Глава 4

День разгорался, и улицы стали наполняться шумом. Вот рабыни несут воду, чтобы приготовить ванну для просыпающихся господ. Вот гончар, лепящий на кругу свою утреннюю амфору. Толстый жрец в черной хламиде спешит в храм для утреннего жертвоприношения Зевсу. Сотрясая воздух, пронеслась быстрая колесница, запряженная четверкой лошадей. Это богатый грек торопится к храму Гермеса для преподношения подарка, надеясь, что Гермес пошлет ему удачную торговлю. На его колеснице жалобно кричит связанная овца, предназначенная для храма.

Город ожил. В доме Эсфирь было тихо, все еще спали, когда в дверь сильно постучали. Протирая сонные глаза, Эсфирь подошла и открыла ее. На пороге стоял Костикос.

- Утро доброе! А где Дионис? – спросил он. – У нас с ним срочные дела запланированы.

Эсфирь провела его в комнату, где на ковре сидел проснувшийся Дионис.

- Вставай! Разве ты забыл, что нам сегодня проверять наделы? – обратился к другу Костикос.

- Помню, конечно! Уже встаю! - сказал Дионис, вскакивая на ноги.

Умывшись из кувшина, поданного рабыней, он быстро оделся. И предстал перед Эсфирь свежим и прекрасным.

- Я ухожу, но через два дня я приду к тебе, хорошо? - спросил Дионис.

Эсфирь прижалась к нему и замерла на его плече.

- Конечно! Я буду ждать тебя. Приходи скорей! - прошептала она на ухо Дионису.

- Хайре! - попрощался Дионис.

Выходя, друзья столкнулись с Авраамом. Тот посторонился и пропустил их.

- Что делает здесь этот тучный еврей? - поинтересовался Дионис.

- Понятия не имею! Может, Эсфирь должна ему денег? - предположил Костикос. - Ну как ночь?

- О! Все было прекрасно, я в восторге! - ответил Дионис. И друзья, беседуя, скрылись за деревьями.

В это время Авраам вошел в дом своей дочери.

- Кто эти молодые люди и что они делали тут? - спросил он у Эсфирь.

- О, Отец! Я влюбилась! И влюбилась с первого взгляда! - воскликнула Эсфирь.

- Доченька! У тебя это уже не в первый раз. Ты всегда быстро вспыхиваешь и также быстро остываешь!

- Нет, отец! - запротестовала Эсфирь, - такого у меня никогда не было. Я чувствую каждое его прикосновение! Мне достаточно просто находиться рядом с ним, и великое счастье наполняет душу! Мне никогда и ни с кем не было так хорошо! - страстно говорила она.

- И который это из них? – спросил отец, потирая переносицу.

- Тот, который пониже, - ответила Эсфирь. - Его зовут Дионис.

- А...Да, он симпатичный молодой человек. Только это все зря, лучше выброси его из сердца сразу.

- Но почему? - удивилась Эсфирь.

- Он никогда не женится на тебе. Ты наполовину еврейка. Он не захочет пачкать свою кровь родством с твоей. Ведь ты знаешь, как плохо относятся к нам люди, - печально говорил Авраам. - Если бы не мои деньги, то давно уже толпы озверелых греков, египтян и финикийцев разорвали меня и тебя, и всех остальных евреев.

- Но ведь ты отрекся от иудейского бога и стал поклоняться греческим богам, - сказала Эсфирь.

- Да, я это сделал ради твоей матери. Иначе мы никогда бы не были вместе. Но в душе я еврей и всегда им останусь. Так как бог един. А греки разделили сущность бога на мелкие кусочки и из каждого такого кусочка создали отдельного бога. И поклоняются каждой частичке отдельно! Как это глупо! - воскликнул мужчина, раскинув руки в стороны.

- Отец! - с ужасом вскричала Эсфирь. - Замолчи! Жрецы убьют тебя за такие слова! Ты кощунствуешь над великими богами! – она схватила его за руку, желая успокоить.

- О, доченька! Мне уже все равно. Я стар и немощен. Кто захочет лишить жизни такого старого и больного еврея. Ведь своими словами я никому не мешаю. Я сделал это только ради твоей матери. Бедная Эрис! Она не дожила до твоего пятилетия. Я всю свою жизнь воспитывал тебя сам. Как бы радовалась она сейчас, посмотрев на тебя. Ты ведь такая красавица! - говорил Авраам, с любовью глядя на дочь. Слезы текли по его морщинистым щекам. - Самое главное, чтобы ты была счастлива, доченька моя! Все свои деньги я отдам, лишь бы у тебя было все хорошо!

- Отец! Не плачь! Я тоже тебя очень люблю! - Эсфирь обняла отца и вытерла его слезы. - Я бы так хотела быть всегда с Дионисом. Ах, Отец, прости, но кроме него ничего не идет в голову.

- Доченька, надейся на худшее. Я знаю жизнь. Парень слишком молод и ветрен, - он положил свою большую ладонь на голову дочери.

- Но отец…!

- Я буду молиться всем богам о твоем сегодняшнем юноше, о твоем счастье. Может, они услышат, - вздохнул Авраам.

Дверь сверху скрипнула, и по лестнице вниз сошла Арида. Растрепанные волосы обрамляли заспанное лицо. Увидев Авраама, она испуганно остановилась.

- А это кто? - изумился Авраам.

- Это моя новая рабыня, для покупки которой я брала у тебя деньги, - ответила Эсфирь. - Подойди сюда Арида.

- Арида? Гречанка? - еще больше удивился Авраам. - Откуда ты? - спросил он у девушки.

- Расскажи ему все о себе - попросила Эсфирь.

Арида рассказала свою историю. Авраам взял в руку медальон Ариды и открыл его.

- Эта женщина мне кого-то напоминает, - сказал он задумчиво, - мне кажется я видел похожую еще в Египте, до того, как встретил мать Эсфирь.

- Вспомни, прошу отец! Может, мы найдем родителей Ариды, - Эсфирь посмотрела на изображение женщины. Авраам мучительно старался вспомнить.

- Нет, не могу! Это было очень давно, - с сожаленьем сказал он, закрывая медальон и отдавая его Ариде.

- Ну ничего. Не расстраивайся, Арида. Придет время, и мы поедем с тобой в Египет как я обещала, и побеседуем с оракулом, - проговорила Эсфирь.

- Когда поедешь, заодно навестишь моего старого друга Моисея. Он до сих пор живет в Египте. Очень богатый. Пишет мне, что страдает от нападок египтян, – задумчиво произнес Авраам.

- Пусть приезжает к нам, - предложила Эсфирь.

- Он слишком стар для такого переезда, – покачал головой мужчина.

- Послушай, а может он что-то знает об этой женщине? - предположила Эсфирь.

- Все может быть. Пути богов неисповедимы, - ответил Авраам. - А она очень хорошенькая, - посмотрел он снова на Ариду, - ты держишь ее как рабыню?

- Нет! - Ответила Эсфирь, - она живет как моя сестра. Ведь так? - обратилась она к Ариде.

- Да, Эсфирь, спасибо! Я ни в чем не испытываю недостатка, - Арида улыбнулась Эсфирь.

- Иди, умойся и оденься. Только не надевай свои лохмотья, выбери что-нибудь из моей одежды и приходи сюда. Мы будем завтракать.

Арида ушла, а Эсфирь приказала принести еду. На ковре появились: душистое мясо, протомленный в оливковом масле рис, фрукты, зелень, маслины, и конечно, вино в прозрачном зеленоватом кувшине. Рабыни поставили чаши и удалились. Музыканты заиграли тихую, спокойную мелодию. И отец с дочерью принялись за трапезу. Вскоре к ним присоединилась Арида. Свежая, словно цветок. Ее светлые волосы перевивала лента. Белый хитон колыхался от чуть заметного ветерка.

- Зачем ты надела длинный хитон? - спросила Эсфирь, - на улице очень жарко.

- Я не могу ходить с обнаженными ногами! - пожаловалась Арида. - Мне кажется, что мужчины разорвут меня, так огненны их взгляды.

- Глупенькая! - засмеялись Эсфирь и Авраам.

- Просто ты им очень нравишься. Ты должна гордиться этим и делать вид, что не замечаешь их взглядов. А не краснеть и смущаться, - объяснила Эсфирь.

- Тебе легко говорить, - возразила Арида, - к тебе они не бросятся, у тебя такой независимый взгляд! Я так смотреть не могу. От каждого мужского взора я готова провалиться сквозь землю.

- Ну ладно. Будешь учиться у меня независимому взгляду. И чтобы больше в этой простыне я тебя не видела! - с чувством сказала Эсфирь. - Садись и ешь. - Она протянула Ариде чашу с вином.

Та, отлив половину, долила воды.

- Да ты еще и трезвенница! - улыбнулась Эсфирь. - Откуда в тебе это? Ведь ты жила среди пиратов.

- Я уже говорила, что главарь воспитывал меня как родную дочь. Он не позволял мне много пить. - ответила Арида, принимаясь за еду. - А как ты провела ночь?

- Прекрасно! Я встретила человека, которого полюбила, - ответила Эсфирь закрывая глаза, снова вспоминая Диониса.

- А я, наверно, никогда никого не полюблю, - вздохнула Арида, делая глоток из чаши. - Я слишком бесчувственна после прожитого.

- Ничего, оттаешь. Все забывается! И еще полюбишь достойного человека, - успокоила Ариду Эсфирь.

- А вдруг он меня не полюбит! Я ужасно боюсь неразделенной любви, – переживала девушка.

- Ты боишься Антероса*, - с пониманием ответила Эсфирь. - Но думаю, тебе это не грозит. Какой мужчина устоит перед взглядом твоих голубых глаз, да еще смотрящих со страстью!

- Я тоже думаю, что тебе не стоит опасаться, - подтвердил Авраам. Закончив с трапезой, он встал. - Ну, дочка, я пойду на базар. Если что понадобится, забегай. А это тебе, - Авраам достал изумительное ожерелье из сапфиров. Густо-фиолетовые камни ярко мерцали в лучах солнца.

- О, Отец! - Эсфирь подошла к отцу, и он застегнул на ее шее застежку. Темные камни подчеркивали белизну кожи.

- Тебе нравится?

Без слов Эсфирь радостно закивала головой и поцеловала отца. Авраам направился к дверям.

- Хайре, дочка! Смотри, не открывай всей души человеку, которого не знаешь. Иначе потом тебе будет очень тяжело, – наставил мужчина.

- Ах, отец! Не говори мне о Дионисе плохо! Я постараюсь сдерживать свои эмоции. Но мне это будет нелегко, ведь я люблю его! - ответила Эсфирь.

Авраам, тяжело вздохнув, вышел за дверь, и направился на базар.

*Антерос — бог взаимной («ответной») любви, а также бог, мстящий тем, кто не отвечает взаимностью на любовь или насмехается над теми, кто испытывает чувства.