Глава 6. Инициация

Заинтригованная убегаю к себе, оставив мачеху и отца вдвоем. Судя по многозначительным взглядам, что герцог бросает на супругу, им есть о чем поговорить без свидетелей. Не буду мешать. Но ко времени, озвученному леди Луизой, приготовлюсь. Впрочем, на сборы хватает и десяти минут: надеть шляпку, накинуть плащ, взять перчатки и сумочку. При других обстоятельствах я собираюсь дольше, сейчас же меня подгоняет любопытство.

Будто на крыльях слетаю вниз и останавливаюсь в нерешительности: в гостиной и парадной пусто. Что ж подожду на крыльце, подышу свежим воздухом.

Наконец, появляется и мачеха. Одна.

– Умница, успела! – улыбается она и, подхватив под локоть, ведет к карете.

– А как же отец? – оглянувшись, спрашиваю я. – Разве он не будет нас сопровождать?

– Нет, дорогая. У герцога появились дела.

Затем она понижает голос до шепота.

– Думаю, мы справимся и вдвоем.

Не нахожу что ей возразить.

Уже в карете леди Луиза опускает занавески. На мой вопросительный взгляд лишь пожимает плечами.

– Матушка, расскажите, – все же решаюсь задать вопрос. – Куда же мы едем?

– В одно интересное место, – в ее глазах шалят бесенята. – Тебе понравится, уверена.

Мгновенно становится дурно. Помоги, Всемилостивый! В прошлый раз она так ответила, прежде чем ввести меня в спальню маркиза Шерезон.

– Ой, Лола, не делай такое лицо, будто я тебя веду на закланье.

– Матушка! – вспыхиваю я. – Не нужно так шутить!

– Ладно-ладно! – разводит она руки. – Но разве я хоть однажды тебя обманула?

Я предпочитаю сделать вид, что не расслышала последнего вопроса.

Сколько времени длится наше путешествие, не знаю. Карету почти не шатает, или это только я не замечаю качки. Ерзаю на скамье от волнения, мну перчатки, пытаюсь заставить себя не думать о плохом.

– Лола, будь добра, возьми, – голос мачехи отвлекает от дум.

Поднимаю голову и с удивлением вижу в ее руках блестящую полумаску.

– Зачем? Нас пригласили на маскарад?

–Почти, – отвечает леди Луиза, пряча лицо за похожей. – Давай же, поторопись.

Приходится надеть свою.

Наконец, карета останавливается, мы выходим.

Куда завезла меня мачеха – не ясно. Я ни разу не бывала в таком странном месте. Глухой полутемный безлюдный переулок, где пахнет весьма неприятно. Неужели отец дал свое разрешение на эту авантюру? Что-то сомнительно.

Тем временем кучер стучит в обшарканную иссохшую дверь, которую я до того не замечала. Та практически сразу открывается, являя перед нашими взорами весьма привлекательного юношу.

– Леди, – склоняется он в поклоне. – Прошу.

Мачеха входит первой, я вынужденно следую за ней. Кучер единственный знакомый мужчина остается на улице.

– Матушка…, – шепчу ей, но тут же замолкаю, услышав короткое:

– Тихо.

Внутри еще темнее, словно мы по ошибке попадаем в склеп. Юноша снимает со стены факел и ведет дальше, пока не останавливается возле очередной двери крепкой и добротной.

Стук повторяется. На этот раз мы ждем дольше. От волнения я просто не нахожу места, леди Луиза, наоборот, абсолютно спокойна.

Наконец, и вторая дверь отворяется, правда, за ней – никого.

– Леди, прошу, входите, – галантно пропускает нас вперед провожатый. – Покои «алый мак» – третья дверь по коридору. Все готово, как вы заказывали.

Мачеха кивает, и, вынув из сумочки расшитый бисером мешочек, отдает юноше. Тот склоняет голову, а затем оставляет нас одних, исчезнув в темноте. Дальше мы идем вдвоем. Впрочем, не так далеко, чтобы я сошла с ума от беспокойства. Дверь с ярким цветком замечаю почти сразу.

Не стучась, входим. Леди Луиза тут же запирает дверь на задвижку. Я пытаюсь осмотреться. Глаза режет от излишка красного. Он везде: на стенах, потолке и полу, даже тканая занавесь, что делит комнату, и та – алая.

– Что ж, дорогая, – после долгого молчания голос мачехи звучит особенно резко. – Мы на месте. Можешь говорить.

– Зачем мы здесь? – тороплюсь задать вопрос.

– Входи, увидишь, – загадочно отвечает она.

А потом раздвигает занавесь и, поманив пальчиком, скрывается за ней. Я тороплюсь следом. Но увидев стоящего в центре комнаты мужчину, останавливаюсь на полпути.

– Ну же смелей, – торопит леди Луиза. – Алый Мак не кусается.

Я робко приближаюсь, из-под ресниц поглядывая на мужчину. Среднего роста, широкоплечий, длинноволосый. Одет почему-то в халат – красный. На глазах повязка.

– Матушка…, – от волнения не могу сформулировать вопрос.

Она понимает меня без слов.

– Поиграем в куклы, дорогая. Насколько помню, раньше ты обожала такое времяпрепровождение. А вот и кукла.

Она показывает на мужчину.

– Но он же живой! – лепечу первое, что в голову приходит.

– Конечно, живой. Так ведь интереснее. Не находишь? Иди сюда.

Сглотнув, подхожу.

– Помнишь, ты знакомилась с самой собой?

Киваю.

– Теперь пришло время познакомиться с мужским телом.

Я растерянно перевожу взгляд с нее на «игрушку».

– Но он же…

– Не будет против, – перебивает мачеха. – Скорее, наоборот.

Становится жарко, краска опаляет щеки. В памяти появляется образ обнаженного маркиза.

– Я подержу твою сумку, – она силой вырывает сумку из моих судорожно сжатых рук. – А ты иди, поиграй.

Тело деревенеет, я боюсь пошевелиться.

– Ну же, начинай. Тем более ты сама решила стать жрицей.

– Не понимаю, – шепчу едва слышно. – Зачем это нужно?

– А как ты собралась помогать другим в поисках любви, если сама не знаешь, что это такое? – в голосе леди Луизы я слышу укор. – Любовь, это не только слияние душ и сердец, но тел.

И опять она права. Я ничего не знаю о любви.

– Хорошо, матушка, попробую.

– Вспомни, как изучала себя, ¬– смягчается она. – И начни так же.

Поднимаю руку и несмело тянусь к волосам, но в последний момент, дрогнув, дотрагиваюсь лишь до кожаной тесьмы, пропуская ее между пальцев.

– Смелей, – подбадривает леди Луиза. – Ты не делаешь ничего плохого.

Я киваю, заставляя себя верить. А затем стягиваю тесьму и, наконец, мимоходом провожу ладонью по волосам. Прямые, жесткие и крепкие. Наверное, такие и должны быть. Впрочем, неважно, меня больше привлекает другое. Обхожу «куклу», оказываясь лицом к лицу.

Интересно, какого цвета его глаза?

Тянусь к повязке, дабы снять, но мачеха не позволяет.

– Не стоит, незачем Маку видеть наши лица.

– Как скажете, матушка, – соглашаюсь без сожаления.

Обойдусь. И без того мне есть чем заняться.

Притрагиваюсь к щекам. Одновременно гладкие и колючие. Странное ощущение. Хотя мне и сравнить-то не с чем, даже отец не позволял мне таких вольностей.

Обвожу пальцем губы: мягкие и нежные. Интересно, а какие они на вкус? Поднимают на носочки, только так смогу дотянуться. От мужчины пахнет терпко: пачули, сандал, амбра и еще какая-то незнакомая нота. Вдыхаю полной грудью, позволяя аромату закружить голову и ослабить голос разума, ведь он только мешает. Закрываю глаза и прикасаюсь губами к его рту, а потом облизываю языком, чтобы тут же ошалеть от собственной смелости.

Губы мужчины сладкие и крепкие, словно дурман. Не зря он выбрал себе такое говорящее имя.

Мак не отвечает на поцелуй, что меня только радует. И не нужно, иначе я не справлюсь, испугаюсь, сбегу. Итак, сердце готово выпрыгнуть из груди. Впрочем, не только у меня. И почему-то это приводит в восторг. Безрассудство шампанским пьянит голову, побуждает на еще более смелые действия.

Разорвав поцелуй, продолжаю изучение. Прикасаюсь к шее, веду пальцами вниз до ключицы и дальше по груди до самой горловины халата.

– Сними его, – голос мачехи едва слышен. – И продолжай.

С удовольствием выполняю приказ. Найдя пояс, развязываю и тут же отбрасываю подальше, а потом распахиваю полы халата.

Красивый. Так и хочется трогать это совершенное существо. Но вначале лучше совсем избавиться от халата. Что и делаю, стянув с плеч.

Аромат становится сильнее и пьянит не хуже вина. Я против воли облизываю губы, шаря взглядом по телу Мака. А потом, не желая больше терпеть, кладу ладони на грудь, ощущая тепло и гладкость. Медленно веду вниз к животу, а потом опять вверх и в сторону. Дотрагиваюсь до горошин сосков, мужчина начинает дышать громко через силу. Его тело напрягается под моими руками. Я замираю. Неужели ему не нравится?

– Нравится, – леди Луиза вновь приходит мне на помощь, понимая без слов. – Продолжай.

И я не смею противиться, потому что и сама безумно хочу продолжать.

А если сделать так?

Пододвигаюсь как можно ближе, чтобы прикоснуться щекой, а потом и губами к груди. Втянуть ртом сосок и услышать приглушенный стон.

Вновь обхожу Мака сзади. Оглаживаю напряженную спину, плечи, руки. Снизу тело прикрыто чем-то вроде короткого полотенца. Так и хочется его снять, чтобы избавить мужчину от ненужной тряпки. Что я и делаю, а потом едва не задыхаюсь от восторга, видя подтянутые ягодицы. Права мачеха – их так и тянет укусить, но я лишь сжимаю руками, боясь причинить своей игрушке боль. И ощущаю бесконечный восторг, слыша очередной стон.

Мое тело горит, остро реагируя на прикосновения. Хочется снять грубое платье, прижаться к Маку обнаженным телом, но понимаю – нельзя. Слишком рано. Мне позволена лишь малость. Но уж ей я наслажусь сполна.

Обдумав мысль, сама же поражаюсь собственной смелости. Ну и пусть! Сегодня мне хочется быть безумной.

Оставив исследованное место, вновь обхожу игрушку и с трепетом опускаю глаза. Мак возбужден и больше не может этого скрывать. Как и я не могу скрывать того, что жажду прикоснуться к его напряженному естеству.

– Дотронься, тебе же хочется.

Мачеха, как всегда, права. И я уступаю своему желанию. Естество Мака гладкое, твердое, перевитое выступающими венами. Прекрасное.

Уверена, никогда не забуду свою игрушку.

Вожу рукой вдоль по всей длине, сжимаю ладонями и глажу. А потом опускаюсь на колени, чтобы рассмотреть и…

– Дорогая, на сегодня хватит, – голос леди Луизы раздается совсем не вовремя. Ведь я не успела сделать то, что хотела. – Заканчивай. Время истекло.

С сожалением обвожу взглядом великолепное тело Мака и убираю руки за спину. Во избежание. А потом покорно позволяю увести себя из комнаты и усадить в карету. И лишь почувствовав движение, задаю мачехе вопрос:

– Я справилась с уроком?

Та улыбается.

– Несомненно.