9 глава

2:00. Дача Лялина.

Илья сидел за столом на кухне и смотрел в одну точку, размышляя о чём-то. В доме Лялина витала холодная тишина, лишь слышалось тиканье часов, висевших на стене. Данил сидел на полу рядом с холодильником и нервно постукивал пальцами по деревянным доскам. Его трясло, зубы стучали, будто отбивали барабанную дробь. Он пытался успокоиться и взять себя в руки, но ничего не выходило. Ужас, прокравшийся в глубины сознания, окутал все нервные клетки, разрушая одну за другой. Звук тикающих часов для него был невыносим. Он отдавался в голове так громко, что парень закрыл ладонями уши и сильно сжал их. Тик-так. Ещё громче. Не выдержав, он вскочил с пола, схватил маленькую кружку с кухонной полки и бросил её об пол что есть силы. Затем ещё одну. Данил выплескивал страх и злость, разбивая маленький фарфоровый сервиз. Повсюду валялись осколки, при ударе об пол они отлетали в разные стороны. Белые стёклышки блестели от света лампы. Илья опомнился, когда ему в лицо прилетел носик от разбитого чайника, и остановил друга: «Хватит, Даня! Успокойся! Разбросался тут посудой, тоже мне! Лучше скажи, что делать-то будем?» Данил ничего не ответил, лишь посмотрел в сторону зала и, осторожно обходя осколки, снова сел на пол, согнув ноги и положив голову на колени. То, что было в комнате, стало для обоих парней настоящим шоком.

После пяти минут затишья Лялин поднял голову. Под глазами образовались синяки, вид был утомлённый и измученный. Он долго смотрел в одну точку. В памяти неизгладимым следом отпечаталось то, что он увидел, когда зашёл в дом и включил свет. Данил был готов принять всё, что угодно, даже пустые комнаты, которые обокрали, пока ребята были на отшибе. Но на деле всё оказалось намного хуже, чем предполагалось.

— Мне тебя жаль, братан, — с сожалением сказал Илья, поджав губы.

Данил усмехнулся, соскочил с пола и снова забежал в гостиную. «Ой, господи-и-и», — жалобно протянул он, пересёк зал и плюхнулся на диван. Зрелище, которое видел Данил, было ужасным.

В центре комнаты лежала мёртвая девушка.

У неё было перерезано горло, а ковёр, на котором еле помещалось миниатюрное тело, был залит тёмно-бордовой кровью. Руки раскинуты в стороны. Глаза, в которых застыл ужас, открыты и устремлены в потолок.

Несколько раз Данил подходил и разглядывал окоченевший труп. Он вглядывался в пухлое бледное лицо, которое хорошо знал, но от шока не мог даже вспомнить имя.

«Да кто же ты...» — вертелось в голове у испуганного парня.

Он опустился на колени и присмотрелся к знакомым чертам.

Губы, чуть приоткрытые и слегка посиневшие. Миниатюрный аккуратный носик с заострённым концом. Карие глаза, смотревшие сквозь Данила. Эти красивые глаза уже ничего не видели.

Через несколько минут Лялин вспомнил имя. Погибшей оказалась Ольга Самойлова. Он не знал, как она оказалась в его доме, и от этого ему становилось жутко. Лялин уже начинал проклинать себя за то, что придумал пошутить с предсказаниями на выпускной. Он помнил, что Оле досталось одно из подмененных. А также в голове вертелись слова, которые были там написаны. Тем не менее, он сидел и убеждал себя, что это всё не имеет отношения к смерти Самойловой. Его больше интересовало, что будет сейчас, когда все узнают, что девушка убита и находится в его дачном домике. Данил заметался по комнате, снова приговаривая:

— Господи, да за что мне это, за что?! Я же ничего плохого не делал, — немного поколебавшись, он продолжил, — даже если делал, что теперь?! Ну, Тихон, что делать-то?! А прикинь, щас всех пустили бы! Вот бы крику-то было! И «Б» класс бы свалил всё на меня, а потом на тебя! И всё! Считай, сдадут полиции. Ой, что же делать...

До сих пор молчавший Илья зашёл в комнату и остановился у порога, оглядывая мёртвую девушку. Затем немного отошёл и, прислонившись к стене, тихо ответил:

— Если бы да кабы... Зачем вообще подставлять тебя? У меня даже нет предположений, но давай подумаем вместе.

— Давай, давай, успокой меня, Илюша, а то я сейчас чокнусь.

— Может, Кеша?

— Ты долб... То есть я хотел сказать, ты логически думать можешь? Как Кешан мог совершить убийство, если он со мной был всё это время?

— Ма-а-агия!

— Да пошёл ты, ещё прикалываться вздумал в такой ситуации! Никакой помощи от тебя, дружище хренов!

— Ну, Даня, не знаю я... На кого ты бы подумал?

— Может, некоторые из «Б» класса специально свалили пораньше, убили одноклассницу, мол, бесит она их, там-сям, и мне подкинули тушу зарезанную. Только вот зачем?

— Угу, может.

— Или, вон, Макаров отомстил мне за все насмешки над ним, олень недоразвитый. Но он не уходил вроде как... А также его бесит Оля, она же орала на него всё время. Хотя он тряпочка, не мог провернуть такое. Самойлова бы ему позвоночник сломала давно, если бы он притронулся к ней. А, может, у него там помощники были.

— Не исключено.

— Николашка, умный наш, пошёл домой к себе, а пришёл на хату ко мне. Вместе с Олей. Дохлой. Но, нет, он не мог так быстро дойти до этого места. Да и душа у него добрая. Нет, не мог, честное слово, не мог. Но вот самые неподозрительные часто оказываются виновными, да ведь?

— Да ведь.

— О! Папа Марка! Он, кароч, отомстить за сына хотел. Пиу, пиу, тыдыщ. Убил одноклассницу Марка и подставил меня, лучшего друга Гоши, который в свою очередь избил его сына. Вот это я бред сказанул, да?

— Да.

— Слышь, сладенький мой крендель, а ты что это со всем соглашаешься, что бы я не говорил? — прищурился Данил. — А? Тварёныш! Тихон! Вот стоишь поди сейчас, в глаза врёшь, мол: «А кто это сде-е-е-елал? Я не в курсе, я не при делах». Амёба сушёная, ну-ка признавайся! Сбежал с выпускного; услышал суть предсказания Самойлихи; высиживал план коварный свой; подкараулил девку за магазином, когда она убежала от своего класса — ну, мне Кристина рассказала это — зарезал; отнёс ко мне на хату, ибо ключи у тебя только были; прибежал к нам с хавчиком, как будто ничего не было; специально не закрыл за собой дверь, чтобы подумали, что кто-то другой пробрался ко мне. Всё на тебя указывает! Что молчишь?! Говори! — закончил размышление Данил и, взяв кочергу, подошёл к Тихонову. — Давай, говори, я тебя не трону.

Тихонов открыл рот и вытаращил на друга глаза. Он не мог ничего произнести от такого заявления. Лялин поднёс к его горлу железную кочергу, сказав: «Кончишь также, как Самойлова».

— Я... я... не... Даня! Ты что, блин, такое говоришь?! Зачем мне это? Я не... Ты вот... А вообще... Ну, там... А она... Да это так совпало! Это не я! Убери свою суперветку! Такого удара по заднице я точно не вынесу! — нервно говорил Илья, пятясь на кухню.

— Что-то я тебе плохо верю, — прищурившись, ответил Лялин, — вот ты такой хитрый всегда был, мастер вранья. Хм, ладно, хрен с тобой, дубина, поверю. Но ты всё ещё главный подозреваемый. Звонить в полицию? — он поставил кочергу в угол.

— Ты меня в тюрьму кинуть решил?! — напугался Илья и юркнул под кухонный стол.

— Будто я тебя не достану оттуда, — закатил глаза Данил, — да нет, я просто спросил. А что? Рассказать всё, что знаем, дать, так сказать, показания и пойти к ребятам. Они ничего не должны вроде подозревать. Мы же не виноваты, да? Докажем, что пришли, а тут она валяется дохлая.

— Угу.

— Опять ты за своё, Тихон? «Угу, агу, ага». Вот, о чём я? Ах, да. Идём к ребятам. Они подтвердят, что я не отходил от них, что все рядом там были. А вот ты бегал где-то, это сложнее будет доказать. Стоп. Нет. Там кто-нибудь лишнее ляпнет. Макар, например. Ух, зверюга какой, подставит, как пить дать. Не-е-ет, так дело не пойдёт. Думай, Даня, думай, — он начал хлопать себя по лбу.

— Может, просто до утра спрятать на чердаке, а там выкинуть трупак в кусты, и типа мы нашли её. И всё пучком будет.

— Всё у тебя так легко получается, я просто поражаюсь твоей оптимистичности. Но это, как мне кажется, наиболее подходящий вариант в нашей непростой ситуации. Ладно, согласен.

— Куда тащим мясо? — оживился Илья, вылезая из-под стола.

— Сам ты мясо! Не знаю... На чердак можно. Сам же сейчас предложил. Склероз ранний уже, да? Чёрт, что мы делаем? Вот чувствую, что добром это не кончится. В пол уже кровь впиталась, я пойду за какой-нибудь моющей хренью. Ничего не трогай тут, понял? Я вернусь быстро.

Илья снова зашёл в зал и, аккуратно обходя труп, сел на маленький диванчик. Он дрыгал ногами, сидя на нём и дожидаясь друга. Тихонов с нетерпением ждал, когда откроется дверь кладовки, за которой скрылся Лялин. Он качался вперёд-назад, не зная, чем заняться. Сложилось впечатление, что его совершенно не пугает и не волнует труп, лежащий перед ним. Прошло пять минут, Тихонову надоело ждать Данила, и он подошёл к Оле. «Пока жду, вместе с Самойловой сдохнуть можно. Сам дотащу до чердака», — решил Илья, взял Ольгу за плечи и поднял на несколько сантиметров над полом. Голова девушки откинулась назад, из глубокого разреза на горле полилась кровь. Тихонов напугался; неаккуратно и быстро он положил тело. Шея неестественно выгнулась, лужа крови стала больше. Илья кусал ногти и взглядом искал место, где можно спрятаться, понимая, что слишком много за этот день накосячил. Тем более он догадывался, что ему сейчас попадёт от Лялина. Он открыл платяной шкаф, который был в другой комнате, набросил на себя плед, находившийся внутри, и притих. Через пару минут послышался звук открывающейся двери кладовки, шаги Данила, а затем его крики и маты, среди которых мелькало имя Тихонова. Сердце Ильи колотилось, он закрыл глаза. Лялин, быстро осмотрев все комнаты, нашёл его, открыл шкаф и кочергой отодвинул плед, открывая лицо Тихонова. Тот лишь глупо улыбнулся и быстро прошептал: «Здрасьте». Лялин со злобой ударил кочергой по шкафу, от чего Тихонов сжался от страха.

— Я сказал, чтобы ты ничего не трогал! Почему ты такой-то?! Не до шуток сейчас! Тебе вообще всё равно, что у нас труп в комнате? Ты хотя бы оцениваешь ситуацию?! Убитая девушка, а мы подозреваемые. Кому я объясняю, ты же как ребёнок себя ведёшь всегда! Пофигист! А ну-ка быстро вылез, противная собачонка!

На этот раз всё сделали так, как он посчитал нужным: завернули тело в окровавленный ковёр и неторопливо потащили на чердак.

Чтобы попасть туда, нужно было подняться по узкой лесенке, которая находилась на веранде, и открыть дверь, запертую на засов. Лялин приказал Илье подержать труп около лестницы, пока он открывает дверцу. С большим трудом они затащили мёртвую Ольгу наверх и положили её на порог. Данил принялся пинать ногами инструменты и мусор, валявшиеся на полу. Освободив место, они перетащили завёрнутую в ковёр девушку прямо на середину чердака.

— Всё, Илюха, мы это сделали, — выдохнул Данил, потирая лоб. — Пойдём теперь пол мыть, — с этими словами он направился к выходу. — Не забудь закрыть потом.

Тихонов остался наедине с мёртвой девушкой. Илья решил разглядеть Олю и, присев на пол рядом с ней, приподнял край окровавленного ковра. Лицо Самойловой полностью было в крови, а глаза всё ещё открыты. Парень тихонько прикоснулся к векам Ольги и прикрыл их. Он ещё раз посмотрел на бездыханное тело и, вздохнув, произнес: «Эх, не удался твой праздник». Илья встал с пола, направился к выходу и услышал негромкий скрип досок. Он обернулся.

Голова Ольги резко повернулась в сторону парня.