Глава 4.1

Рука адски заныла. С трудом привстав на кровати, я понял, что заснул в чертовски неудобной позе. И даже не разделся. Ахтунг. Осмотрелся. Всё на месте — я в номере, мобильник так и остался на полу.

С балкона доносилось громкое чириканье. Точнее, не совсем чириканье — явно не воробей. Звонко и как-то очень мелодично. Ну и сны. Тьфу. То-то поехидничает сегодня Олег.

Я встал с кровати, и тут же повело так, что чудом успел ухватиться за быльце кровати. Так-так, а это ещё что такое? Мышцы странно тянуло, а голова была, словно чугунная. Вновь вспомнился сон. На миг меня бросило в холодный пот. Ну, нет… не может быть.

Немного придя в себя, подхватил полотенце, и направился в душ.

То, что бойлер ещё не нагрелся — было меньшей из неприятностей. В конце концов, холодная вода хорошо бодрит. Но когда я увидел на коже царапины и засосы — сглотнул. И отчётливо понял, что так просто из этого дела я не выкарабкаюсь.

Повернул кран, тут же зашипела пошедшая из душа вода.

Да. У меня определённо проблемы. Большие.

***

Рудольф Валерьевич Железный пил мятный чай с шестью ложками сахару. Закусывал розовым свежим зефиром и маленькими круглыми печеньками с шоколадом. При этом курил тоненькую коричневую сигаретку с ванильным ароматом.

— Бери, Олежек, не стесняйся, — сказал он и подвинул гостю пиалу с кокетливой розовой каёмочкой, заполненную сладостями.

Грабар осторожно глянул на неё и медленно покачал головой.

— Что вы, Рудольф Валерьевич. Я даже кофе без сахара пью.

— Зря, — ухмыльнулся Железный, затянулся и выдохнул ванильный дым. Сверкнула белозубая улыбка, в ореховых глазах мелькнули бронзовые искорки. — Сахар — топливо для мозга.

— Мой вроде не жалуется, — задумчиво произнёс Грабар, делая глоток свежесваренного кофе и обводя взглядом жилище провидца.

Да уж. Все тут, будто пришло из прошлого века. Ковры с густым ворсом в коричнево-бордовых тонах. Ими завешаны стены, только узенькая полоска кремовых обоев видна возле наличника. Будто голые стены удручали Железного. Большой шкаф со стеклянными полками и дверцами. За дверцами — статуэтки. Белые-белые, настоящий китайский фарфор, с золотой окантовкой. Грустные балерины, задорные нимфы, олени с ветвистыми рогами, цирковые слоники с мячами и зонтиками. А еще хрусталь. Удивительно красивые и бесполезные вещицы.

Рядом — не менее внушительный шкаф. Красно-коричневый, почти в тон коврам. В шкафу — книги. Так много, что глаза разбегаются. В кожаных переплётах, с потёртыми корешками и совсем новенькие, глянцево поблёскивавшие при свете жёлтых ламп. Люстра у Железного, кстати, тоже хрустальная. Олег даже предположить не мог, сколько это великолепие может стоить. Пожалуй, если б можно было, то и на ней были бы книги. Они у провидца везде. Одна даже лежала на столе, рядом с вазочкой с мармеладом.

— Рудольф Валерьевич, я к вам по делу, — наконец-то произнёс Грабар.

Железный улыбнулся совершенно очаровательной улыбкой чеширского кота. Только не заграничного, а местного — ленивого и рыжего. Вроде милого, но всё же опасного хищника, который только делает вид, что нежится на хозяйской перине.

— Я знаю, — ровным голосом произнёс он и заправил за ухо русую с проседью прядь и поправил прямоугольные очки в тоненькой золотистой оправе.

Провидец хоть и не носил длинных волос, но и короткой стрижкой эту причёску назвать было сложновато. Весь Рудольф был сплошным противоречием. Худой, что ветер сдует и не заметит. Но поглощающий сладости в таких количествах, что обзавидуется орда детишек. Педант и перфекционист в доме и на работе, однако известный разгильдяй, когда дело касалось правил провидения. Он их нарушал не потому, что они ему чем-то не нравились, а потом что вообще забывал про их существование.

Под внимательным взглядом Железного Грабар почувствовал себя неуютно. Срочно захотелось встать и закурить. А ещё походить туда-сюда по комнате, чтобы избавиться от напряжения. Однако присутствие Железного не давало вести себя как захочется. Поэтому приходилось сидеть недвижимой статуей и внимательно смотреть на собеседника.

Однако тот даже не думал торопиться. Всё так же курил и пил чай. Щурился при свете жёлтых ламп, прислушивался к звукам, доносившимся с улицы.

Железный жил ближе к центру города, в здании, некогда гордо носившем звание гостиницы «Европейской», в девятнадцатом веке бывшей одной из лучших гостиниц на юге Российской империи. Окна его квартиры выходили прямо на улицу, где проносились машины и автобусы. Поэтому тишины здесь никогда не было. Даже ночью кто-то умудрялся проехать, нарушив ночной покой засыпающих улиц.

— Твой Слышащий Землю серьёзно вляпался, — неожиданно произнёс Рудольф, глядя на тлеющий кончик тёмно-коричневой сигареты. — Им заинтересовались раньше, чем он выехал из Херсона.

Грабар насторожился. Он это знал. Сны Яна были слишком красочными и болезненными, чтобы не понять этого. Искренне хотелось надеяться, что все испытанные неприятные ощущения оставались в пережитых кошмарах, а хлопоты яви вытесняли их подальше.

— Кому он нужен?

Железный взял круглую печеньку, задумчиво повертел её в пальцах, словно гривневую монету.

— Правильно спрашиваешь, Олежек. Именно нужен. Убийства — это только действия. Действия…

Ванильный дым вновь защекотал ноздри Грабара. Он глубоко вздохнул, про себя ругая провидца последними словами. Ну, давай же, говори! Сколько можно издеваться? Железный бросил на него хитрый взгляд, и Грабар понял, что просто проверяют его выдержку. Скрипнув зубами, он поинтересовался ровным тоном, почти без эмоций:

— Какие?

— Действия убийцы — отдельно, жажда того, кто выходит из моря, — отдельно. Как ни крути, но Сокирник слишком хорош в своём деле. И крепкий орешек. Его хотят расколоть.

— А не пойти бы им? — вежливо поинтересовался Грабар, судорожно соображая, как вытрясти из провидца знания. Ведь добром же точно не скажет.

— Пойдут, — кивнул Железный, — только и Ян вместе с ними.

Грабар метнул на него злой взгляд:

— Не рано ли вы его… хороните?

Железный театрально приподнял руки, но потом аккуратно сбил пепел в пепельницу из змеевика и затушил сигарету. Грабар только поморщился, глядя на это чистоплюйство.

— Упаси Трое и Сестра его хоронить. Сокирник — очень сильный. Город его любит, земля слушается, крепко держит и никогда не уйдёт из-под ног. — На его тонких губах появилась странная улыбка. — Но и, согласись, у него много страхов. И чтобы их побороть — надо постараться.

При упоминании о городе, Грабар скривился.

— Расскажите это некоему Даниле Александровичу, который каждый раз старается подстроить ему гадость. Да и что, не знаем мы что ли, что Ромку он специально спрятал?

Железный приложил длинный гибкий палец к губам, призывая к молчанию.

Повисла странная тишина.

Из спальни, важно цокая коготками по паркету, вышел громадный серый котище. Посмотрел на гостя жёлтыми глазищами, перевёл недоумённый взгляд на хозяина, мол, это что на моём стуле сидит?

— Босенька не очень любит людей, — сказал вдруг Железный. — Такой характер. Меня ещё туда-сюда, а гостей — прям ужас какой-то. Но ты, Олежек, не бойся. Он человечиной не питается.

Кот тем временем в упор смотрел на Грабара, и тот чувствовал себя крайне неловко. Почему-то казалось, что котяра сейчас превратится в огромное чудовище и за милую душу поужинает Читающим Сны.

— А выглядит так… — начал Грабар, однако Бося демонстративно отвернулся и принялся сосредоточенно драть ножку дивана. На что, к немалому удивлению, Железный вообще никак не отреагировал.

— Так вот, Олежек, — вновь заговорил Рудольф. — Городовой порой не объясняет своих действий, однако ничего не делает просто так. Поверь, так надо. Всё неспроста. Я не могу сказать прямо, но поверь — Рома в надёжных руках.

Грабар про себя выругался и попытался успокоиться. Да уж, в надёжных. Они все просто не знают, каково это: каждый день видеть напарника, который уже потерял всякую надежду, и постоянно смотрел с такой тоской в глазах, что становилось больно. Раньше было вообще жутко, Грабар не знал, выкарабкается ли Ян, но он сумел. Да.

— Ну, что ж… Рудольф Валерьевич, посоветуйте. Что делать, чтобы не наломать дров?

Железный внезапно посерьёзнел. Допил чай, шикнул на кота, и серое чудовище вдруг мгновенно послушалось.

— Советую не брыкаться, а постараться прислушаться. Чем больше Ян будет сопротивляться тому, что должно случиться, тем больнее будет. Сейчас ему кажется, что враг подошёл слишком близко и надо действовать. Однако стоит ещё раз внимательнее присмотреться: враг ли? Возле него кружат две сущности. Надо сделать правильный выбор.

И тут же улыбнулся так, что у Грабара похолодело всё внутри. Чёртов провидец. Сколько ему лет? Хоть и выглядит, как престарелый пижон, но явно же по глазам видно — мудрость, сила, холод, от которого всё сворачивается жгутом и хочется сорваться и сбежать подальше.

— С-спасибо, Рудольф Валерьевич, — прошипел Грабар, с трудом выдавливая улыбку и стараясь выглядеть вежливым, однако получалось с трудом.

— На здоровье, — улыбнулся Железный, и снова захотелось исчезнуть. — Кушай — не обляпайся.

На слове «кушай» Бося шевельнул ушами и внимательно посмотрел на хозяина. Время еды — священно, время гостей — прошло. Поняв, что больше ему ничего не скажут, Грабар распрощался с Железным и покинул квартиру провидца.

Ночь выдалась неожиданно прохладной. Но, может, просто после сладкой и тёплой комнаты ночной ветерок казался слишком резким, заставляя кожу покрываться мурашками. Вдохнув полной грудью ночной воздух, Грабар принялся подниматься от гостиницы на улицу Суворова. Несмотря на ночное время здесь ещё гуляли люди. Возле салона с работами местных художников и мастеров прикладных искусств стояло фортепиано. С табличкой «Уличное пианино». Крышка, покрытая тёмным лаком, была открыта. Клавиши словно нажимали невидимые пальцы. Тихая мелодия навевала покой и умиротворение. Жители считали, что инструмент вывез какой-то чудак-благодетель, однако Грабар знал, что это дело рук Настройщика Душ. Любит он это дело — открытое пространство, небо над головой, музыка и тысячи струн-душ, которые надо там подтянуть, там подкрутить, там заставить звучать громче.

Грабар шутливо козырнул, проходя мимо фортепиано. Ответом стал резкий аккорд, и вновь мелодия полилась тихо и нежно. Он закурил — в затяжку, с наслаждением, выгоняя сладостный дурман квартиры провидца. Глянув на летнюю площадку возле кафе «Ланда» и только хмыкнул. Нет дремлющего днём каменного льва у клумбы. Значит, Городовой делает с ним свой еженощный обход. Ну-ну, давай, Городовой. Встречаться с тобой в такую ночь совсем не хочется.

Грабар сунул руку в карман джинсов и вынул телефон. Нахмурился, пытаясь вспомнить, когда и зачем выключил его. Вроде же не было такого. К тому же в любой момент мог позвонить Ян. Странно.

Включив телефон, он тут уже услышал пиликанье пришедшей смс-ки. Точно, интуиция не подвела — пропущенный от Сокирника. Грабар глянул на часы — без чего-то два. Не лучшее время для звонков. Да и прогулок по городу тоже. Решив, что позвонит утром, всё же никак не мог сунуть трубку обратно в карман. Какое-то странно чувство, что происходит что-то очень нехорошее, не покидало его.

Неожиданно на плечо легла чья-то холодная ладонь.