5

Кайл аккуратно присел рядом. Протянул ей руку, улыбнулся чуть заметно.

– Ваш ужин, миледи!

На раскрытой ладони лежало несколько кусочков вяленого мяса.

Настя качнула головой, вздохнула и заставила себя ответить ему такой же вымученной улыбкой.

– Спасибо! Ешь сам. Я совсем не хочу. Правда.

– Дэини, эти крохи можно проглотить, даже если вовсе не голодна! Я настаиваю.

Анастасия покосилась на полукровку, нехотя взяла один из кусочков и принялась усердно жевать.

¬ – Так-то лучше. Силы тебе ещё понадобятся…

– Это всё, что у нас осталось? – спросила девушка.

– Нет, на завтра будет по целых два сухаря! – ободряюще заявил Кайл.

– А потом?

Кайл долго смотрел вниз, на потемневшую дорогу.

– Я не знаю, что потом… – честно ответил Северянин, заглянул ей в глаза, ища понимания. – После всего, что случилось сегодня, я даже не уверен, что у нас будет это «потом»…

– Н-да… Не это я хотела сейчас от тебя услышать! – горько усмехнулась Рыжая, сгребая последний ломтик мяса с его ладони.

– Знаю. Но я не умею лгать. Нам остаётся только молить Мать Мира о чуде!

Настя поднялась, собираясь уйти вглубь пещеры, холодно обронила:

– Я больше не верю в чудеса. И Ей я тоже больше не верю.

Рыжая сделала пару шагов…

И тут по каньону прокатился новый раскат грома. Белая вспышка на миг осветила низкие своды пещеры. Настя испуганно обернулась. Кайл подскочил, всматриваясь в густые сумерки.

– Что там? – поинтересовался Далард, уже улёгшийся спать.

– Опять началось, – хмуро откликнулась Романова. – Никого нет. В кого они целят?

– Смотри, смотри! – вдруг воскликнул полукровка.

Рыжая уже и сама заметила мелькнувшую в камнях тень. Кто-то стремительно прокладывал себе путь вдоль отвесной стены каньона, ускользая от смертоносных молний.

В следующую секунду в пещеру ворвалось что-то неуловимо быстрое, тёмное и мохнатое. Полукровка отскочил в сторону, отдёрнул Настю.

Существо, едва не сбив их с ног, метнулось обратно к выходу, но очередной залп небесного огня заставил его испуганно замереть.

Вспышка снаружи осветила зверя во всей красе…

Кошка. Огромная кошка. Что-то вроде барса или пантеры. Тёмная, почти чёрная бархатная шкура, серые пятна на вздрагивающих боках. Огромные раскосые глаза расширились от ужаса.

Хищник оскалил клыки, зашипел предостерегающе, припадая к земле.

– Сильварус, – ошарашенно выдохнул Кайл.

– Он опасен?

Настя робко выглянула из-за плеча полукровки, понимая, что вопрос глупее придумать сложно. Загнанный зверь опасен всегда. Разве, глядя на эти клыки и когти, могут сомнения возникнуть?

Далард подскочил, сжимая меч. Кажется, сон у него прошёл.

– Тише! Тише! – кого Северянин пытался успокоить, осталось загадкой. Наверное, всех сразу.

– Он сейчас кинется! Его убить надо! – встрял Первый рыцарь.

– Погоди ты головы рубить! Он ведь такой же беглец, как мы… – одёрнул его Кайл. – Мы все в одной западне. Дэини, ступай к Даларду. Только медленно. Не пугай животное.

Настя сделала шаг, другой…

Сильварус заурчал недовольно. Но с места не двинулся.

Рыжая вдруг присела осторожно и положила на каменистый пол неподалёку от дикой кошки последний кусочек своего ужина. После чего медленно, без резких движений, отошла в дальний угол пещеры.

– Вот так, ¬ – похвалил Северянин. – Мы тебя не тронем. И ты нас не трогай! Ложись! Ложись, друг!

Кайл отступал, не сводя глаз с кошки. Та, не отрываясь, смотрела на людей. Прошло немало времени, прежде чем чёрная бестия успокоилась и растянула своё длинное тело вдоль стены. Она ещё поглядывала на людей настороженно и при любом звуке вскидывала голову, но дрожать и шипеть перестала. Друзья сидели в углу и, в свою очередь, с опаской смотрели на незваного гостя.

Кошка вдруг потянулась, подцепила когтём преподнесённый Настей кусочек мяса и неторопливо его сжевала.

– Ну, вот он и отужинал, – усмехнулся полукровка. – Теперь на нас не позарится. Можно спать ложиться!

– Ты в своём уме? Спать, когда у тебя под боком такая тварь сидит! – ужаснулся Далард.

– Друг, неужели Небеса нас сегодня от смерти уберегли, дабы мы теперь голодному сильварусу на корм пошли? Это смешно. Будь что будет! Я – спать.

***

– А твоё имя?

Невинный вопрос… Но леснянка даже в сторону отскочила, уши прижала, как рассерженная кошка, прошипела оскалившись.

– Зачем тебе моё имя? Может, ты всё-таки чародей? Ты думаешь, если я из леса, так я глупа? Со мной это не пройдёт! Я не скажу тебе моё имя, даже не надейся!

– Тише, угомонись! ¬– Наир поднял руки в знак примирения. – Не хочешь – не говори! Что за важность? Я не знаю даже, как к тебе обращаться. Вот и спросил. Просто «леснянка» – это как-то неучтиво…

Девица прищурилась, поглядела испытующе.

– Зови меня Вереск. Не знаю, маг ты или не маг, но имя своё истинное я тебе не открою.

– Вереск… Очень красиво, – дружелюбно улыбнулся Наир. – Тебе подходит. И мне этого достаточно. Но я не совсем понимаю, как твоё имя связано с магией? Что я такого страшного спросил?

– Духа можно связать его именем. Разве ты и этого не знаешь? – фыркнула насмешливо леснянка. – Заставить служить. Конечно, на это особый дар нужен, сила. Не каждому дано. Но с тобой лучше дважды подумать. Ты Приветствие мира откуда-то узнал, вдруг и магия имён тебе подвластна. Я не умею приказывать. А вот Мать Сатифа может. Не только моим сёстрам. Она очень могущественная. Сильнее только Хозяин. Он даже ей может приказать.

– Сатифа это…

– Царственная. Старшая в нашем племени. Она говорит с Первым Древом и Дарующей Жизнь.

– А кто такой Хозяин?

Вереск, с любопытством разглядывающая Глелоу, погладила лошадь, а та и не думала пугаться, потянулась к леснянке, как к старой знакомой.

– Ты знаешь хоть что-то? – зелёная обернулась к лэгиарну и покачала головой с явным неодобрением. – Хозяин всех Чёрных Земель. Всё здесь его! Мы лишь хранители его Владений. Знаешь, ты не слишком умён, как я погляжу! Как можно отправляться в дорогу, даже не узнав, куда она ведёт?

Наир вздохнул.

– Да, я дальше своего леса редко выбираюсь. И здесь мне всё в диковинку. Просто со мной были люди, которые о многих землях Долины Ветров знают не понаслышке. У них опыт побольше моего. Я на них надеялся…

– Люди? – Вереск сразу насторожилась, подобралась, как зверь, заслышавший охотников. – Смертные явились сюда с тобой?

– Нет. Они остались на том берегу реки. Когда мост рухнул…

– Мост? Старый мост? Неужели вы пытались по нему перебраться? – ужаснулась леснянка. – Да ведь он проклят! Об этом все знают в Первых Землях!

– Я не знал. Я не из Первых Земель.

Вереск проворно вскочила на покрытый мхом громадный комель. Уселась, словно птичка на ветку, на его раскидистых корнях, наконец, оказавшись чуть выше Наира. Наверное, взирать на него снизу вверх она посчитала унизительным.

– Древний мост через Лидону заколдован. Так гласит легенда. Его чары не позволят перейти реку ни одному смертному. Это мост для духов, зверья и нелюдей. И для слуг Хозяина, разумеется… Но про них-то сразу не поймёшь, люди это или нет. Ты смог перебраться на эту сторону, потому что ты из Свободного Народа. А если на мост взойдёт человек, то рухнет в пропасть.

– Он и рухнул, – Наир не сдержал тяжкий вздох. – Мой друг теперь на дне Лидонского ущелья из-за этих чар.

На несколько мгновений в лесу стало тихо-тихо.

Вереск безмолвно смотрела на него янтарными глазами кошки, и что-то в выражении её лица менялось неуловимо.

– Лидона любит кровавые жертвы, – тихо сказала леснянка после долгого молчания. – Она беспощадна и коварна. Злая река. Я не люблю её. Хоть для меня и сестёр она не опасна. Но я всё равно стараюсь держаться от неё подальше. И тебе советую! Эти воды никогда не упустят случая заполучить новую жизнь.

Вереск соскочила на землю, кивнула приглашающе.

– Пойдём! Я отведу тебя к Первому Древу.

– Зачем? – удивлённо бросил ей в спину Наир.

– Надо ведь тебе куда-то идти, – усмехнулась леснянка, обернувшись вполоборота. – Ты всю ночь собрался стоять здесь и болтать попусту?

– Знаешь, Вереск, я собирался спуститься ниже по течению, туда, где кончаются скалы, и отыскать своих друзей.

– Боюсь, ты больше никогда их не увидишь, – тихо обронила лесная дева, глядя в сторону. – Они в Чёрных Землях. А Хозяин этих владений даже беспощаднее Реки Скорби.

– Я всё-таки надеюсь, – твёрдо произнёс лэгиарн. – Поможешь? Укажи мне путь! И ещё… Мне надо знать, кто такой этот Хозяин.

– Я расскажу, – кивнула Вереск. – А теперь идём! Увидеть Первое Древо тебе не помешает. Оно очень мудрое. Оно родилось вместе с этим миром и умрёт вместе с ним. Ему столько лет, что я даже не знаю сколько. Первое Древо знает ответы на все вопросы.

– Так уж и на все? – не поверил лэриан, послушно шагая за леснянкой.

Следом устало плелась Глелоу.

– Сам увидишь! Тебе его советы точно пригодятся. Ты не очень-то умён. И знаешь слишком мало о Первых Землях. Так что, если хочешь выжить и друзей своих найти, ступай за мной!

– Вереск!

Леснянка обернулась – в сумерках глаза её горели совсем по-звериному.

– Спасибо тебе!

Та в ответ только пренебрежительно фыркнула и пошла дальше, стремительная и лёгкая, как подхваченный ветром осенний листок.

– Шаэлгарди… – неожиданно добавила она через мгновение.

– Что?

– Моё истинное имя. Шаэлгарди.

***

Кайл всегда спал чутко. Возможно, сказывался жизненный опыт – вечные скитания и ожидание опасности, но, скорее всего, это был ещё один дар лэмаярской крови. Вот и сейчас сквозь сон парень уловил нечто встревожившее его, открыл глаза и некоторое время лежал, прислушиваясь к тишине ночи.

Скалы хранили безмолвие. Никаких птиц или насекомых, что привычно стрекотали во тьме лесов или Приозёрной равнины. Снаружи абсолютная тишь.

А здесь, под каменными сводами – шумно посапывает неразличимый во тьме пещеры сильварус, заглушая мерное спокойное дыхание Первого рыцаря. Далард хоть и заявлял, что не уснёт, покуда с ним по соседству живой зубастый людоед ошивается, сдался быстро и давно уже почивал. А Дэини…

Кайл понял, что его потревожило сквозь сон.

Снова плачет… Почти беззвучно. Пока все спят, и никто не слышит её тихих всхлипов. Бедная девочка… Такая сильная, но такая ранимая! Старается и не может удержать судорожно рвущиеся из груди рыдания. Боль, страх и одиночество, словно лезвие клинка, вспарывают сердце, истекают солёными слезами, душат во тьме, как злобные ночные духи.

Северянин умел чувствовать людей.

Давным-давно….

Кея называла это «читать души». В ту пору, когда он жил в Эруарде, юноша умел делать это мастерски.

Но с годами он приучил себя не пользоваться этим талантом.

Знать чужие мысли – многие мечтают об этом…

На самом деле, заглядывать в чужие сердца – не самое приятное занятие. Красивые и чистые души – явление редкое. А окунаться в чужие страхи, зависть, ненависть, похоть, жадность или другую подобную мерзость – это всё равно, что с головой нырнуть в гнилое болото или навозную кучу. Кайл не мог побороть брезгливость. Как можно продолжать улыбаться человеку, когда ты зачерпнул изнутри у него такого дерьма, что тебя наизнанку сейчас вывернет?

Нет уж, чужая душа – потёмки, и лучше туда не заглядывать!

Даже если это душа, достойная уважения. Там тоже бывает такое, что другим видеть и знать не следует. Сомнения, слабости, сожаления… Да мало ли, что ещё! У каждого должно быть нечто своё, от других запрятанное глубоко, свой секрет. Люди имеют на это право. И кто он такой, чтобы лезть в чужой мир и чужие тайны?

Кайл понимал тех, кто на него злился за подобные выходки, потому что не хотел бы оказаться на их месте. В собственную душу он никого не пускал, да и сам заглядывать страшился. И уж точно не хотел бы, чтобы кто-то другой узнал, что он там, во тьме былого, прячет.

А ещё… подобные способности как будто сближали. Заглянув в сокровенные тайны другого, уже нельзя просто забыть, отвернуться, отмахнуться – да кто он мне такой?! И это тоже пугало и угнетало.

Кайл не привык привязываться, не привык доверять, не привык быть открытым. Он – одиночка. Таким – близкие противопоказаны.

И про проклятие забывать тоже не стоит! Вот так почувствуешь в ком-то родственную душу и навлечёшь на его голову несчастье, сам того не желая.

Нет, уж лучше без этого обойтись!

Далард единственный, кто как-то умудряется обойти проклятие. Но они ведь редко видятся. Служба, дела королевские в разные стороны разводят. Может, в этом и суть? Это поход на Север их так надолго свёл вместе, а обычно, даром что друзья, пару раз за полгода где-нибудь в Кирлиэсе встречаются.

Но сейчас не о Первом рыцаре мысли…

С некоторых пор Кайл начал снова улавливать в себе эти давно забытые ощущения. Слышать чужую душу. Ловить отголоски чужих эмоций. Как будто это отголоски его собственных мыслей и желаний.

Он запрещал себе это. Он одёргивал себя каждый раз, когда что-то внутри тянулось зачарованно, влекомое любопытством, туда, к далёкому свету чужого сердца… Заглянуть за запретную дверь и увидеть сияние другой души.

Её души!

Всё выходило из-под контроля, и это пугало. Собственное непреодолимое желание пугало. Собственная слабость пугала. Пугало, что это стремление, давно побеждённое и погребённое, так легко воскресло обратно к жизни.

А ещё пугало то, что он иногда улавливал… Самые крохи. Ведь Кайл боролся с искушением нырнуть туда, на самое дно. Но даже кратких соприкосновений душ хватало с лихвой.

С Настей что-то творилось последнее время. Внутри у неё будто звенел набатный колокол. И он не мог ни обращать внимание на этот безмолвный зов. Не мог ни чувствовать, что внутри неё словно ураган бушует. Дэини что-то изводило, что-то лишало её покоя.

Кайл хотел помочь. Хотел искренне. Ведь ловить отзвуки её терзаний и для него было мучительно.

Но он так и не отважился сделать этот шаг, позволить себе заглянуть в зеркало её души.

А теперь… Теперь заглядывать нужды не было. Сегодня её тёмную горечь он чувствовал даже на расстоянии. Боль утраты – это слишком знакомо, чтобы суметь отгородиться. Это невозможно не замечать!

Сколько бы лет не прошло… Такое не забывается.

Вот и сейчас, даже сквозь сон, её боль обожгла его сердце. Кайл слышал, как Дэини плачет. Хотя с её стороны не долетало ни звука. Чувствовал, как она дрожит, сжавшись в комочек.

Ночью в горах холодно. Стылые камни высасывают тепло, будто пиявки. Сколько не кутайся в тёплый плащ, всё равно не согреться.

Но дело не только в ночной прохладе, эта дрожь…

Ей больно, страшно, тоскливо, голодно, холодно, сиротливо. Вот и дрожит, как слепенький кутёнок, которого отняли от матери и бросили одного.

Кайл силился различить в непроницаемой тьме хотя бы её силуэт...

Странно, и даже немного смешно – ведь казалось, сердце давно льдом оделось, после всего, что в жизни видел. Но почему тогда жжёт так нестерпимо? Неужто не угас ещё огонь? Может статься, он и согреть ещё способен…

Кайл придвинулся ближе. Замер нерешительно.

А если он ошибается? Если ей вовсе не нужно его участие? Если Дэини истолкует это…

Северянин осторожно протянул руку, коснулся её вздрагивающей спины, почувствовал, как она оцепенела на миг, напряглась всем телом. Полукровка придвинулся ещё ближе, рука его бережно обняла Настю за талию. На пару мгновений он застыл так же, как и Рыжая, слушая, как взволнованно забилось её сердце. Потом укрыл её половиной своего плаща, осторожно прижимаясь к её спине и чувствуя, что девушку по-прежнему лихорадит.

Сейчас, в безмолвной ночной тьме, Дэини казалась такой маленькой, хрупкой и беззащитной, как крохотная птичка, замёрзшая в зимнюю стужу так сильно, что даже сил лететь не осталось. Как хотелось согреть её и больше никогда не выпускать из своих объятий!

Она внезапно повернулась к нему, придвинулась вплотную, обняла, прижимаясь ледяными ладонями, скрываясь в кольце тёплых рук, уткнулась лицом ему в грудь. И Кайл почувствовал её горячие слёзы у самого сердца…