***

Дети ножа и ковыли бросают кровавые стяги,

в руках их колосья, маки, лазурный всплеск васильков.

Кудри чернее ночи вуалью на плечи лягут,

и слышит степь раскаленная лай диких опасных псов.

Гончие мчатся тропою,

туманы кибитки скроют,

Овраги и дикотравье – чужая уже земля.

Разверзнутся в душах ямы,

и в бездну навек утянут

детей ножа и ковыли в закатный безумья час.

А лай настигает звонкий, и воздух на горизонте скипается, словно травы в котле шаманки степной.

Поправит корону дама,

присев на тропе устало –

земля эта не дается, уходит из белых рук.

Луна в небесах смеется,

у дамы сердце не бьется,

и жадно она внимает – сердец чужих слышен стук.