Отпуск домового

Кузьма бодро шёл с котомкой за плечами по дороге. За ним неотступно следовал Степан с недовольной мордой.

— Ну, куда? Куда ты собрался? — раздражённо мяукал он.

— Как же Маша с семьёй? Ты бросаешь их?

Домовой закатил глаза и тихо крякнул в бороду, но темп не сбросил. Степан, не увидев никакой реакции, решил зайти с другой стороны.

— Ты, что же, опять хочешь лишиться дома? — Степан фыркнул и тряхнул хвостом.

Кузьме порядком надоели назойливые вопросы Степана, он не хотел отставать и ни на шутку раздражался. Поэтому, увидев придорожный камень, Кузьма остановился, неторопливо снял котомку и сел. Как раз можно было передохнуть, четверть дороги осталась позади.

Степан приободрился, сел рядом, расправив свой пушистый хвост. Стал ждать. Кузьма усмехнулся в бороду: этот хитрый плут быстро смекнул, что сейчас можно будет чем-то поживиться. Кузьма немного помедлил, дразня кота, а потом достал свои нехитрые харчи. Подкрепившись, отряхнув крошки, сложив всё обратно в котомку, Кузьма повернулся к Степану.

— Ну вот, погуляли, теперь пора идти домой? — опять начал Степан.

— Степан, я пойду дальше. Я взял отпуск и хочу решить свои дела.

Степан тут же фыркнул и недовольно поднял хвост:

— Какие у тебя могут быть дела, Кузьма? Ты всю жизнь прожил в одном доме. А теперь решил бросить их?

— Я не бросаю их, Степан, — терпеливо начал опять Кузьма.

— Я просто взял отпуск, мне нужно совершить небольшое путешествие. Затем я вернусь и продолжу жить в том же доме.

Степан прищурился, переваривая только что полученную информацию. Он тихо урчал и шевелил усами. Так происходило всегда, когда он что-то обдумывал. Наконец, глаза Степана расшились, и он прекратил мурчать. Это означало только одно: решение принято. Он встал, потянулся и весело сказал:

— Я тоже прогуляюсь. Засиделся дома, а так мир посмотрю, и тебе веселее будет.

Домовой лишь тяжело вздохнул и продолжил путь.

***

— Уже прошло четыре часа, я устал… — канючил противный толстый Степан.

Домовой шёл молча, тихо закипая.

Кот плёлся сзади Кузьмы, истошно крича, его лапы слегка заплетались. А во всём виновата та настойка, которая случайно попалась Степану на глаза в котомке. И пока домовой отошёл, Степан шустро вылакал всё, что было, захмелел и впал в то состояние, в котором находился и сейчас. Домовой скрежетал зубами, но деваться было некуда.

Вскоре показалась низина, за которой было то, к чему стремился Кузьма. Ещё два часа нытья Степана, промокшие ноги — и Кузьма увидел штакетник на вершине холма, облегчённо вздохнул.

Через двадцать минут Кузьма тихо постучал в дверь. Мгновение — и дверь бесшумно отворилась, открыв прямоугольник яркого жёлтого света, который в следующее мгновение заслонила мощная фигура крепыша небольшого роста. На нём был теплый жилет, холщовые штаны и рубаха. Глаза зло блестели, а борода топорщилась в разные стороны.

— Мы тебя не ждали, — зло сверкнув глазами, сказал мужичок.

— О, прошу тебя, Прошка, каждый раз одно и то же! Я уже извинился за тот год, что не появился. У меня были обстоятельства. Хватит злиться.

Усмехаясь в бороду, Кузьма протиснулся между косяком и Прошкой. Прошка уже хотел захлопнуть дверь, как в проёме появилось толстое, пушистое безобразие, громко кричавшее кошачьи песни. Морда Степана мило растянулась в чеширской улыбке, затем высунулся розовый язык, сильно пахнувший настойкой Кузьмы, и облизал мужичка, введя последнего в полный столбняк. Затем он перешагнул через порог и упал, истошно храпя.

Кузьма не выдержал такого зрелища и громко расхохотался. На громкие звуки хохота, откуда не возьмись, появились небольшого роста старички. Они сгрудились возле двери в комнату и недоуменно смотрели на Кузьму. Домовой так развеселился, что никак не мог остановился, и поэтому только махнул рукой и поднялся наверх.

***

Шёл второй день пребывания Кузьмы в Мокрой Впадине. Прошка уже частично оправился от поступка Степана, но был молчалив и задумчив. Гостей в доме всё прибывало и прибывало. Степан накануне наступления утра второго дня наконец пришёл в себя и, бешено мяукая, бегал по помещениям, ища домового и не понимая, куда он попал и кто эти все коротышки, наполняющие дом.

Кузьма был в гостиной с чашкой ароматного чая и наблюдал интересное зрелище за окном.

— Где мы? — с громким мяуканьем вбежал в комнату Степан. — Где Маша?

Кузьма дёрнулся и пролил горячий чай на штаны, от этого зашипел от досады. Но тут же взял себя в руки и повернулся к Степану.

— Я вижу, ты выспался, — усмехнулся Кузьма. — Не хочешь ли подкрепиться?

Кузьма вышел ненадолго из комнаты, а когда вернулся, за ним шёл Прошка. Он нёс на подносе две большие миски: в одной плавали куски мяса, а другая была наполнена до краёв молоком. Прошка вышел из-за спины и боком осторожно поставил поднос на пол.

Увидев еду, Степан кинулся к мискам и стал грозно рычать, поглощая содержимое. Кузьма только ухмыльнулся, а Прошка осторожно обошёл кота и сел в кресло.

— Долго это безобразие будет находиться здесь? — зло сверкая глазами, спросил он.

— Столько времени прошло, а ты всё такой же, — добродушно вставил шпильку Кузьма. — Злыдень — он и есть злыдень.

— Да, — недовольно парировал Прошка. — Я злыдень. И что ж с того?

Он фыркнул и гордо удалился из комнаты. Кузьма только хмыкнул и продолжил пить свой чай. Прошло полчаса. Наконец чавканье Степана прекратилось, и он развалился посередине комнаты.

— Я готов выслушать твой рассказ. Куда мы пришли?

Кузьма иронично хмыкнул:

— Тебя как раз сюда не звали. Ты сам увязался.

— Раз тебя позвали, значит, и меня. Мы же партнёры, — самодовольно возразил Степан.

Домовой от такой наглости рассмеялся:

— Да, от скромности ты не умрёшь! Мы находимся в Мокрой Впадине — это владение Прошки. Как ты помнишь, он злыдень. Раньше Прошка жил здесь с хозяином и был домовым. Но судьба иногда не так сладка к нам, домашним духам. И когда дом опустел, Прошка поневоле перевоплотился. Не захотел он покидать своего дома. Прошло время, и это место избрали резиденцией Праздника Домового. Раз в год все домашние духи, у кого есть возможность, съезжаются, и мы весело проводим время.

Тут в комнату зашёл мужичок. Было видно, что он следит за собой: его рыжие волосы уже посеребрила Луна, но, несмотря на это, стрижка была сделана по последней моде, а борода ухоженно расчесана и подстрижена.

Как только Кузьма его увидел, он прервал рассказ, радостно воскликнул и бросился к нему. Пробегая мимо Степана, он безжалостно наступил ему на хвост. Кот возмущённо вскрикнул и зашипел.

На это никто не обратил внимания: два мужичка крепко обнялись и покатились по полу, никого не замечая.

Когда приступ радости прошёл, рыжий мужичок обратил внимание на кота.

— Кузьма, ты в этот раз притащил помощника. Значит, можно будет повторить наш трюк, как когда-то в молодости. — У мужичка озорно блеснули глаза.

— Я не притащил его, Мефодий, он сам увязался за мной. Неужели ты ещё помнишь его? А если да, то Степан, скорее всего, откажется от участия, — добродушно хохотнул Кузьма. Кот при этом настороженно поднял уши и фыркнул.

— Ну-ну, друг мой, неужели наш пушистый толстый друг откажется появиться на Парнасе славы? — Глаза Мефодия обратились с немым вопросом на Степана.

Тот в свою сторону напустил важный вид и фыркнул.

— Я так и думал, — хохотнул Мефодий.

— Тогда до завтрашнего вечера!

Он похлопал по плечу Кузьму и удалился. Степан выпустил воздух и спросил:

— Что это за трюк? Как я должен поучаствовать? — Степан посмотрел на домового.

— Ну, просто небольшое участие как ассистента… — туманно объяснил Кузьма и быстро ретировался из комнаты. Степану это не понравилось.

***

Праздник был в самом разгаре. Только что начался главный конкурс — конкурс «Весёлый Домовой». Стулья начали заполняться. Домовые разных мастей вперемешку со злыднями, кикиморами, банниками и многими другими потекли к сцене.

— Вы помните, как опростоволосился Васька в прошлый раз? — говорила одна кикимора другой.

— Его зелёный дым чуть не убил половину зала, — зло сверкнув глазами, сказала другая.

— О, Мефодий! — послышалось с другой стороны.

Рыжий домовой обернулся. К нему сквозь толпу протиснулся низкий коротышка.

— Ты будешь сегодня на сцене?

— Возможно, Фрол, — чуть нахмурился Мефодий.

— Боишься, я тебя обойду? — хохотнул Фрол и скрылся в толпе.

— Чёртов злыдень! — фыркнул Мефодий и направился к своему месту. Представление началось.

Концерт состоял из номеров самих приглашённых. Номера были в разных жанрах — кто во что горазд. Кто-то показывал, как он пугал хозяев, кто-то — как подшучивал над котом. Были номера, в которых выращивались злаки или проливалась вода, и тогда зрители заразительно смеялись и отряхивались. Никто в этом конкурсе не остался равнодушен.

Время подходило к утру, но ещё проблески рассвета не наступили. Мефодий нервно ёрзал на стуле, ожидая своего выхода. Неожиданно его кто-то легко коснулся сзади. Мефодий резко повернулся. Рядом стоял Кузьма, он наклонился к нему, что-то шепнул и растворился в темноте. Мефодий тут же встал и ушёл в том же направлении.

Наконец закончился номер Фрола, он в этом году надувал весёлые пузыри. Пузыри были разного цвета, они появлялись маленькими, потом росли, а когда вылетали в зал, то оглушительно лопались и из них появлялись хохотунчики, заражая зал смехом.

Сцена опустела и ушла во тьму. Неожиданно забили барабаны, вспыхнули факелы с разноцветными искрами. На сцену через зрительный зал вбежали Кузьма с Мефодием. Они на плечах тащили сучковатую палку, на которой был привязан Степан, он истошно орал и требовал отпустить его.

Когда они появились на сцене, она осветилась, и посередине стоял огромный котел, из которого вырывались разноцветные всплески.

Мефодий стал делать пассы над котлом, пока Кузьма развязывал Степана. Последний отчаянно орал, что ни в чём виноват и не надо его варить. Зал покатывался от смеха.

Кузьма с Мефодием подняли вырывающегося кота и бросили «несчастного» в котёл. Сцена ушла во тьму, секунду всё было тихо и темно, а потом из котла стали вылетать разноцветные фейерверки и стали взрываться, и последним из котла выплыл кот в большом пузыре. Он брыкался и истошно голосил.

В следующее мгновение случился громкий хлопок, и большой пузырь превратился во множество маленьких, которые разлетелись по залу, лопнули, и маленькие Степаны упали на зрителей. Зал взревел. Опять мгновение — и сцена опять озарилась светом, на ней котла уже не было. А стояли Мефодий, Кузьма и Степан, который мирно сидел в руках домового.

***

Мороз сковал все лужи, которые не успели замерзнуть. Кузьма в меховом полушубке, в сапогах и с котомкой за спиной бодро шагал по дороге. Степан вяло плёлся сзади.

— Ну, теперь ты доволен? Убедился, что я не собирался бросать Машу? — Домовой повернулся с довольной улыбкой. Степан вяло кивнул.

Всему виноват был завтрак, которым его накормили перед выходом. Он был настолько вкусным и большим, что Степан объелся и сейчас хотел одного — спать.

Но домовой был неумолим. Он бодро шагал, унося домой с праздника приз в конкурсе. В котомке за спиной была большая фигура Кузьмы со Степаном на руках, сделанная из куска карамели. Мефодий забрал свою фигуру домой.

Шесть часов дороги в ясный день с морозцем и скрипучим снегом — и вдали показалась околица их родной деревни.