8. У меня есть Грэй.

Она лежала на земле, и только боль ласкала её тело. Боль и больше ничего. Словно одна медленная, текущая по всему телу ядовитая жидкость и особенно там, внизу живота. Как будто её засунули в дробильный аппарат и прогнали молоточками по всему телу. Другие мелкие раны на лбу и от иголок под спиной и голыми ягодицами она практически не ощущала. Ещё Аня заметила, что не может пошевелиться. Почему-то мускулы не хотели слушаться. Руки и ноги отнялись, шея тоже не работала. Только глаза и чуть-чуть язык во рту, можно было погладить им зубы или ещё пошевелить челюстью…

«Почему я голая?» — спросила она сама себя, пыталась вспомнить подробности вчерашнего вечера. Она начала вспоминать и тут же, испытав ужас, прекратила это занятие. Аня чуть застонала, но её разум отказывался принимать происшедшее. Она подумала и сказала сама себе:

«Это все не взаправду. Сказка. Эльфы, наверное, начудили. Прибежали со своими молоточками из обсидиана и постучали по каменным наковальням. Я сплю. Просто сказка и всё, больше ничего. Я вижу сон…»

Тут она снова вспомнила удар и боль между ног. Аня огляделась по сторонам, пытаясь определить, где находится.

«Я голая, странно… Я совершенно голая под его курткой…»

Она уже поняла, что лежит на решетке из тонких длинных веток и листьев, аккуратно сложенных под спиной.

«Кто мне сделал такое ложе? Тоже эльфы?» — подумала Анна.

«Странно… что же вчера со мной случилось?»

И только она об этом подумала, как снова нахлынул тот самый ужас, и всё страшное состояние вернулось в одну секунду. Она, сглотнула, оглянулась по сторонам и вдруг звуки леса стали заполнять уши. Словно пробило какую-то вату. Запели иволги, застрекотали кузнечики, а потом какие-то мелкие птахи что-то начали обсуждать, зашелестели листья на деревьях, пробежал ветер, и Аня услышала голос, сидящего рядом с ней человека:

— …и запомни ещё дурында, — гнусавил грубый голос рядом. — Я тебе всё честно говорю. У меня от тебя, Нюрка, никаких секретов нет. Все твои демоны, которым ты поклоняешься: Везевуль, Махмуд, Бахмут… Никто тебе вчера не помог. Даже князь тьмы не пришел на защиту. Хе.. хмы…

Голос был не просто грубый, он был глумливый.

— И в реальном мире у тебя защитников нет. Папки нет, пацана рядом тоже нет. Мамка твоя, учительница средних классов. Никого нет. Так что, если звякнешь в ментуру, или куда ещё, я тебя чик-чик ножиком и закопаю. Ну как, поняла?

Она увидела лицо Мазика, довольное, откормленное и счастливое. Борода обрамляла жирные губы.

«Почему он такой радостный?» — подумала Аня. Она снова попыталась вспомнить, что случилось, и снова не смогла. Удар по затылку и затем боль внизу живота. Это то, что она помнила. Остальное затерлось.

— Поняла, тебя спрашиваю?

«Задуши меня!» — подумала Анна — «Убей немедленно! Прошу! Я хочу умереть! Я, правда, хочу умереть! Убей меня, прошу тебя!»

Она даже попыталась произнести это вслух, но у неё не шевелились губы. Тогда она пощупала язычком небо и зубы.

«Пусть он меня убьет, если это правда…»

Рашид грубо потрогал её лицо, помотал как у куклы туда-сюда. Потом внезапно и бесцеремонно запустил свою вонючую и грязную руку под саму куртку, пощупав живот, пробежал затем лобок и ноги! Анна тяжело вздохнула и выдохнула. Уставилась на Рашида в ужасе и изумлении. Мазик убрал руку, посмотрел на неё и увидел кровь. Он хмыкнул и, достав из кармана носовой платок, стер кровь с руки. Аня снова задышала тяжело и даже яростно, постепенно приходя в себя.

— Ну, чего молчишь? Я тебя спрашиваю, — поинтересовался Мазик, — поняла или нет?

— Шт-то… — прошептала Аня тихо-тихо.

— Поняла, что никому не будешь говорить, про то, что случилось? Аня пыталась понять, что ей нужно сказать, чтобы все это прекратилось, какое волшебное слово, чтобы все вернулось назад и стало как раньше.

«Абракадабра!» — подумала она — «проснись! Эльфы…». Но ничего не получилось, все осталось как прежде, она земля и толстый мужик рядом.

— Ну? Что скажешь?

Анна сразу ничего не ответила, но подумала и спокойно произнесла:

— Да…

Рашид кивнул, и внимательно посмотрел в глаза девушке:

— Да? Что «да»?

— П… п… пон… — Анне не удалось завершить само слово.

— Ну вот и умница. — Пришел к ней на помощь Рашид. — А насчет любви я тебе не соврал, Нюрка. Только тебе это все равно не понять… Маленькая слишком. Но это я тебе честно говорю. Всё так и есть. Я тебя любил.

«Когда же этот сон закончится?» — подумала Аня.

Рашид видимо ожидал на такое признание какой-то реакции, но её не последовало. Девушка просто лежала и смотрела на него, потом чуть зашевелилась под курткой. Татарин увидел это движение и кивнул:

— Я любил тебя, Нюр. Хочешь верь, хочешь не верь. Всё равно не поймешь…

Анна промолчала, продолжая разглядывать своего врага.

— Ещё одна вещь интересная, — внезапно начал Рашид. — Двадцать лет назад, одна цыганка нагадала мне, что ничто меня не убьёт, кроме черепа с дыркой в темени. Вот… точно! Как ты думаешь что, это?

— Грэй… — внезапно четко сказала Аня.

— Чего, чего?

— Грэй… У меня есть… Грэй, — прошептала Аня и добавила, чуть улыбнувшись: — это он тебя убьёт…

— Нет, Нюра, не верю, — ласково ответил Рашид.

У палаток шла оживленная работа. Жорка раскладывал вчерашние трофеи, включая последние находки из планшета немецкого офицера, что нашла Аня, Матвей что-то искал в палатке, Екатерина Сергеевна работала у котла, а Давид рубил дрова. Увидел Рашида и весело кивнул:

— Привет, монстр! Как провели время? Показал Ане пещёру?

— На пару слов и без чужих ушей.

— Ну, пошли, раз так… — Давид бросил топор и пошагал рядом с Мазепой.

— Ну, как отдохнули? Почему не вернулись вовремя? — спросил Давид уже в лесу.

Рашид ничего не ответил, а только пригнул рукой ветку толстого вяза и начал разглядывать лагерь и людей в нем.

— Что случилось там у вас? Наверное, все-таки ничего такого, о чем можно беспокоиться? — уже настойчиво поинтересовался хирург.

— Ничего. — Ответил Рашид. — Особо ничего. Барышня наша в девках загулялась… Вчера стала женщиной.

— Ч-т-о-о??? Ты!?? Это, млять, шутка какая-то??

— Не-ее. Всё взаправду, Дода. — Рашид сурово посмотрел на своего друга.

— Епать, твою мать! — закричал… шепотом Давид. Он оглянулся по сторонам и продолжил свой «крик» тоже шёпотом: — Бог ты мой! Это же статья?! Ты, чёрт… в своем уме? Мать…

— Да, в своем! У тебя не одалживал.

Мазепа тоже стал хитро и воровато огладываться по сторонам, словно клад закопал где-то рядом. Давид прокашлялся и одурело посмотрел на друга.

— Нет, так не пойдет. Должна быть какая-то логика… Рассказывай всё с самого начала. Что было? Вчера, собрались. Отметили завершение. Все были в прекрасном настроении. Ты вроде бы… сука, даже не пил? Что потом могло произойти?

— Любовь, Дода. Любовь с первого взгляда. — Ответил Мазик, — и давай не сучиться!

Давид взмахнул руками!

— Епать! Я не могу поверить! Вот, млять…

— Не бегай. Всё путем, Дода. Девка жива, и это самое главное.

— Где она?!

— Там, у пещёры.

— Я иду туда немедленно!

— Я вколол ей лекарство, когда чуть пришла в себя. Новокаин, чтобы не сбежала десять кубиков, два укола. Возможно, она ещё дрыхнет. Внутрь не кончал. Только так, проучил маленько. Вообразила из себя. Подруга Князя тьмы.

— Я иду немедленно!

— Помой её, одень и приведи в порядок. Никто не должен знать. А если что…

Рашид взял за руку Давида и посмотрел в глаза:

— Сам понимаешь. Дела у нас общие… одни.

Давид ничего не сказал и отвернулся. Затем обхватил руками голову. Походил так пару минут. Успокоился, а тут Мазепа догнал его ещё одним вопросом.

— И одно странно. Когда я уходил. Она, в общем, говорила про какого-то Грэя. Не знаешь, кто это такой?

Давид взглянул на Рашида и подумал, ответить правду или выдумать историю, чтоб хоть немного отомстить своему партнеру, заставить его помучаться. Колебался, колебался, думал, думал…

— Ну. Не слышал, не говорила ничего? — обеспокоенно повторил свой вопрос Рашид.

— Говорила! Да! Говорила однажды.

— И кто это?

Давид посмотрел в глаза своему другу, наконец ухмыльнулся и, махнув рукой, раскрыл:

— Никто. Никто вообще! Её фантазия. Воображаемый друг из снов.

— Ух, ты… — Довольно вздохнул «главный археолог». — Ну, и слава Богу!

Давид продолжал презрительно разглядывать своего делового партнера. А потом сам спросил:

— Что? Напугала тебя им?

— Да, стращала чуток. Но это точно??

— Да, точно, Мазик. Грэя не существует. Фантазия, детский вымысел. Неправда.

— Займись ей, она всё ещё там!

— Ты хоть не убил её?

— Нет. Аккуратно действовал. Пара царапин и целка. Вот все её потери за вчера.

Спустя пять часов Давид и Аня вернулись к лагерю. На Ане была вся её одежда, в которой она ушла к пещёре, и куртка на плечах, доктор нёс аптечку и куртку Рашида. Увидев Мазика, Дода кивнул, и тот немедленно удалился в лес.

— Что случилось? — изумленно спросила Катя.

— Ничего! Все в порядке.

— Что в порядке?

— Анечка вчера поскользнулась ночью, упала и получила синяк.

— Я же им говорила, не лезьте! Насколько опасно? Заражения нет? Голову не ушибла?

— Именно голову, Катя, затылок. Ты с ней пока не говори, она все ещё не пришла в себя от шока. Сегодня домой поедет. Хватит с неё приключений! Катя кивнула, задумалась и снова спросила?

— А ночью, почему не вернулись?

— Рашид всё правильно сделал. Если бы стали ночью возвращаться, то ещё бы где-нибудь ухайдакались. К тому же она была нетранспортабельна после удара.

— Её сильно ударило?

— Шишка с кулак.

Катя снова кивнула. Аня села у костра и грела ноги, иногда покачиваясь, как в трансе. Давид оценивал ситуацию. Дело было тухлое. Хоть он взял с Ани слово, что она будет молчать… Хирург поморщился, перебрал варианты в голове. Затем кивком подозвал Жору и приказал:

— Посиди с ней пару минут!

— Ага! — парень подлетел к девушке и сразу начал рассказывать про суть и стоимость позавчерашней Аниной находки.

— Ты знаешь, что такое наградной знак «за штурмовые атаки»? Представляешь, что это? — рассказывал Жора. Аня вяло реагировала и молча кивала головой.

Давид снова отошел с Рашидом в лес.

— Думаю, что с Катей нужно будет отдельно поговорить. Она баба умная, всё поймет, если только уже не поняла…

— Последствий нет? — перебил его Рашид.

— Нет, к счастью для всех. Ушиб, пара царапин и «кое-что». Всё, как ты сказал. Крепкое тело, хотя худышка.

— Говорила что-то про меня?

Давид посмотрел на своего патрона и ухмыльнулся:

— Да, сказала, между прочим.

— Что? Что именно?

— Сказала, что убьёт тебя. Сама. Скоро. Но как, ещё не знает. Ещё высказала странную просьбу.

— Какую?

— Хочет череп забрать с собой. Зачем, не объяснила. Просто причуда такая.

— Пусть забирает! Это ей, наверное, для адского обряда. Она теперь ведь официально ведьма. — Татарин глумливо ухмыльнулся. — Правда, это всё глупости, и никто в такую чушь само собой не верит…

— Ты лучше о другом подумай, — перебил его Давид.

— Говори!

— Ей нужно денег дать в дорогу. Три тысячи баксов, я полагаю.

— Что?? Офуел? Где я их найду?

— А это не мои проблемы, Мазик. Мои проблемы теперь сделать так, чтобы она ни о чем плохом потом никому не говорила. И я полагаю, что это минимальная цена. Это самый минимум.

Рашид молчал, а Давид не выдержал и напомнил компаньону:

— Статья сто тридцать один, Мазик. Пункт 3-а, восемь лет. Ну что, согласен? Пойдешь сидеть?

— Не докажет!

— Докажет, Рашид! Будь уверен. Не лезь на рожон. Я договорился.

Татарин посмотрел подозрительно на своего компаньона, хитро улыбнулся и спросил:

— Договорился? Чушь! Как тебе удалось?

— Есть способы.

Рашид покачал головой.

— Не-ет, сумма слишком большая. А я её даже пальцем не тронул.

— Тронул. Рашид. Это самый минимум, поверь мне.

Муратов несколько минут стоял, словно что-то вычислял, наконец, не выдержал и махнул рукой.

— Ладно! Верю. Почему она согласилась?

— Она сказала, Мазик, что деньги нужны матери, а с тобой она лично поквитается. Но не сейчас, а когда-нибудь. Вот так. Я не стал с ней спорить. Девочка ещё не подросла, а мы с тобой должны сейчас разгребать пирамиды, что ты наваял. Лучше варианта нет.

— Скажи, что деньги будут.

— Сегодня и сейчас. Я передам ей, когда привезу домой, немедленно. — Мля… Худо дело… Пятьсот возьми из кошелька. Остальное снимешь со счета. Выдернешь из кассы.

Через час Аня уже ехала домой…

Всю дорогу она молчала и смотрела в окно. Иногда улыбалась, иногда о чем-то задумывалась так, что словно превращалась в статую. Внешне, казалось бы, ничего не изменилось, но взгляд у девушки стал иной, словно потухший. И ещё… Это был взгляд не ребенка, а взрослой женщины. Давиду даже показалось, что Аня выросла, стала выше и шире в плечах, но это была иллюзия. По пути, уже в городе, они заехали в банк, а потом на улице, Давид, снова остановился, зашел в цветочный ларек и купил двадцать три бордовых розы. Спустя полчаса, они припарковались у Аниного дома, и Давид, повернувшись, сообщил:

— Ну, всё Анюта, мы приехали. Это твой дом!

— Я знаю, — ответила девушка улыбнувшись.

— Скажи… а зачем эти розы?

— Странное желание, не правда ли? — снова улыбнулась Аня.

— Да, немножко странное в такой ситуации.

— Это маме, как и деньги. Мне ничего от вас не надо.

— Аня, смотри на меня! Ты… сможешь нас простить?

— Как?? У каждого свой выбор, Давид. Ничего не происходит случайно. Аннушка разлила масло, Берлиоз попал под трамвай, Маргарита спасла Мастера… Всё закономерно, и всё часть одной цепи событий.

— Интересные рассуждения… Не думал о таком.

— Я… прощу его… возможно… когда-нибудь, через много-много лет — насмешливо и даже презрительно произнесла девушка.

— Вот и замечательно! — кивнул Давид, просто не веря своему успеху.

— Но он все равно умрёт, — добавила Аня.

Дома Аня передала маме три тысячи долларов и гигантский букет роз. Алина Станиславовна была в шоке и тут же начала яростно расспрашивать: что случилось там, на раскопках? У Ани уже была готовая схема ответа: деньги — приз, который дали всем за большую находку. Это Аннина доля. Букет она купила из этого приза, просто как подарок маме. Спустя час, когда расспросы закончились, Алина Станиславовна вдруг вспомнила, что примерно этой суммы не хватало на покупку дачного участка за городом:

— Вот и чудненько тогда! Сто семьдесят возьмем из твоих, плюс двести тридцать наших в банке и участок будет! Будут у тебя и своя картошка, и ягоды, и помидоры с огурцами зимой.

— Мам, я не люблю копаться на огороде…

— Ну и не надо! Я буду копаться, а ты только помогать.

Аня с трудом сдерживалась, но она понимала, что если мама узнает, откуда деньги, то про них можно будет забыть. Швырнет в лицо Рашиду.

— Я… помогу. Помогу, конечно.

— Вот и отлично. А на остальные я куплю тебе, доча, новый компьютер!

— Мам, лучше купи мебель в дом. У нас такая старая мебель… Мне стыдно друзей приводить.

— Тебе что, совсем ничего не надо?!

— Ничего. Мам, не мешай мне! Я хочу помыться.

Анна сначала просто сидела на краю ванны, и только спустя минут десять… она обнажилась до пояса, но полностью раздеться так и не смогла. Ей было страшно. Страшно посмотреть «туда». Словно всё её тело ниже пояса стало зараженным и покрылось оспинами. Злополучный череп лежал рядом в раковине, и иногда девушка смотрела на него, улыбалась, о чем-то думала. Так она и сидела, пока не услышала осторожный стук в дверь.

— Мам, я купаюсь…

— Ну, запусти меня, мне надо взять кое-что.

— Что именно?

— Спонжик и ещё ватные палочки. Нужно уши почистить.

— Мам, чуть попозже. Я сейчас не могу…

Это возражение не на шутку напугало Алину Станиславовну, и та прямо через дверь начала допрашивать дочь, что всё-таки случилось. В итоге Анне пришлось раздеться донага и быстренько обмыться за пару минут. Череп она убрала из раковины на пол, за унитаз, потом открыла дверь. Крайне изумленная Алина Станиславовна вошла и стала прихорашиваться, смотря в зеркало, но боковым зрением разглядывала дочь.

— Не смотри на меня, пожалуйста… — Попросила Аня.

— Что такое, с каких это пор?

Девушка задумалась, а потом спросила:

— Мам, а где ты собираешься выбрать участок?

Дальше пошел разговор про место, Аня начала возражать, а Алина Сергеевна стала её убеждать. Беседуя с мамой, Аня внезапно начала яростно мыть ноги и… увидела кровь… Кровь стекала мимо её колен по голени тонюсенькой струйкой прямо в слив ванны вместе с водой.

— Анюта, а что это за ужас?! — мама увидела череп.

— Мам, что? А-а это? Это подарок из экспедиции!

— Подарок?!

— Да, подарок! — Весело ответила девушка.

— Ты будешь хранить это дома?!

— Буду! — Радости Ани не было предела, она избежала убийственных расспросов про то, что все-таки случилось в экспедиции.

— Какой ужас!

В ответ Аня весело и небрежно открыла занавеску, представ перед глазами матери во всей своей красе и, улыбаясь, попросила полотенце. Алина Станиславовна подозрительно посмотрела на нагое тело дочери, затем взяла её за пояс и резко развернула на сто восемьдесят градусов. Она посмотрела на спину, сверху вниз, потом сообщила громко, как на докладе:

— Так… У тебя внизу вижу три ссадины. И ещё одна на спине между лопатками… Ань, что случилось?

— Это… Это, да… Я, в общем, упала с обрыва, два дня назад. Когда купалась и шлепнулась головой.

— На тебе не было трусов?

— Что?!

— Шрам ровный и через всю ягодицу, снизу вверх. Рана не гноится? Дай посмотрю!

— Мама… Мам… череп надо поставить!

— Забудь о черепе, я его сегодня выкину!

— Не смей!!

Изумленная Алина Станиславовна посмотрела на дочь.

— Не смей, я тебе говорю… — Произнесла Аня, дрожа, словно от ярости, — этот череп нельзя «выкинуть».

— Почему?

— Он мне очень дорог! Это моя первая находка там… — Аня не знала, что соврать. — Он просто мне очень дорог. Прости, пожалуйста.

— Да ладно…

Алина Станиславовна внимательно посмотрела на «находку», потом призадумалась и спросила:

— А у него была бирка?

— Что?

— Ну, медальон какой-то?

— Да, был! — соврала Аня, — это солдатский череп.

— И как его звали?

— Грэй! Его звали Грэй.