Глава 4 - Бодрое утро

Путь Дементия под куполом был заметно длиннее, чем просто прогуляться по центральной площади от мэрии.

Тот, кто выбрал себе ник «Демон» с молодых лет, отмерял километры подземного города на своих двоих. Попутно погружался в воспоминания. Однако, ощущения, что был дома, отсутствовало. Вроде те же улицы, те же строения, но столько стронной пустоты вокруг. Так не привычно наблюдать за неработающими ветками струйного транспорта над головой и ни одного обслуживающего робота на улице. Отключены.

С холодеющим сердцем рыжий юноша провожал взглядом группы людей, которые упаковывали тела в чёрные мешки вдоль улиц. Замки-молнии делали их герметичными и не позволяли возможной заразе разлагающихся тел покидать пространство внутри биопластика. Если в первые дни тела раздевали, забирая Саламандры, и складывали их отдельно, то теперь павших жителей предпочитали оставлять в них, как можно меньше соприкасаясь с возможной заразой.

Запашок то и дело подстерегал Дементия то с одной стороны улицы, то тянул с другой. В мире, где не существовало ветра, существовали сквозняки, и работала вентиляция, гоняя под куполом потоки воздуха так или иначе. Чем дышали могильщики возле крематория, Демон предпочитал не думать вовсе. Похоже, вскоре снимать костюмы с трупов смогут только патологоанатомы со «стальными желудками».

Этих культистов запах не должен был брать по определению.

Планеры парили вдоль улиц в полуметре над землей. Многие из них не успевали заряжаться от теплоэлементальных станций. Их бросали без присмотра на очередной подзарядке. В спешке использовали лишь те, что зарядились. Данный тип транспорта никогда ранее не использовался как «труповозки». Но частный транспорт, вроде скайвеев и электроскутеров был рассчитан на индивидуальное потребление. Он для исполнения грузовых функций подходил ещё меньше. Спецмашина-саркофаг же на весь Купол была лишь одна и использовалась очень редко, когда хоронили кого-то из Сотни. Демон не помнил, чтобы ее когда-то использовали на его памяти. Умирали ли кто-то из Сотни за два десятка лет подземного всевластия? Никогда не интересовался этим в хрониках.

Раньше все грузовые функции в городе выполняли роботы. Теперь же они стояли столбами на улицах, ожидая команд ИИ или ИМИИ. Культисты не могли управлять ими напрямую, так как соединение с чипами у данных людей отсутствовало, а трофейные костюмы не предоставляли полный спектр возможностей, который был доступен господам ранее. А Алых Саламандр с пассивными системами управления было не так много во всем «Москва Сити»: чуть более сотни. Экипировка элиты. Потому большинство роботов простаивали, ожидая прямого управления.

Впрочем, не все роботы перешли в режим ожидания. Группа роботов управлялась прямо с консолей в операционных центрах с помощью удаленных камер. Как приметил Дементий, эта группа занимались функциями «медвежатников». Только вместо сейфов на этот раз роботы взламывали двери, вынося умные замки массивных дверей мощными ударами рук. Люди ломать герметичные двери, рассчитанные на защиту от многих напастей подземелья (вроде утечки газа или проникновения радиации) простыми ломами и топорами затруднялись.

Взрывать каждую дверь было не эффективно. Хотя, рыжий юноша периодически и слышал хлопки вдоль улиц. Останавливался, поглядывая на данные рабочие тройки. Там ребята работали в том случае, если были уверены, что за дверью лежат тела. Подобную уверенность предоставляли сами культисты, помня своих соседей, многих работников и прочих популярных личностей.

«Культисты». Ранее эти люди казались Демону нелюдимыми, грязными, вонючими изгоями. Язвой на теле цивилизованного мира. Он сам не раз шептал им в спину «гномы» и относился как к мусору. Ведь многим из них не давали даже стандартных костюмов Саламандра начального «белого» уровня. Они ходили в обносках сшитой из синтетических тканей одежды. Они потели и чесались. Хуже всего, они говорили то, что думают, не подверженные контролю. Они могли мыслить самостоятельно и выражать эти мысли вслух. Невероятно для подземного города, который ещё несколько дней назад был пронизан системами слежениям!

На поверхности же Демон увидел много нового. Убийства и истинное насилие, самопожертвование и героизм. Те люди наверху тоже ходили в одежде, как дикари прошлого и тоже иногда чесались, и говорили свои мысли вслух. Но от этого они не переставали быть людьми. Неполный месяц путешествия подземного жителя на паровозе «Варяг» изменили взгляд подземника на людей поверхности. Перевернул Дементию саму систему ценностей, и теперь он не видел изгоев.

Он видел людей. Везде. В каждом. Одежда стала последним атрибутом, на который юноша стал бы обращать внимание.

Рыжий и даже немного конопатый ботаник неполных семнадцати лет теперь видел суть вещей. Судя по поступкам, культисты предстали перед ним неунывающими, трудолюбивыми людьми. Они не впали в панику после трагедии с ИИ, не проклинали жизнь, не молили своих богов свободы. Они просто работали над устранением проблемы. Вкладывали все силы, чтобы всем было лучше.

Они спасали город, как могли.

Что более важно, Дементий никак не мог найти признаков насилия между ними. Раньше подземное правительство спускало на них всех собак, обвиняя во всех городских бедах. Им причисляли многочисленные нарушения порядка, бунты, возникновения эпидемий, иногда даже убийства. «Сотня» ограничивала их свободу, кидала за решетку, вводила продуктовые карточки. Поговаривали, что на культистах первыми ставят опыты ученые. Так это или нет, Демон не знал. И глядя на этих людей в таких же костюмах, как раньше носили чипованные подземники, он не мог найти отличия между ними. Социальные, религиозные, нравственные, любые.

Но культисты словно отрицали все формы градаций. Ни командиров, ни наставников. Они казались Демону более открытыми и коммуникабельными, чем «истинные подземники». Ведь им многие годы жизни под землей приходилось общаться вербально. Без гаджетов. Они даже улыбались… Как дети. Господа же предпочитали печатать или разговаривать с ИИ. Господа предпочитали сидеть дома, ограничивая общение с внешним миром до минимума.

Дементий приблизился к родному дому, и немного постоял перед лестницей. Она вела на второй этаж к его собственной жилплощади. Немного подумав, понял, что там нет ничего полезного. Личные вещи молодежи не полагались. Они были пережитком прошлого и были свойственны лишь первым переселенцам, которые спускались под землю в качестве наймитов по приглашению корпораций до дня, Когда Все Изменилось.

Демон понял, что домой не тянет, потому что нет больше дома. Нечего было вспомнить в четырёх стенах. Воспоминания были дальше, в другом месте. И ноги сами понесли к более близким по духу местам.

Прошел дальше по улице, которая гордо носила название Гидропонической, и застыл перед хорошо знакомыми ажурными стеклянными стеллажами гидропоники. Те сверкали алмазами в вечно сером полумраке подземелья. Они всегда приманивали взгляды подземных жителей. Исправно работала гидропоника и сейчас, оставленная на попечительство автоматики, которой не требовался искусственный интеллект, чтобы выкапывать созревшую картошку или отличить баклажан от кабачка при сортировке.

Работали простейшие программы.

Дементий смело вошел в здание. Останавливать на входе больше было некому. Мальчишки, которого выгоняли из производственного помещения тысячи раз в детстве, больше не существовало. Как и живых сотрудников гидропоники.

Округлое сооружение на девять квадратных километров общей площади предлагало три этажа, которые хорошо просматривались со всех сторон сквозь стеклянные стены. Производственное здание-витрина снабжало провизией весь город. Ее поставляли в свежем виде в пункты питания и магазины или консервировали и отправляли на склады, которые занимали большую часть улицы Гидропонической.

На первом и самом большом этаже под искусственным светом в гидропонике выращивали овощи и злаковые культуры. От отходов их производства создавали биопластик, которым в основном и заправляли картриджи 3D-принтеров. Они быстро распечатывали самые необходимые повседневные мелочи от вилок до пакетов, которые можно было легко повторно переработать.

Дементий хорошо знал, что первое время пытались делать из шелухи и био-топливо, но в нем быстро пропала нужда при интенсивной электрификации структур города. А вот на поверхности сейчас оно пригодилось бы для наземного транспорта и нужд авиации. Оставалось только воскресить производственные линейки. А также как минимум доработать бензиновые двигатели и распечатать готовые проекты корпусов автотранспорта или авиатранспорта. В картотеке механизмов города, которые позаимствовали у ведущих индустриальных держав ещё в годы Благоденствия, должны были оставаться лучшие образцы.

«Весомый козырь для обмена с анклавами», – прикинул Демон: – «А ещё им можно помочь запустить процесс добычи селитры для изготовления патронов. В Зиму всё перемерзало на несколько метров, но теперь-то каждый анклав сможет себе позволить древний способ, а если ещё и технологий подкинуть, то ускорят процесс. Все при порохе будут. А где порох, там и патроны. Да и для удобрения измученной почвы селитра пригодится. Будут славные урожаи».

Как помнил Дементий, добыча селитры древним способом брала своё начало в Ранние века и успешно применялась в Средневековье. Источником служили выгребные ямы, кучи навоза и отбросов. «Канализации», одним словом, куда скидывали все объекты биологического разложения, включая трупы животных. А чтобы на выходе получалась калиевая селитра, а не кальциевая, добавляли много золы. Учитывая, что для производства пороха так же требовался каменный уголь, без нее и так никуда. А сам каменный уголь можно было пережигать из дров ближайшего леса, чем лесорубы и займутся, если хотят гонять по ДВЖД Варяга и обеспечивать себя порохом для патронов на местах.

Что же касалось выгребных ям с потенциальной селитрой, то их берегли от дождя и промерзания, укрывая от дождей, снегов и солнца навесами, соломой и ветками. И чем больше человеческих экскрементов попадало в подобную яму, тем более насыщенной получалась селитра.

Было только одно «но» – процесс брожения занимал от двух лет, и при этом нужно было собрать выделяемый аммиак. Что означало, что в ближайшее время анклавы пороха не получат, если не подвести перегонные кубы и не напомнить о развитии химии Нового времени.

Второе «но» заключалось в отсутствии серы – третьего ингредиента, необходимого для создания пороха. Наверняка людям не хватало и плавких металлов для отлива патронов, вроде свинца, мельхиора, латуни. Им так же нужна была сталь, что само собой намекало не только на сбор металлолома по округе, а на восстановление литейных заводов, освоение новые рудников или хотя бы восстановления старых горнопромышленных комплексов. А все это, учитывая фактически уничтоженный человеческий потенциал, подводило к тому, что сами Хомо Сапиенсы на поверхности уже ничего не произведут.

Задумавшись, Дементий прошёлся вдоль стеллажей современной гидропоники, с наслаждением вдыхая запах растений. Душа его запела, глядя на сочные стебли сои и переплетения гороха и огурцов, стеблей ржи, овса, ячменя, выращиваемого в основном для производства биопластика.

Он ускорил шаги, минуя многоэтажные грядки в семь рядов. Здесь были культуры с фасолью, кукурузой, пшеницей и салатом. Почти пробежался вдоль укропа и маиса. Остановился, разглядывая, как системы автоматического полива опрыскивают томаты и сладкий перец. Посмотрел, как на участке вечно сырой земли пробились молодые ростки риса. Автоматика не только сама выращивала урожай, но и собирала и упаковывала.

Воровато оглянувшись, юноша выкопал из грядки сочную морковку, отряхнул и съел ее прямо с землей. Прямо как в детстве, когда отец приносил домой свежие овощи прямо с грядки, и не хотелось тратить время на то, чтобы их помыть.

После сладкой морковки уже с полным равнодушием Дементий прошёлся мимо стеллажей с укропом, сельдереем и капустой. Миновал ряды свеклы и поднялся на второй этаж по лестнице, которая делила просторное помещение пополам. До второй половины здания редко, когда доходил. Ведь второй этаж был гораздо интереснее.

На втором этаже выращивали фрукты и ягоды. Здесь же располагался дендрарий. Весь этаж был словно цветущим фруктовым садом – Эдемом. Вот только не было здесь ни одного насекомого. Не пели птицы. Не стрекотали кузнечики. В земле копошились лишь бесшумные микроорганизмы.

Проблему опыления подземные учёные решали с помощью роботов. И Дементий, много раз посещающий эти места со школьными экскурсиями, никак не мог поверить, что птицы способны петь на поверхности, сидя прямо на ветках деревьев, а сверчки стрекотать в высокой траве. Зачем они это делают? Что за дивные мелодии он тогда слышал в едва живом лесу? Тот самый… звук леса!

В дендрарии Демону нравился большой, раскинувший широкие ветки, дуб. Юноша и сейчас прислонился к нему лбом и крепко обнял. От подобной заботы дуб уронил перед ним желудь.

Дементий поднял его и клятвенно пообещал:

– Я твоими желудями засажу все анклавы, – и принялся забивать пустующие отсеки Саламандры разбросанными по искусственному травяному полю «семена дуба».

Но больше всего Демона всегда тянуло к третьему этажу – там работал отец.

На третьем этаже выращивали травы для нужд медицины подземелья. Здесь же стояла лаборатория по селекции растений. Одно время вся структура представляла собой скорее био-ферму, но от выращивания живых животных отказались ещё на стадии строительства, как и от соевого мяса.

Стоило только технологиям предложить взращивать искусственное мясо в пробирках самостоятельно в промышленных масштабах. Из такого мяса пропал весь жир. Вкус его был далек от того, чем питались земляне в эру благоденствия, но это мясо давало необходимые белки. Более того, синтезированное мясо было обогащено витаминами и микроэлементами, которые ранее в нем не встречались. В основном, подземники снабжали его йодом, отчего мясо пахло морской капустой. Но к этому вскоре привыкли и другого уже себе не представляли.

Йод был вечным дефицитом. Кроме искусственного мяса он в свободной форме поступал в рацион подземников только через био-водоросли, которые так же выращивались на первом этаже в отсеках с искусственной морской водой. Добавляли йод и в генно-модифицированные грибы, так же вдоволь выращиваемые в подземелье. В основном это были трюфели, вешенки и опята.

Дементий вздохнул. Океанариум «Москва Сити» построить не успел. У подземников не было на столах рыбы или морепродуктов. Все знакомство с океаном сводилось к просмотру видеофильмов. И даже единственный бассейн под куполом особой популярностью у молодежи не пользовался. Его даже прозвали «лужа для старпёров». Не то, чтобы молодые подземники боялись воды, просто они ее не понимали, так как никогда не видели водохранилищ до горизонтов или морской глади от края до края где-то помимо виртуальной реальности. А в виртуальной реальности ее нельзя было потрогать, ощутить и принять.

Дементий прошел в кабинет отца. Автоматика приветливо включила свет. Помещение пустовало.

«Похоже, культисты зачистили гидропонику от тел в числе первых», – прикинул юноша.