2 В руках матери

О хозяйке земли Орсевилон все наслушались ещё по дороге. Далард мать свою искренне любил, уважал и почитал. Но, кроме того, ещё и восхищался талантами миледи Вилирэн, её незаурядным умом и деловой хваткой.

И, глядя по сторонам, Эливерт охотно ему верил – похвалы рыцаря явно не на пустом месте выросли. Все угодья милорда Даларда (поля, леса, луга, сады, деревни, пастбища), растянувшиеся на много рильинов, были какие-то опрятные, ухоженные, правильные. Все они производили одинаково приятное впечатление, словно уютный дом, в котором добрая хозяйка всегда следит за чистотой и порядком. Так заправлять своей землёй, не каждому дано. Ясно-понятно, что миледи не сама тут с метлой по всем дорогам и полям пробежалась, но всё-таки хозяйская рука была заметна.

Самого Первого рыцаря местный люд тоже любил, хоть и бывал народный герой Великой Битвы при Эсендаре дома крайне редко.

Ещё до замка не доехали, а уже отовсюду набежала шумная стайка детворы, и с веселым радостным гомоном окружила их небольшой отряд, приветствуя вернувшегося хозяина. Самые шустрые бросились вперёд – донести радостные вести о приезде милорда раньше всех.

– Только погляди, как тебя встречают, рыцарь! – Эливерт снова ощутил что-то сродни белой зависти.

Как это, оказывается, здорово – возвращаться домой. У него, пожалуй, тоже был дом – Лэрианор, и там ему тоже были рады, но здесь в самом воздухе витала такая любовь, что сердце сжималось трепетно.

Настя улыбнулась Даларду:

– Наверное, удивить своим приездом родных Вам ещё ни разу не удалось, милорд Далард?

– Да уж! – смущенно подтвердил рыцарь. – Хоть ночью явись! Всё равно успеют матушке доложить! А она сейчас разволнуется… Не дают ей покоя никакого!

Наконец, они пересекли по широкому мосту сонную летнюю реку, окружавшую замок, будто крепостной ров, и сквозь оплетённую розами аллею въехали в прохладу каменной арки ворот. Во внутреннем дворике замка собралась приличная толпа. Далард многим кивал приветственно, ему кланялись все без исключения.

Первый рыцарь спешился торопливо и устремился навстречу матери.

Красивая дама в платье изумрудного цвета практически выбежала ему навстречу. Она накинулась с объятиями на сына, хоть дотянуться до плеч этого богатыря было непросто.

– Здравствуйте, матушка! Ну, будет, будет Вам! Матушка, ну что Вы!

– Сынок! Приехал, славный мой! А мне вчера сон приснился, что ты вернулся, представляешь? Ах, мальчик мой!

Наир, тем временем, помог спуститься с седла Эливерту, и привязал к коновязи его жеребца. Ворон двинулся к крыльцу следом за остальными, разглядывая с интересом хозяйку замка.

– Матушка, а я нынче не один. Смотрите, сколько гостей Вам привёз! – Далард смущенно выбрался из объятий женщины.

Вилирэн взяла себя в руки, смахнула слёзы радости и с достоинством истинной миледи обратилась теперь к остальным приехавшим.

– Добро пожаловать в наши земли!

Первым, конечно, подошёл Кайл, ведь с матерью друга он был уже хорошо знаком, поцеловал руку, обменялся любезностями.

Ворон ждал своей очереди. Ему тоже хотелось, что-то любезное сказать, достойное этой дамы.

Удивительно красивая женщина! Статная фигура, золотистые волосы уложены короной на голове, тёплая улыбка озаряет строгое лицо. Она выглядела намного моложе своих лет, и очень изысканно. Аристократическая порода так и проступала в каждом её жесте.

Но при этом чем-то она напоминала ему собственную матушку. Светлые волосы, светлая улыбка, светлые глаза. Но главное, что роднило её с Лаисой, это безграничная нежность и любовь во взгляде всякий раз, когда её глаза обращались к сыну.

Кайл, наконец, отошёл в сторонку.

– Матушка, позвольте, я Вам представлю остальных моих друзей! Вы с ними ещё незнакомы! Это…

Далард неожиданно растерялся, не зная, что сказать про Эливерта, но тот мгновенно пришёл на выручку, ведь заявлять это приходилось уже много раз:

– Милорд Элиол ар Элирон из Адагора, к Вашим услугам, миледи Вилирэн! Позвольте выразить своё неподдельное восхищение!

Эл тоже приложился к ухоженной дворянской ручке, поклонился галантно, и матушка Даларда растаяла окончательно, заулыбалась смущенно, как юная дева.

– Я был наслышан от Даларда о Вашей несравненной красоте и мудрости. Да, признаться, считал, что он преувеличивает Ваши достоинства, как и всякий почтительный сын, – продолжал очаровывать Эл. – Но, едва узрев этот замок и Ваши земли, я понял, что он скорее преуменьшает… Хозяйка столь благословенного края и сама должна быть прекрасна как Великая Мать!

– А Вы льстец, милорд Элиол! – кокетливо рассмеялась хозяйка Орсевилона. – Но мне приятна Ваша учтивость!

– Никакой лести, миледи! Спросите Вашего сына – я восхищался всю дорогу! Хотя предполагал, что Вы несколько старше, ведь чтобы столь благоразумно заправлять делами, нужно быть почтенной старицей. Не ожидал, что, помимо незаурядного ума, Вас Дух-Создатель ещё и столь цветущим обликом наградил.

Эливерт говорил хоть и пафосно, но от души, и Вилирэн были приятны его слова.

– Благодарю! Столько похвал! Будь я, в самом деле, столь юна, как Вы утверждаете, я бы заподозрила Вас в попытке завоевать моё сердце, милорд Элиол. Но, поскольку я ещё и мудра (как Вы сами сказали!), я понимаю, что скорее гожусь Вам в матери, а значит, Ваша лесть имеет иную цель… Какую же?

– Цель лишь одна – выразить тот восторг, что переполняет моё сердце!

Ворон с удовольствием продолжил бы осыпать госпожу Орсевилона жемчужинами комплиментов, но долгая дорога от Алру всё-таки ему сейчас аукнулась. Светлый двор потемнел, будто на солнце грозовые тучки набежали. Проклятущая слабость вернулась снова. И, ещё раз поцеловав ей руку, Эл отступил в сторону, мечтая, чтобы их уже скорее отвели куда-нибудь, где можно присесть, а лучше – прилечь.

– Далард, отчего ты раньше не звал милорда Элиола к нам в гости? – рассмеялась хозяйка замка.

– Как-то не досуг было! – пожал могучими плечами рыцарь, удивлённый тем, что атаман так легко покорил сердце его строгой и сдержанной матушки.

Подошли знакомиться Наир и Настя.

Всё, что они говорили, долетало до слуха Ворона будто сквозь толщу воды. С каждым мгновением он чувствовал себя всё пакостнее, ноги просто подгибались. Скорее бы уже закончились эти бесконечные церемонии.

Далард словно прочёл мысли разбойника и наконец вспомнил о его ранах:

– Тут вот что ещё, матушка… Милорду Элиолу нужна…

– Братец! – озорной звенящий окрик прокатился по двору.

И по лестнице стремительно пронеслась девчонка лет тринадцати – настоящая сказочная королевна: пышное облако светло-русых кудряшек, кремовые оборочки кружев, и сама будто статуэтка из тончайшего фарфора.

Она с разбега запрыгнула на Первого рыцаря, повисла у него на шее, и тот закружил младшую сестрицу, не замечая её воробьиного веса. Бесконечные поцелуи посыпались на рыцаря – милое дитя совершенно никого не смущалось.

– Эрид! Прекрати! Ты же миледи! У нас гости. Где твои манеры? – одёрнула её мать.

– Простите, матушка! Простите, гости! Я рада вас приветствовать в замке Орсевилон, – девчушка соскользнула с шеи брата, продолжая улыбаться счастливо.

В ответ ей сказать Эливерт уже ничего не успел.

Он поймал её изумлённый взгляд, услышал удивлённый возглас:

– Ой, а что это с ним?

И мир погас в одно мгновение.

***

– Мама!

– Я здесь, здесь, тише, сыночек!

Сумрак. Тускло горит лампада. Она совсем не разгоняет мрак. Он пытается приоткрыть воспалённые веки, но в темноте видит лишь размытый силуэт.

А вот её солнечные волосы сияют ярче свечей и лампад.

– Мама, так горячо… Я умру, да?

– Ну что ты, родненький мой, что ты! – Лаиса, всхлипнув, склонилась над ним, снова отирая лоб холодной тряпицей. – Разве же я позволю Вечной Деве тебя отнять? Ты же у меня… Небесами поцелованный!

– Небесами… Почему? – с трудом шепчет он.

Мать смачивает потрескавшиеся губы, вливает в него какое-то зелье и рассказывает напевно, как сказку:

– Так мне бабка Воллига сказала, когда ты на свет появился. А она врать не станет. Знать, удача всегда с тобой будет! Долго-долго, Воронёнок мой, будешь жить, долго да счастливо. Всё у тебя сладится! Вот вырастишь, женишься. Будет дом у тебя хороший, жена-раскрасавица, детишек полный дом. А? Так говорю? Внучат мне сколь подаришь? Хочу двух мальчишек, да двух девчат…

– Трёх…

– Что?

– Двух мальчишек и трёх девчат, – он улыбается весело, хоть язык едва шевелится. – И младшую назову Лаисой. Хочу, чтобы была красивая, как ты! Мама, ты у меня самая…

***

Невыносимая боль в спине вырвала из этого очередного то ли сна, то ли горячечного бреда. Эл не сдержал стона.

А ещё к мучительной боли примешалась горечь – зачем он проснулся? Там во сне была мама! Была рядом: живая, родная, такая добрая.

Он помнил. В ту зиму он умудрился так сильно застудиться, что едва не отправился за Грань… Но ведь она его выходила. И теперь эти воспоминания казались счастливыми и светлыми. Как и всё, что было до того чёрного дня, когда их деревню обратили в пепел и руины.

Новая острая боль окончательно привела Ворона в сознание.

Сумрак. Тускло горит лампада. Она совсем не разгоняет мрак. Всё, как в его сне. Только комната незнакомая.

– Тише, тише, мальчик мой, всё уже, всё!

Он вначале решил, что совсем рехнулся. Уже не во сне, а наяву мерещится мать.

Но потом Эл вспомнил, где он, и кто эта женщина рядом. Она закончила «колдовать» над его спиной, помогла лечь поудобнее.

Присев на край постели, улыбнулась так, как будто и вправду была ЕГО матерью.

– Ну, вот и всё! Молодец. Теперь давай, немного бульона куриного, а то ужинать нынче я тебя не пущу. И отвар вот этот выпей! Надо тебе выспаться хорошенько, а то, посмотри, как замучил себя. Ох, мальчик мой, что же вы себя не бережёте совсем? Ну, глянь только!

Печальный взгляд рассеяно скользил по его груди.

– Будто зверь когти точил! У тебя же шрамов больше, чем тебе лет. И теперь вот новый будет! Я зашила, конечно, но след останется. Хорошо ещё перевязали тебя правильно, милорд Элиол, а то мог ведь и не доехать с такой раной опасной. Отчего только лекарь сразу не зашил?

– Это Дэини лечила меня. Как смогла…

– Ах, вот оно что! – усмехнулась женщина. – То-то она так рвалась сюда к тебе, помогать мне хотела. Лица не было на бедной девочке. Но она – умница, всё верно сделала. Надо её похвалить! Ты уж прости, я всех твоих прочь выгнала, чтобы не мешали. Тревожатся они, а я суматоху эту не люблю. Сейчас уснешь, я пойду, проверю, что им там на ужин подали, и расскажу про тебя. А то теперь совсем извелись.

Эливерт смутился от этих её слов: отчего-то простая мысль, что за него волнуются, а Дэини так и вовсе перепугалась, сейчас растрогала до щемящей боли в груди. Может, это зелья так действуют…

– Я очень благодарен Вам, миледи Вилирэн, – произнес Эл тихо, но искренне, от души. – Если когда-нибудь Вам нужна будет моя помощь, Вы можете располагать мною в любом деле. Всё, что будет в моих силах!

– Спасибо, сынок! – улыбнулась хозяйка замка. – Но я тебя об одном попрошу – выздоравливай! И больше не пугай так ни друзей, ни меня! Смотреть, как ты в бреду мечешься, не самое прекрасное зрелище…

– А я долго…

– Мне хватило. Ведь сердце разрывается, когда такое видишь.

– Простите меня, миледи!

– Ах, да разве я том! – всплеснула она руками. – Мне же просто жаль вас, мальчишек! Ведь завтра могут и моего Даларда вот так привезти. Чего я насмотрелась за всю жизнь, не перескажешь! Всё гоняетесь за славой, геройствами, наградами, а про то не думаете, как матери ваши и жёны ждут, когда вернётесь, да и вернётесь ли! Слёзы льют, ночами не спят, Великую Мать о снисхождении молят – уберечь, защитить…

– Не волнуйтесь, миледи, обо мне слёзы лить некому! – вздохнул Ворон. – Мать свою я давно потерял, жену так и не нашёл. Сгину – никто и не заметит.

– Ты что же совсем один? Как же это! – она покачала светлой головой. – Я вот за Даларда каждый день молюсь, верю, что отведу беду. А за тебя, выходит, и слово перед Небесами замолвить некому?

На глазах у миледи Вилирэн навернулись слёзы. И Эл понял, что сейчас это слёзы не только о нём, но и о её собственном горе и тревогах.

Эливерт нашёл теплую ладонь, поцеловал с почтением.

– Вашему сыну невероятно повезло! Как бы я хотел, чтобы и у меня была такая любящая мать…

– Ах, мальчик мой, бедный мальчик! – Вилирэн не сдержала слёз, погладила его по волосам. – Спи! Надо тебе поспать. А я пойду, хоть на Даларда моего погляжу немножко. Потом приду. Я за тобой присмотрю, не бойся! Сегодня будет, кому за тебя Небеса молить. А потому, спи! Никакая беда к тебе не приблизится, пока я рядом буду, обещаю!