин компаньон, а по совместительству первоклассный адвокат, никогда ей не отказывал. Не было никаких сомнений, что и в этот раз он поможет.

— А может, сейчас полицию вызвать? Пусть этого еще оштрафуют, — предложил отец.

— Нет, Паш, не надо торопиться. Лучше все сделать сразу и наверняка. Не захочет усыплять эту тварь, пусть съезжает, — мама успокоилась, и по голосу стало ясно, что ее настроение поднималось.

— Интересно, как он вообще сюда въехал? — размышлял вслух отец. — Трешка в центре Москвы, в элитном доме… Живет один, родителей ни разу не видели, ездит на старых жигулях. Он совсем не похож на того, кто может позволить себе такое жилье.

— Думаешь, преступник? — схватившись за сердце, перепугалась мать.

— Кто его знает. Если бы на дачу не уехали, то могли бы у Карповых спросить, почему они съехали. Как-то странно это.

Карповы Анастасия Владимировна и Федор Сергеевич были прошлыми жильцами шестнадцатой квартиры. Мы с ними практически не общались, но по-соседски здоровались, желали хорошего дня и поздравляли с праздниками. Конечно, они не должны были ставить нас в известность, что съезжают, но, если бы это было при нас, мы могли бы у них спросить. Кроме того, если они продавали квартиру, то мы бы видели других людей, которые приходили бы смотреть жилплощадь. Возможно, они просто сдали квартиру Денису, но зачем ему одному такие хоромы, к тому же, действительно, это очень дорого. Как бы то ни было, но разговор родителей зародил во мне множество вопросов, но пока было не до них. Я хотела предупредить соседа, что мама хочет усыпить его собаку. Пусть этот пес был мне противен, и я немного побаивалась его, но заставлять парня убивать своего друга — несправедливо. Только как мне поговорить с ним, когда родители дома?

Весь вечер я не могла найти себе места, то и дело, выходя на балкон, в надежде увидеть Дениса, но он так и не появился. Уснуть тоже получилось с трудом, а ни свет ни заря я проснулась. Родители тоже встали рано и уже завтракали.

— Вы чего так рано? — удивилась я, на что родители подозрительно переглянулись.

— У мамы возникло дело на работе, так что мы поедем к ней в контору, — ответил отец.

— Ты поедешь с ней?

— Да, а что в этом странного?

— Ничего, — я сразу догадалась, о каком деле шла речь, и значит, сейчас у меня был единственный шанс предупредить Дениса.

— Алиса, иди в душ, а потом завтракать. Такой лохматой за стол не садятся, — нравоучительно произнесла мама, отодвигая от меня блюдо с оладьями, и я, вздохнув, поплелась в душ.

Как только за родителями захлопнулась дверь, я выбежала из ванной. Наспех натянув на себя домашний спортивный костюм, с мокрыми волосами и в тапочках вышла на лестничную клетку, но оказавшись под дверью Дениса, я растеряла всю свою решимость.

Капельки воды одна за другой падали на серый кафельный пол, в закрытое подъездное окно, отчаянно жужжа, билась муха, а я все так же стояла под дверью шестнадцатой квартиры. Родители за это время уже должны были подъехать к конторе, так почему же я медлила? Из-за двери послышался скрежет, а потом мычание пса, он словно подгонял меня.

— Хорошо, Пирс… Из-за тебя, чудовище.

Я нажала кнопку звонка, и громкая трель раздалась на всю лестничную площадку, но мне никто не открыл. Тогда я позвонила снова и продолжала трезвонить, пока не услышала шаркающие шаги.

— Какого хрена?! Восемь утра, — послышался недовольный голос хозяина квартиры, и дверь распахнулась. — Ты какого черта тут забыла?

— Я… я… — слова будто застряли в горле, и я могла только смотреть на заспанного Дениса в одних шортах, едва державшихся на выпирающих бедренных костях. Его грудь и живот также покрывали татуировки, кажется, переходящие на спину, а левый сосок был проколот. Никогда в жизни я не видела ничего подобного, и это пугало. Я шарахнулась назад и даже пожалела, что зашла, но тут услышала рычание псины.

— Не бойся, Пирс не укусит.

— Совсем не похоже, — прошептала я, глядя в светлые глаза чудовища. — Я пришла сказать тебе… сказать…

И снова я засмотрелась на парня, пытаясь подобрать правильные слова. Вроде бы самое простое — рассказать все как есть, но у меня не получалось. Денис внимательно меня рассматривал, и только сейчас я сообразила, что стою перед ним в странном виде, но даже это не волновало. Я должна была предупредить.

— Так что ты пришла сказать, девочка из страны без чудес? — усмехнулся он, облокачиваясь о дверной косяк. — Не боишься, что мамочка отругает за общение со мной, таким плохим?

— Я пришла сказать, что моя мама поехала за справкой, чтобы усыпить твоего пса, — выпалила я, глядя, как меняется в лице Денис.

— Что ты сказала?! — он схватил меня за руку и со всей силы дернул на себя. Я бы обязательно упала, если бы Денис не удержал. Но он не пытался помочь… Заломив мне за спину руку, он сделал так больно, что я вскрикнула. — Что ты сказала про моего пса, Рыжая?!