Глава 3

　　　– Смотрите! – перестав бессмысленно хватать за рукав онемевшую подругу, Саша замерла. Впереди в темноте зависшего безмолвного киселя ярко мерцал огонёк. Как раз там, куда и спешила Лиана. Испуганно переглянувшись, подружки рванули за ней, стараясь перехватить и оттащить цыганочку от пугающей неизвестности. Шаг, ещё шаг, и девушки упёрлись в кривую оградку.

　　　– Лия, не ходи туда! Стой! – запинаясь и глотая слова, закричала Анжела. Но было уже поздно. Словно загипнотизированная, девушка стояла у самой могилки, завороженно всматриваясь в блуждающий огонь. Как только прошла сквозь оградку? Сорвав с волос капор, порыв ветра упрямо трепал смоляные кудри, расплёскивая по худеньким плечикам. Тишина затягивала, давила на уши, путала мысли.

　　　«Кто посмел нарушить мой покой?!» – громовым раскатом разорвал тишину голос. Девочки закричали, прижимаясь друг к дружке. Волосы на головах встали дыбом, а в оголённые нервы вонзились тысячи острых иголок: «Вы поплатитесь за это жизнью!»

　　　Взвизгнув, девчонки, не помня себя от ужаса, сорвались с места и, дико вращая глазами, помчались к цыганке, ища калитку в ржавой преграде.

　　　Не пройдя и двух шагов, резко запнулись, будто врезавшись в стену. Неизвестно откуда взявшийся ветер закружил мириады колких снежинок в бешенном хороводе, не давая вздохнуть, заслоняя подругу.

　　　– Лия?! – попыталась позвать её Александра, но поперхнулась. Гневный порыв швырнул в лицо острую взвесь, царапая щеки, забивая рот и глаза. «Убирайтесь!» – шумело сквозь ветер. Девочка глухо закашлялась, рядом с ней задыхалась Анжела.

　　　– Что это, Саш? – то и дело плюясь, прохрипела блондинка, тщетно пытаясь прикрыться ладошками.

　　　– Не знаю! – стараясь перекричать воющий ветер, ответила та. Внезапный буран не спешил успокаиваться, беснуясь и атакуя стремительными порывами беззащитных студенток. Александра, нащупав рукав подруги, судорожно подтащила Анжелу к себе и, наперекор необузданной ярости взбунтовавшейся стихии, смело шагнула вперёд, туда, где у могильного камня, замерев, словно в трансе, стояла Лиана. Вьюга, молниеносно накрывшая кладбище, будто бы не касалась цыганки, милостиво обходя стороной, но при этом щедро хлестала колючими иглами мокрого снега продрогших насквозь подруг. «Ещё чуть-чуть!» – шептала брюнетка, с трудом преодолевая напор разбушевавшейся стихии. Ноги словно притягивало к земле, приходилось прикладывать серьезные усилия, чтобы оторвать от поверхности, выдернуть их из стылого капкана. Казалось, вот-вот, и пучина выпустит жертв из своих цепких объятий. Раздавшееся позади дикое ржание заставило подруг испуганно дёрнуться, впечатываясь в оградку. Прижавшись спинами к покореженным прутьям, во все глаза подростки смотрели, как прямо на них неумолимо движется снежная громада.

　　　Три белых коня летели на девушек, играючи преодолевая преграды, грозясь затоптать и подмять под себя стылыми копытами. Сердце Анжелы рухнуло в пятки и, подскочив к горлу, перекрыло дыхание. Вылезшие из орбит глаза светились безумием. Раскрыв широко рот, она дико вопила, не замечая, как тучи колючих снежинок устремились туда, зло впиваясь в язык и царапая нёбо, комком забивая охрипшую глотку. Александра в испуге вцепилась в оградку, иступлено шатая её и стараясь прорваться к цыганке, оставляя на ржавом железе клочья заиндевелой кожи. Кровь смешалась со снегом, закружив, осыпав несчастных гранатовым бисером. Ржание громким набатом прорезало уши. Сотрясая копытами снег, кони вздыбились, белою глыбой нависая грозой над несчастными, и рассыпались вмиг ледяными кристаллами брызг, унося за собой и буран. Сверкающей пеленой оседала на девочек пыль, выстужая и замораживая, превращая в гротескные окоченелые статуи.

　　　– Ли-и-и-и-я-я! – крик боли разорвал цепкую паутину, разметав ошмётки призрачных оков, растворяя в густых эманациях на границе миров. Лиана встрепенулась и, повернувшись к подругам, в ужасе прикусила губу. Стоя в притык к корявой оградке, две снежные статуи тянули к ней тонкие руки, открыв в немом крике застывшие рты, а мутные бельма расширенных глаз тусклыми льдинками сияли в глазницах.

　　　– Не-е-ет! – раненой птицей взметнулся беспомощный вопль, ослабшие ноги предательски дрогнули, и Лиана кулем повалилась на холмик, орошая застывшую землю горячими алыми каплями. Губу жгло, казалось, её дергают калёными щипцами, но девушка, не обращая на это внимания, горько рыдала, растворяя снег солёными брызгами.

　　　«Ты?!» – казалось, клубы мрака сгустились, уплотнились, формируя тень, и над Лианой нависла чёрная сгорбленная фигура: «Ты, цыганка, чистая дочерь вольных ветров! Молю тебя, помоги мне!»

　　　С удивлением девушка подняла лицо и заглянула в кошмарные провалы пустых глазниц.

　　　– Помочь? Тебе? Посмотри, что ты сделала с моими подругами? – терзавший душу страх куда-то улетучился, и девушка, смело вскинув голову, поднялась на ноги.

　　　«Это проклятье! – прошелестело печально. – Оно не даёт приблизиться смертным. В один-единственный день я могу получить прощение, но люди гибнут, замерзая и превращаясь в холодный бездушный кусок льда!»

　　　– Но я? – начала было Лия… «Но ты другая.» – чёрным хлыстом потянулась рука и отпрянула, призрак покачнулся, тьма заколебалась. И из бездонного провала на месте рта раздался душераздирающий вой: «Прости меня, дочь ветров! Отпусти мою душу! Дай упокоиться в мире, соединиться с любящей семьёй. Видит Бог, невольно я стала орудием смерти. Прости, Велиана!»

　　　Девушка, вздрогнув, попятилась. Такое неподдельное горе волнами боли наполняло густеющее пространство, разламывало, размывало границу миров. Сердечко цыганочки дрогнуло, остановившись на миг, и с новой силой забилось, разливая по венам тепло.

　　　«Помоги ей…» – на грани слышимости родился шёпот. Лиана обернулась. Рядом с застывшими ледяными статуями, стояла маленькая смуглая девчушка, кое-как укутанная в куцые лохмотья. «Помоги…» – разлепились бескровные губы. Присев перед девочкой, Лия взглянула в распахнутые смоляные озёра, что-то родное, до боли знакомое шевельнулось в душе. Обхватив бледные щёчки своими ладонями, Лиана воскликнула.

　　　– Бабушка?!

　　　Девчушка улыбнулась, и озорные искорки оживили смолу, расплескав мириады огней. Да, это были глаза её бабушки, той самой, к которой малышка так часто прижималась в ночи, скрываясь от жутких кошмаров. Озорно сверкнув глазками, малышка взяла руку девушки своими тонкими ледяными пальчиками и, не по-детски сжав их, повторила: «Лиана-Велиана, девочка моя, помоги ей, и ты поможешь сама себе. Твоё сердечко чисто и светло, оно всё знает, всё чувствует. Не со зла Анна погубила тебя, матушка! Сполна искупила она грехи свои. Прости, отпусти её!» – и взмахнув второй бледной ручонкой, девочка выцепила в клубящемся пространстве пятипалую черноту и ловким движением соединила обе конечности.

　　　– Матушка? … – промелькнуло в голове, затуманивая разум, переворачивая душу. Жалобный вой чёрного призрака древней скиталицы жгучей иглой кольнул сердце и устремился дальше, в пучину страданий, туда, где всё это началось.