11 глава Часть 11

Я потянулась, и море закачало меня на своих волнах. Глаза открывать не хотелось.

Стоп. Откуда здесь море? Ааа, ясно — это водяной матрас, я же жена миллионЭра — владельца заводов, газет, пароходов, и поэтому могу плавать хоть каждый день. Но не могу. И не жена, а муж. Мысли плавали вяло, суслик дрых, тело томилось в истоме недополученной ласки.

Чужая теплая рука прошлась мазком по груди, гладя широкой ладонью кожу — медленно и чувственно, потом замерла на шее, провела большим пальцем по губам, обвела скулы и снова опустилась к ключицам. От этого простого движения, от этой нехитрой ласки закололо в сосках и «совесть» не просто зашевелилась, а подняла вопрос недополученного секса в полный рост, напряженно изнывая и требуя внимания к себе и своим нуждам. Знакомый запах только подхлестывал желание нагаечкой, будто сбивая облака в один большой воздушный ком желаний — стало душно, как перед грозой, когда воздух густеет, и предчувствие дождя звенит и будоражит кровь.

Рука замерла, подбираясь к соскам, но это было слишком медленно для меня, слишком растянуто по времени. Все тот же большой палец нарочито ме-е-едленно сделал круг вокруг сжавшегося левого сосочка, от острого удовольствия капля смазки сорвалась и капнула на поджавшийся живот, и волны удовольствия поплыли по телу концентрическими кругами. Три пальца ухватили и покрутили сосок, слегка сжимая, и спину выгнуло, сводя лопатки, «холмы любви» свело в сладкой судороге, и глаза наконец-то открылись.

— Альдис? Но как же.., — удивление вышибло из меня дух, но процесс было не остановить, «совесть» сказала свое веское слово, выталкивая свое мнение небольшими упругими толчками, наполняя желанной истомой тело.

— Тш-ш-ш! Малыш-ш-ш… Неужели ты ничего не вспомнил? — Альдис говорил шепотом и поглаживал другой сосок, пощипывая, задевая ногтем, глядя на пульсирующий результат своих поглаживаний, а потом внезапно положил туда руку и сжал, помогая кончить.

Я заорала во всю глотку и проснулась.

— Чего ты стонешь? — нелюбезно спросил Тори, выходя из душа в полотенце на бедрах, а вторым вытирая мокрые волосы. — А-а-а! — ухмыльнулся понимающе он, глядя на меня. — Сусси снился? — он хмуро и зло уставился на меня, ожидая ответа.

В трусах было мокро с двух сторон, в мозгах когнитивный диссонанс, телу хорошо и плохо, во рту кошки покопались, в голове стучали молоточки и сердце колоколом бУхало в груди, а желудок сжимался и подбирался к горлу — полнейшая разбалансировка организма.

— Что ж ты так орёшь, изверг? — пересохшими губами прошептала я, хватаясь за голову.

«Эй, Василич, а что вчера было-то? — я пихнула дрыхнувшего сусла в бок. — Чего это Альдис мне начал сниться? Я чет плохо помню, как заснула».

«Тася, блин! Ты так спрашиваешь, кабута мы не вместе бухали, — зевнул во всю пасть он. — Альди снился тебе, а спрашиваешь у меня…»

«А кто такой Сусси?»

«У Тори спроси, я не знаю. И вообще отстань, у меня похмелье!»

Желудок рванулся-таки к горлу. Я свесила голову с кровати и попыталась вырвать, но было нечем, спазмы сжимали горло, выталкивая вязкую слюну с кровью.

Тори в секунду побледнел, схватил бутылку со стола, дрожащими руками налил в стакан жидкость, разлив половину, подлетел ко мне, приподнимая голову, влил в меня воду.

После утоления первой жажды мои мозги начали выстраивать логическую цепочку: рука на члене моя, Альдис приснился, кровь из прикушенной щеки, мне плохо, а Тори, несмотря ни на что, за меня переживает.

***

До машины и в самолет муж нес меня на руках, потому что слабость не прошла, в отличие от похмелья — волшебная таблетка растворила только похмелье, а вот на недоедание и усталость она не сработала.

Вначале Тори оставил меня в покое, поглядывая из своего кресла, отвлекаясь от бумаг, писем, ноута и телефонных звонков, но через два часа полета, когда я поела, поспала и пришла в себя, он сел в кресло напротив:

— Нам надо поговорить.

Я сложила руки на груди, суслик во мне отзеркалил мою позу:

«Началось. Нормально же летели, чо он начинает!»

— Давно пора было, — буркнула я.

На Альдиса я сегодня старалась не смотреть, потому что никак не могла понять, каким боком, с какого рожна он мне привиделся в эротическом сне. Я и совесть к носу прикидывала, и так и эдак крутила все варианты, которых у меня была прорва, но ни один не могла принять за отправную точку — слишком мало было для этого данных. Только его странные взгляды и то, что он бета, не альфа, никакого отношения к контракту не имел и был лучшим другом и партнером мужа, которому Тори доверяет так же, как себе.

«А прав был Тори. Кому-то вместе с длинными ногами, красивым голосом и смазливой мордашкой досталась похотливая задница», — хмыкнул сусел сквозь зубы и обидно хохотнул, так и сидя со сложенными лапками.

«Заткнись, предатель. Ты почему меня вчера не остановил и позволил так напиться? Хрюндель ты, а не суслик».

«О! Ну, конечно! — возмутился тот. — Хто всравсь — невистка. Он ии спидныця высыть»,* — он развернулся ко мне спиной, и только поводил круглыми ушками, подслушивая, что скажет Тори.

— Кто такой Сусси? — сканируя меня взглядом, ловя эмоции, спокойно спросил муж.

— Без понятия, — я действительно не представляла, о чем меня спрашивал муж, а их имена были такими странными, что по имени даже нельзя было определить половую принадлежность — кругом одни мужики же. Когда я выходила в туалет — почти сразу после взлета, я услышала, как Тори просил Альдиса прислать ему список всех приглашенных на вчерашний вечер гостей. А когда возвращалась на место, видела, как муж исследовал этот список, смешно шевеля губами. Мало ли для чего ему нужен был этот список… Сусси искал?

Но наезд мужа, а это был именно наезд, надо было как-то купировать.

«Спроси его про Наташу», — через плечо бросил суслик.

«О, точняк! Вовремя ты, Вася, вспомнил: «Если вам не интересно то, что говорит муж, спросите его внезапно, — "А кто такая Наташа?"»

— А кто такой Наташа? — задала я встречный вопрос, приподняв брови, и муж опешил и удивленно посмотрел на меня.

— Какой Наташа?

— Тебе виднее, какой Наташа — ты же его ночью звал, — я пожала плечами и склонила голову набок, с интересом разглядывая реакцию мужа.

Суслик возмущенно уставился на меня:

«А это уже нечестно. Это перебор. Ай-ай-ай, Тася»

«А ничего не знаю, — голосом Наденьки из фильма "Любовь и голуби" отбрила я Васятку. — Лучшая защита — это нападение. Тут все против меня, буду защищаться любым доступным способом — ты же знаешь, что никакого Сусси у меня нет, и я мужу не изменяла».

«Сусси… Сусси… А может это ты меня так ласково назвала, Тасенька?» — нежно, с надеждой, заглянул мне в глаза Васятка.

Глаза на мгновение округлились, принимая возможность такого варианта.

«Вась, а Вась! Не давай мне больше пить, пожалуйста, а то мало ли…»

Сусел хмыкнул саркастично.

— Когда? Какой Наташа? Не уходи от ответа! — тут же пришел в себя муж и зло засопел.

— Да не помню я никакого Сусси! Пьяный был. Может я тебя так ласково назвал, откуда я знаю? — разозлилась я. — Торюсик, лапусик, сусси…

Он на секунду опешил, но тут же взвился:

— Не надо меня так звать! — драконом выдохнул муж, глядишь, еще чуть-чуть, и пар из ушей попрет.

«Вот именно! Недостоин ты быть любимым сусси!» — язвительно хмыкнул Васятка.

— Мы еще в самом начале договорились, что изображая влюбленных и женатых, не будем использовать никаких «козликов», «заек», «Торюсиков».

— Эмм… Мне не надо десять раз повторять, Ториниус, я и с девятого все прекрасно понимаю, — попыталась снять напряжение я. Тори в гневе был страшен, у меня даже живот прихватило — его аура альфы и чистая злость в глазах давили почище катка. — Если ты забыл, я не помню, что было до моего пробуждения.

— Поэтому ты внезапно запел и стал сказочником? Если ты надеешься, что вчерашний шантаж удался, то ты ошибся — я не ведусь на такое, заруби себе на носу! Никакого интернета не будет.

— Может, ты меня посадишь на цепь, и будешь выгуливать на поводке?

Злость поднималась постепенно и накладывалась на плохое самочувствие и дезориентированность, букет получался аховый.

— Если надо будет, посажу.

Тори сказал это так, что я поверил.

— Знаешь что, дорогой Торюсик, все претензии ко мне прошу изложить на большом белом листе убористым почерком, сделать из него самолетик, и лететь вместе с ним нахер. Счастливого полёта! — отвернувшись к окну, укутываясь в плед, я ясно дала понять, что разговор окончен.

Когда муж ушел к своему креслу, весь последний час я писала в ноутбуке историю Гарри Поттера, даже не столько писала, сколько продумывала концепцию — вариантов было слишком много, книга должна была взорвать этот мир не хуже бомбы, и надо было правильно выбрать детонатор.

Если сделать Гарри омегой, общество порвет на тряпки, — здесь, из того, что я видела, омеги не занимают высокие посты, не стоят у руля, не правят балом, разве что дергая за тайные ниточки, управляя альфами, — тогда книгу запретят, никто не допустит разброда и шатания в омежьих рядах, особенно не позволит вкладывать в детские умы бомбу замедленного действия — это даже мне понятно. Хотя, конечно, можно попытаться и стать революционером — книгу будут тайно передавать из рук в руки, подпольно распечатывать и распространять под знаком «Не для альф. Онли для омежьего использования».

«Так, стопэ! Давай ты определишься, для чего ты все это затеяла, революционерка сраная. Во-первых, ты в опале у собственного мужа. У тебя впереди беременность и три с половиной года контракта. Денег, позволю себе напомнить, зеро — то, что дал дед, это только на бантики и заколки. Наверное», — сусел важно расхаживал вокруг кустика с норкой, заложив руки за спину, изредка поправляя сползающие круглые очки на носу.

— Альдис! — я решила выяснять все вопросы по мере поступления. Находясь здесь больше двух недель, все еще ничего не знать о мире было непростительно глупо.

Бета обернулся ко мне с соседнего сидения и так же, как в утреннем сне, посмотрел на меня с любопытством — кровь немедленно прилила к щекам, а вредный отросток зашевелился.

— Альдис, скажи пожалуйста,..

— Пожалуйста! — тут же подхватил бета и улыбнулся.

— … "афы" же произошли от альф?

Аль нахмурился и кивнул головой.

— А монеты здесь есть? И как они называются? — пора было уже разрешить давний спор с Васей.

— Омы, — бета сканировал меня своим лазером, считывая не только мимику лица, но и позу в кресле.

«Бинго! — Васятка запрыгал от радости. — Я выиграл желание! Ух, ты попала, Тася!» — сусел от радости даже перекувыркнулся.

— А что можно купить на 1000 афов? — заинтересованно спросила, сморщившись и почесав кончик носа от пристального внимания, не давая себе падать в воспоминания сна.

Бета растерялся на секунду, приподнял брови, задумавшись:

— Много чего. Например, твой костюм с блузкой вчера обошелся в двести афов.

— О как! Спасибо! — я отвернулась и уткнулась в ноут. Дед дал пять тысяч, значит, денег немножко есть, надо правильно ими распорядиться.

Мысли снова вернулись к концепции книги, и я подумала, что революционер из меня не получится — не время, не место, не та расстановка сил. Я ведь даже не знаю названий многих вещей: к примеру, улиц, городов, принятых норм поведения и тех мелочей, которые окаймляют любой рассказ. Интернет мне заказан, значит надо искать помощника, который будет подсказывать и править мою писанину, ибо всё-таки я хочу не взрывать общество изнутри, а заработать баблишка и стать самостоятельным.

«О-о-о! — умилился сусел. — Ты сказала про себя „он“ первый раз, дорогая! С почином! Дай пять!»

Я мысленно отбила пятюню суслика и вернулась к написанию текста — он продвигался слишком медленно, из-за перекраивания текста на омег, альф и бет. В отдельном файле записала персов, делая пометки кто кем мог быть; надо было добавить бет и некоторые нюансы общественного строя; опять же, определиться с любовной линией; добавить ли фанфиков в книгу; как общество отнесется к отношениям между альфами, если любовь закрутят Северус и Люций; или приоткрыть завесу тайной любви Альбуса и Грини.

Отложив ноут на столик, посмотрела в иллюминатор. Мы летели над городами, зелень была, сколько хватало глаз, но иногда все было покрыто облаками, тогда рассматривать было неинтересно.

Альди подошел ко мне и опустился в кресло напротив, но тут самолет тряхнуло и он, не удержавшись, завалился на меня, лицом в пах, цепляясь руками за кресло. И застыл.

Бессовестная совесть шевельнулась и налилась упругостью, когда бета поднялся, мы оба были с ним помидорного цвета.

Мельком бросив взгляд на мужа, сидевшего спиной ко мне, я пошутила, надеясь, что бета не почувствовал моего конфуза:

— Да найдем мы тебе омегу, Альдис. Или бету. Кто тебе больше по сердцу? — судя по испытующему взгляду, которым он просверлил меня чуть не вместе с толстой обшивкой самолета, все-таки мое состояние было им замечено.

— Ты научился шутить, Милош? И писать сказки? — он кивнул головой на ноутбук, лежавший на столе, и мило улыбнулся. — Кстати, хотел еще вчера сказать тебе, что ты прекрасно поешь, но вчера к тебе было не пробиться. И рассказчик из тебя замечательный. Просто удивительно, как ты изменился за такое короткое время. Не расскажешь, как это происходит?

Я посмотрел на его руки — кисти рук у беты были красивые, мужественные, с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Некстати вкралось свежее воспоминание, как он гладил мои губы большим пальцем во сне. Я потрогала языком ранку на щеке, которая еще саднила и постаралась максимально спокойно ему ответить:

— Как случается, что человек любит булку с творогом, и ненавидит деревенское парное молоко? Это сидит внутри меня, с тех пор, как я очнулся, Альдис. Понятия не имею, как это происходит. После клинической смерти мне открылись новые горизонты взамен забытых напрочь знаний о мире.

— Так нам стоит ждать от тебя новых открытий и чудес? — он мягко улыбнулся.

— Безусловно! — я ответила такой же улыбкой, заметив, что Тори заинтересовался нашим разговором. — Я сам не знаю, чего ждать от своих внутренних демонов — они голодны и требуют красивых жертвенных девственников. Сам знаешь, что бывает, если не кормить своих внутренних тараканов — они бунтуют и заставляют делать нехорошие вещи.

— А о чем будет твоя история про этого мальчика со шрамом? — бета проявлял искренний интерес, и мне было приятно, что хоть он не ненавидит меня.

«Не расслабляться! Держи булки сомкнутыми, Тася! У бет одна эрогенная зона — их мозг! Голактека в опасносте!» — зудел под ухом суслик.

— Как и все интересные истории, она будет о дружбе, о любви, о приключениях и волшебстве; о том, что даже в самые темные времена можно найти счастье, если обращаться к свету.

— Сублимируешь? Хочешь большой и чистой любви? — хмыкнул Альди, но по-доброму.

— Да кто же её не хочет, барин? — в тон ему шутливо ответила я.

— Ты приглядись к мужу, Милош. Приглядись! Зачем искать на стороне, если… — бета замялся. — Он же приходил к тебе извиниться, помоги ему, не будь таким черствым! Ведь он иначе устроен, иначе чувствует, мыслит, видит…

— Хм, как замысловато ты произносишь слово «мудак», — вырвалось у меня.

Самолет пошел на снижение, о чем стюард сообщил, попросив занять свои места и пристегнуться.

Бета наклонился ко мне, аккуратно застегивая ремни безопасности, и тихо сказал:

— Милош, если тебе нужна помощь, обращайся, с удовольствием помогу!

Странно! Альдис проявлял участие и доброе расположение, и я на минутку даже подумала, что может, утром был не сон? Или сон приснился не зря? Может такое быть, чтобы у Милоша с Альди что-то было? Или это мой воспаленный, затуманенный алкоголем мозг попытался сделать выводы из странного пристального внимания беты ко мне?

«Поживем — увидим, доживем — узнаем», — расфилософствовался сусел.

Комментарий к 11.

* Анекдот:

Сидит семья обедает: сын, мать, отец. Тут очень громко за столом кто-то портит воздух. Все переглядываются.

Свекровь говорит: опять невестка пёрднула.

Сын: мам, так её ж нет дома.

Свекровь: Ага, а юбка-то вон её висит.