Глава 6

— Для тех, кто с нами впервые, напоминаю: во втором туре второго же этапа команда с меньшей суммой рангов получает право выбора между групповым боем и серией одиночных боёв, — саркастично протянул один из двух бессменных комментаторов, склонившись над эхофоном. — Как я понимаю, наш гадский цветок выбирает первое?

— Рэй, ты что, не читал журнальные шедевры про полигамную меня? — Кори сунула в рот как бы невзначай порезанный ножом палец (и добилась вполне предсказуемой реакции, ну как же просто на арене заработать денег и симпатий). — Люблю групповушки!

— Слыхал, у тебя в гареме вакантное местечко? Я заинтригован.

— Я свободна завтра вечером.

Вроде как просто пошутила, а отчего-то сделалось неловко и даже стыдно. И смотреть в сторону Тео окончательно расхотелось.

— Сладенькая, ты неотразима, но я пока не рвусь получить молнию в задницу. Останемся друзьями!

— Не очень-то и хотелось, — фыркнула Кори, чувствуя, что неотвратимо краснеет. Бездна, только этого не хватало! Пришлось спешно сделать хорошую мину при плохой игре да встать в стойку.

Эйлиф впрямь была хороша, да ещё и, похоже, обозлилась за дружка на её неуклюжий флирт с Рэем. Сэм старался как мог, но явно чувствовал себя не в своей тарелке. Этим Кори и пользовалась, чередуя атаки мечом и словесные избиения; ехидный Рэй то и дело вставлял ремарки — мол, групповуха неудачная, кто-то тут явно лишний. Боги, как они вообще додумались выставить Руссо?..

Кори, понятное дело, рассчитывала на куда более внушительных противников во втором туре. И выковала себе новые мечи, пустив по поверхности металла амберлитовую жилу — чтобы каждый удар высекал из клинков сноп ярких искр. Очень зрелищно вышло — вон как зрители оживились. И подло, да. («Но мы же наш цветочек не за честь и совесть полюбили, верно?» — хмыкнул Раэлин, охотно просветивший народ о свойствах амберлита и тонкостях артефактного дела.) Сама Кори была привычна и не к такому, а вот соперников здорово отвлекало мельтешение искр. Хотя тут и без всяких спецэффектов печально…

Навык группового боя хромал у обоих. Руссо путался под ногами, умница Эйлиф из-за этого лажала, злилась, снова лажала. Кори помучила их с четверть часа, обзавелась одним штрафным и длинной царапиной от плеча до ключичной ямки — расслабилась, заскучала, ну! — и решила, что хватит с неё этой вымученной пляски.

— С ума спятить! Одним махом, мать твою имперскую! — некультурно выпалил Раэлин, перекрикивая беснующихся болельщиков. На крупном плане было видно, как он подскочил на месте; затем менталисты снова вывели на обозрение их скульптурную группу — оба меча Кори пустила в дело, пусть понарошку, но перерубив Сэму горло, а Эйлиф — ключицу. Ту самую, которую она ей порезала. — Бреннан, что за позёрство? Но филигранное исполнение, не спорю. Что, блин, за детки в Инферно растут?..

Ещё какое-то время потребовалось, чтобы просмотреть запись боя и определить, кого срезали первым. Наконец Раэлин объявил:

— Два-ноль, Эйлиф Гримвард выбывает, последний раунд в миссионерской позе… тьфу, в одиночном режиме. Не то чтобы у кого-то здесь есть сомнения, что Руссо продует всухую…

— Раэлин! — привычно рявкнул архимаг Эрдланг, наверняка даже не надеясь хоть немного призвать к порядку своего пернатого приятеля.

— Да чего Раэлин? Просто озвучил то, что все подумали!

Кори следовало бы проявить побольше восторга — она получила рыжего ублюдка на десерт! На блюдечке и с каёмочкой! Однако поди ж ты, только и хотелось завершить бой поскорее.

«Дагмар небось волосы рвёт от досады — такой позор на всю Империю!» — злорадно подумала Кори, силясь вернуть себе боевой настрой.

И не удержалась — посмотрела.

Будь проклят этот солхельмский дурень! Нет бы впрямь волосы рвать, а он не сводит с Кори пронзительного взгляда. И ведь далеко вроде, а тепло так, будто Тео совсем рядом, обнимает, прижимает к себе так привычно и знакомо. Любит. Так сильно, что сердце где-то в горле колотится.

«Будь! Ты! Проклят!»

И будь проклята она сама, тоже идиотка редкостная.

А хотя зачем, она ведь уже…

Толпа изумленно затихла, когда Кори одним лихим движением упрятала оружие в ножны, развернулась спиной к соперникам и пошагала к защитной границе.

— Хм… Ликорис?

— Я сдаюсь, раунд за ними. Всё.

— Че-его?! — так и взвыл Раэлин, едва ли не перейдя на фальцет. — Ликорис, какого такого демона, то бишь тебя? Ты щас имперский тотализатор поломала ко всем своим клятым родичам!..

— Бреннан, вернись на позицию! — подумать только — у недоумка Руссо хватило наглости подать голос. — Чё за цирк? Иди и победи меня как положено, раз такая крутая!

— Мне это ни к чему, — безразлично пожала плечами Кори, остановившись вполоборота к нему. — Я в финале так и так, а ты… ты радуйся подачке, как и положено брехливой шавке.

И, отвернувшись от побагровевшего в цвет волос боевика, она неспешно зашагала к выходу.

— Кори, переигрывайте! — опомнился Раэлин. — Ты слила! Переигрывайте!

— Они мне не соперники. Буду переигрывать только после честной жеребьёвки, — Кори нашла взглядом возмущенного грифона, стиснувшего эхофон обеими руками, и надменно вздёрнула подобородок. — И что вы мне сделаете, дисквалифицируете?

Понятное дело, никто не станет дисквалифицировать любимицу спонсоров. Разве только она кого-нибудь убьёт и съест. Повисла недолгая пауза, в ходе которой комментаторы, отключив эхофоны, о чём-то переговаривались между собой. Пару раз даже схватились за амулеты связи.

В итоге Раэлин вернулся и неохотно озвучил:

— Боги и богини, ну и дурдом. Бреннан — Руссо-Гримвард, два-один, сорок четыре — тридцать три. Предварительно!

— Ну охренеть теперь, — пробормотала Кори. Одними губами, чтобы сеть не разнесла её веское мнение по всей арене.

Ну их в Бездну. Пусть хоть заорутся, но так поступить — правильно. Что бы между ними ни случилось, а Тео заслужил место в финале, даже если рыжий кретин и нет.

— Стой! — послышался знакомый голос, звонкий, на грани истеричности. Поспешившая было к Кори Этель так и замерла на месте. Как и она сама. Только голову повернула — против воли, не иначе, — и увидела, как перемахнул через ограждение Тео.

По трибунам предсказуемо пронеслись шепотки, мерно переросшие в гул, Кори не видела, но знала, что менталисты сейчас сосредотачивают все внимание на них.

— Не уходи от меня, Кори.

Кори не уходила — просто потому, что окаменела от такой наглости. И слов найти не могла, даже матерных — по той же самой причине.

(Ну, официальная версия для самой себя была именно такой. А что уходить от Тео попросту не хотелось, так это никто не докажет.)

И то ли Тео как-то хитро заклял свою обувь, то ли Кори не совсем адекватно воспринимала время и разделяющее их пространство, но приблизились к ней очень быстро. Сильная рука легла было на плечо в попытке развернуть, но она, наконец, сумела отмереть и оттолкнула ее от себя в последний момент. Развернулась сама, с трудом заставила себя придать лицу сносное (и злое) выражение… и оторопела. Лазурит, вещая о непотребном состоянии Дагмара, ничуть не соврал. Выглядел тот несчастным, потерянным и очень уставшим, на щеках красовалась щетина, а глаза, обычно яркие и такие ясные, были непривычно тусклыми.

Собраться Кори всё же смогла, хоть и с трудом заставила себя открыть рот.

— Я обещала отрезать тебе пальцы, если посмеешь тронуть, ты забыл? — язвительно поинтересовалась она.

— Не забыл, — покачал головой Тео и вдруг протянул руки ладонями вверх. — Режь. Что хочешь делай, я весь твой. Только не уходи от меня больше. Пожалуйста.

Кори буквально потонула в чудовищной, невыносимой, непередаваемой мешанине собственных эмоций. Но преобладала всё-таки злость — на Тео, на себя, на любопытную толпу и вообще на всё мироздание разом.

— Ты… ты… да пошёл ты в Бездну, Дагмар! — только и смогла выпалить она, чувствуя, как полыхают щёки, и оттого бесясь пуще прежнего. Да как он только посмел… превратить её в невнятно огрызающееся желе! И это на глазах у всех! Ну вот ведь скотина!

Любимая скотина. Вот это и мешало уйти, вмазав ещё разок для острастки.

Вот только Тео, по обыкновению, плевать хотел на свидетелей, на всё вокруг, и поди пойми — приятно это или наоборот злит невыносимо.

— Да я уже в ней, Кори! — вещал он, не обращая внимания ни на что. Только смотрел прямо своими невозможно грустными глазищами и был таким, что… — Без твоих прикосновений и твоего голоса, без тебя в моих объятьях. Я ведь люблю тебя, Кори. Я так сильно люблю тебя, что благодарен Руссо и его проклятой шапке, ведь иначе я бы не узнал тебя.

Он остановился, видимо, пытаясь перевести дух, хотя видят боги, Кори бы тоже не помешало. Как минимум чтобы вспомнить, каково это — дышать, шевелить мозгами, да вообще делать хоть что-то, а не только пялиться на клятого Дагмара, силясь удержать слёзы.

— Я не могу без всего этого, дышать без тебя, жить без тебя… И если ты хоть немного, хотя бы самую капельку испытываешь то же, что и я, то пожалуйста, — Тео протянул руку снова в каком-то беспомощно-приглашающем жесте, — иди ко мне. Пожалуйста, Кори, я ж без тебя подыхаю просто…

Из головы начисто вымело все мысли, остались разве что «Как он посмел!» и «Убью кретина!»

И за ворот Кори его схватила именно с целью врезать. Боги свидетели! Врезать!

Так почему же, Бездна пожри, она его целует?!

Ну, потому что на самом-то деле только о том и могла думать. И потому что невмоготу было больше терпеть, когда Тео — её Тео, которого она не видела, не слышала и не трогала целую долбаную вечность; без которого загибалась от тоски самым позорным образом! — вдруг очутился так близко и принялся городить всю эту несносную чушь.

— Эй, послушайте, это ничего не значит! — всё же заявила Кори, резко отпрянув от явно ошалевшего Дагмара и обведя гневным взглядом радостно галдящую толпу. — Я… да я… я просто хотела, чтобы он заткнулся! Ясно вам?

Толпа почему-то не поверила.

Ну да логично: таким голосом, ломким и почти испуганным, не провести даже младенца. Тем более если щеками полыхать так, что и мороза не чувствуешь.

— Тихо, тихо, — вдруг мягко улыбнулся Тео, понизив голос до шепота. Как будто это могло их спасти! Грёбаные менталисты и грёбаные же заклинатели этого грёбаного Турнира!

Кори и сама не поняла, как и зачем её привлекли обратно, заткнули рот поцелуем, длинные сильные пальцы зарылись в волосы на затылке, притягивая ещё ближе. Не давая оторваться, чтобы не болтала — и видят боги, прямо сейчас это лучший вариант спасения её, Кори, гордости.

Хотя какая уж тут гордость, когда на глазах нескольких сотен человек жмешься к вчерашнему предателю и козлу, которого обещала ненавидеть?

— Ненавижу тебя, — проворчала Кори. И вопреки своим же словам уткнулась в плечо, обхватила талию, позволила чужим рукам обнять себя. — Ненавижу, ясно?

— Ага, — отозвался Тео, целуя в макушку и дыша так сорвано, будто впрямь не делал этого всю неделю. — Ненавидь, только не уходи больше. Боги, как же я скучал по тебе…

— И никто здесь не хочет знать подробностей! — рявкнул в эхофон Эрдланг. «А я не откажусь», — тут же последовала елейная ремарочка от Рэя. Зрители, что характерно, поддержали последнего. — Дагмар, у нас тут Турнир вообще-то! Ты и его сорвать надумал?! Вали с глаз моих, и чертополох свой гадский прихвати!

Лицо Кори обхватили широкие ладони, пальцы погладили там, где в демонской форме росли рога, вызывая совершенно неуместное сейчас возбуждение.

— Послушаемся? Или заработаем нашим командам ещё больше славы и денег?

— Ничего не треснет? — ворчливо пробормотала Кори. — Нет, ты можешь дальше красоваться, но я сваливаю. И быстро. И вообще — отвали от меня, я всё ещё злюсь!

Довольно громкое вышло заявление. Особенно для той, кто не думала ни двинуться с места, ни даже просто отстраниться хоть на какой-то жалкий дюйм. Неудивительно, что этот болван не проникся!

Тео тепло рассмеялся, поцеловал в висок и, даже не думая отпускать, потащил её к выходу с арены. Трибуны шумели, гвалт стоял такой, будто им только что показали величайшее шоу в мире. Ну да почему «будто»? Завтра или даже уже вечером все газеты будут пестреть их изображениями, а статейки выйдут такие похабные, что все дамские романчики обзавидуются.

Не то чтобы сейчас на это не наплевать.