Глава 1 (4)

Кристина выглядела по-детски раскованной, с румянцем на щеках после семи глотков виски. Руки больше не дрожали, ноги уверенно стояли. Взгляд ее торопливо упал на наблюдающего в дверном проеме человека, но тут же сместился на плотный крупной вязки свитер бежевого цвета, который она собиралась надеть.

— Не могли бы вы… — не смотря на подпирающего проем парня, попросила она, не договорив фразы, зато указав рукой, что ему следует сделать.

— Конечно, — согласился мужчина и отвернулся.

Его вдруг посетила мысль, прежде не тяготившая бурное сознание. Он отчетливо представил вмененный ему объект в белоснежном нижнем белье, отчего сам похолодел; и, резко повернувшись в сторону Кристины, злясь на самого себя за столь откровенное желание приблизиться и коснуться ее тела, подошел прямо к девушке и забрал из ее рук бутылку виски. Он, не отрывая взгляда, смотрел ей прямо в глаза. От ужаса, что не имеет ни возможности, ни сил держаться от девушки-объекта на расстоянии, сделал два больших глотка прямо из горловины, скорчил перекошенную физиономию и зашагал прочь. Скорее от себя и собственных желаний.

Не так легко оказалось погасить в себе ядерную смесь от непрошенной ярости и необузданного животного желания целовать каждый сантиметр кожи Кристины, впиться губами в ее пухлые губы.

Когда мужчина вернулся обратно, Кристина уже сидела за столом, укутавшись в теплый свитер с капюшоном, на ногах ее были надеты вязаные носки и флисовые штаны.

— Как я могу к вам обращаться? — поинтересовалась Кристина, нарочно очаровательно улыбаясь.

— Ты можешь звать меня Муссолини, — расхохотался тот.

— Ну, раз тебе все равно, то я сама выберу тебе имя, — скривила лицо Кристина в ехидной улыбке. — Итак, на время моего заточения именую тебя Али.

— Нет, дорогая, так не пойдет, — воспротивился мужчина, уловив в ее речи насмешку над великим пророком Мухаммедом, и сделал еще один глоток виски. — Амир.

— Не уверена, что это твое настоящее имя, — устало заметила Кристина, накалывая листья салата на вилку. — Но так сойдет. Если уж на два дня мы тут заперты, то будем веселиться. Надеюсь, в этом доме найдется еще бутылка.

— Я не развлекать тебя сюда привез.

Мужчина сел за стол напротив объекта и исподлобья посмотрел на очаровательное создание.

— Да-а-а? — потянула Кристина вопрос. — Молчать собрался? Или просто тенью будешь ходить по старинному замку?

— В тебе говорит алкоголь, — заметил он, указывая в ее сторону вилкой. — Завтра вновь появится прагматичная Кристина с неиссякаемой авторитарной уверенностью в том, что она не нуждается в людях и заботе о ней.

— Значит, так зафиксировано в досье обо мне? — Он ничего не ответил. — Может, есть что-то, что обо мне не известно? Например, детство у нее было безоблачным, но неблагодарный ребенок не оценил то, что имел. Или вот, послушай: «Мужчины для нее ничего не значат, потому что все до единого напоминают ей отца». Парадокс, правда?

Кристина вышла из-за стола, испортив себе напоминанием об отце настроение, но, запнувшись о ножку стула, шлепнулась на пол всем телом. Падение отрезвляюще подействовало на нее, по крайней мере вернуло рассудку здравый смысл. В необузданном желании согреться она руководствовалась только одним чувством — не заболеть, но отчего-то напрочь забыла, что алкоголь способен лишать разума, позволит ей нести чушь, вроде той, которую она только что выдала. Она безрадостно подняла глаза на человека перед собой, который должен был помочь ей подняться, если он был джентльменом, но тот не двинул ни единым мускулом. Кристина робко опустила глаза и, опираясь на руки, медленно поднялась на ноги. Ватное тело плохо слушалось ее, шатая из стороны в сторону, пока не нашло ближайшее подходящее место, чтобы раствориться в спокойствии и восстановиться. С закрытыми глазами Кристина нащупала плед и небрежно накинула его на ноги. И минуты не прошло, как ее настиг сон.

Дождавшись, когда объект погрузится в глубокий сон, молодой человек накрыл свернувшееся в комок тело Кристины вторым одеялом. Он бросил небрежный взгляд на ее спокойное лицо и покачал головой. Силой воли мужчина отошел от спящей девушки и присел возле огня, еще долго наблюдая за его искорками.

— Это будут сложные два дня, — проговорил он в пустоту, выдувая остатки желания наблюдать за девушкой.