4

– Эрих, а мы…

Её «Ой!», запоздалое Эриха «У нас гости, Ева…» и весёлое «Hello, darling!» прозвучало практически одновременно.

Вита пулей нырнула обратно в спальню, не дожидаясь, пока рыжая макушка Шона, сидевшего в кресле, полностью развернётся к ней лицом. Эту голову невозможно было перепутать с чьей-либо.

Нет, к счастью, Ева не была голой. Вообще, рубашки с плеча Эриха на ней смотрелись как платьица и прикрывали всё, что надо прикрыть. Аппетитные булочки она вряд ли успела засветить. Но всё-таки соблазнительно торчащие из-под рубахи оголенные ноги явно не подходили к деловому стилю или даже к образу гостеприимной домохозяйки.

Вышло так, что полночи она не спала: погружаясь то в мысли, то в серьёзные разговоры, то в… У-у-у-х!

А вот когда надо было вставать, её, в конце концов, сморило.

Поспав пару часиков, Ева проснулась, не обнаружила рядом Эриха и испуганно подскочила.

У него же там конец света по повестке дня. Обещал взять с собой, а вдруг сбежал без неё...

Ага, а потом скажет, что ему просто жаль было её будить, вот и ушёл спасать мир в гордом одиночестве. Она набросила его (свою) любимую рубашку, пригладила волосы рукой и вышла из спальни в кабинет…

А тут такой сюрприз – Ирландия в гости пожаловала!

Ева быстренько переоделась, умылась, привела себя в человеческий вид и побежала назад к мужчинам. Шону она была безумно рада.

Во-первых, это же солнышко ходячее – кто ему может быть не рад? Во-вторых, приятно видеть его снова бодрым и весёлым. В конце концов, это ведь спасая её, ирландец так серьёзно пострадал.

– Morning, beautiful black rose! – солнечно улыбнулся Рыжий.

– Шон, как я тебе рада! – расцвела в ответ Ева. – Ты как?

– Здоров и полон сил! – хвастливо провозгласил ирландец, раскрывая широко руки и косясь на Эриха. – Обнять-то можно? Фаербол в голову не получу?

– Смотря, как обнимать будешь, – невозмутимо бросил в ответ блондин.

Шон расхохотался и по-приятельски сгрёб Еву в охапку.

– Как ты с ним уживаешься, Вита? – нагло ухмыльнулся Рыжий.

– Просто люблю, – не задумываясь, улыбнулась Ева, – он самый лучший.

– Э-э-э-х-х-х, – вздохнул Шон шумно и весело, – почему обо мне так девчонки не говорят?

– Потому что первое место уже занято, – участливо пояснил Эрих.

Нет, вот всё-таки шутить с таким лицом – это особый его талант, эксклюзив, так сказать.

– И как ты с ним уживаешься? – повторил со смехом Шон.

И, сменив тему, поинтересовался:

– Ты с нами сегодня?

– Если возьмёте, – кивнула Ева, робко поглядывая на любимого – вдруг передумал.

– Возьмём, – кивнул тот. – Оденься только потеплее! Мы в Исландию.

– Ого! – ахнула Ева. – Уже бегу собираться…

– Погоди, ещё успеешь, – удержал её Эрих. – Не сейчас.

– Пойдём пока со мной… Поговорим! – игриво подмигнул Еве Шон. – В тренажёрке.

Ева растерянно перевела взгляд с Шона на Эриха, но тот и не думал их останавливать.

– Иди, иди! – кивнул он светлой головой. – Не бойся! Шон тебя немножко поучит своим фокусам.

– А ты?

Еву мгновенно накрыла паника: ведь всякий раз, когда она выпускала свою сущность фейри, Эрих был рядом. А вдруг без него всё выйдет из-под контроля?

– Сегодня я там буду только мешать, – пожал он плечами. – Фейри – это фейри. Свои тонкости. Вдвоём скорее разберетесь. Иди!

Шон уже ждал нетерпеливо на пороге. Вита, напряжённая до дрожи, неохотно пошла за ним.

– Ева! – окликнул Эрих

Нагнал в три шага, прижал к себе, поцеловал коротко, но жадно, заглянул в глаза:

– Ничего не бойся! Ты у меня можешь всё, и даже немного больше. Помнишь, да? Ты чудо, а не чудовище! Всё у тебя получится. Обязательно. Я в тебя верю, моя фея! И люблю.

Она растроганно улыбнулась.

– Вот, и как тут чудом не быть?

Страх прошёл, даже азарт появился. И она, выскользнув из объятий Эриха, поспешила догнать Шона.

***

– Well… – Шон остановился напротив, в паре метров от Виты. – Давай! Покажи!

– Что показать? – нахмурилась Ева.

– Всё, что умеешь, – развёл он руками. – Как ты это делаешь, покажи! Хочу посмотреть на твоё обращение. Покажи мне!

– Боюсь, тебе показать не получится, – смутилась Ева.

– Почему? – удивлённо вскинул брови Рыжий.

– Потому что… это происходит при определённых обстоятельствах, – туманно пояснила Чернова, краснея по самые уши. – Когда я… себя не очень контролирую. И для этого мне нужен другой напарник.

– Sorry , – хмыкнул ирландец, потирая нос. – Об этом Эрих мне не сказал. Да ты и сама знаешь – он не из тех, кто станет обсуждать свою личную жизнь и делиться подробностями с друзьями. Ничего. Всё окей. Тут секрет не в сексе. Ты сама это только что сказала. Ключ в другом.

– В чём? – заинтересовалась Ева.

– Контроль. Ты говоришь: когда не контролирую себя. В этом весь секрет. Ты уже фейри. Это часть тебя, это уже в тебе есть. Просто ты привыкла держать всё под контролем. Правильно? Не умеешь расслабляться, всегда собрана и напряжена, всегда контролируешь всё, что делаешь. Не даёшь, не выпускаешь свою иную сущность. Да?

– Я раньше слышала голоса, – призналась Ева. – Разные. В церкви говорили – это бесы. Ты прав, я всегда жила в напряжении. Привыкла, что они могут проявить себя в любой момент, а я им этого позволить не могла.

– Бесы, сущности… Вокруг нас много всего, – кивнул Шон. – Но, думаю, ты ещё раньше с детства это в себе удерживать научилась. Может, было что-то такое, что тебя напугало, а ты уже и не помнишь. Если бы ты так не боялась своего дара, ты бы его научилась выпускать и контролировать. Тогда бы тебя и эти голоса не пугали, ты бы знала, что сильнее, чем эта грязь. Это же паразиты Тонкого мира. Они могут быть опасны, только когда их очень много. Ты легко с ними справилась бы. Я вижу разных существ, даже не обращаясь. Я вижу, что ты фейри, даже сейчас, когда сам не обращаюсь, и когда ты не обращаешься. Ты светишься иначе. Аура. Аура иная. Золотая. Это энергия фейри пробивается, даже через твою волю. Ты её боишься. А нужно впустить её на свободу и принять, как дар, как благословение. Тогда эта сила внутри станет тебе помогать. И ты сможешь намного больше, чем можешь сейчас.

– И как это сделать? – вздохнула Ева.

– Как ты сказала – не контролируй! Выпусти! Разреши себе быть тем, кто ты есть! Не гаси в себе солнце!

– Всё это слова и философия, – нахмурилась Ева. – А как это сделать на практике, я не понимаю.

– Давай так… – улыбнулся Шон. – Дыши!

– Что?

– Подыши! Вот так… Расслабься… Глаза закрой. Теперь вдохни глубоко, ещё раз. А теперь задержи дыхание. Ещё, ещё, ещё, ещё, ещё. Держи! Всё, можешь дышать.

– И зачем мы это делали? – саркастично поинтересовалась Ева.

– Просто шутка, – в тридцать два зуба ухмыльнулся ирландец.

– Ах так! – шутливо-грозно прикрикнула Чернова.

– Нет, не шутка, – покачал он головой. – Это так должно быть у тебя с твоей сущностью фейри. Вот смотри! Когда дышу глубоко, я контролирую это, когда я задерживаю дыхание, я контролирую это. Но, когда я не думаю о дыхании, не слежу за ним, я всё равно дышу, оно со мной. А ты сейчас не дышишь. Ты задержала дыхание и не позволяешь себе дышать, понимаешь? Не дышишь практически всю жизнь. Понимаешь, как это плохо для тебя? Вот, смотри на меня! Я дышу глубоко, и выпускаю фейри, отдаю ему власть…

Шон несколько раз шумно вдохнул и выдохнул, и кожа его внезапно засияла золотым светом. Не таким ярким, как бывало у самой Виты, но он светился.

А ещё Ева видела, как меняются черты его добродушного лица: гладкая, совершенная кожа, высокие скулы, нос тоньше и острее, а в глазах словно расплескалась раскалённая лава, и руки… Взгляд невольно опустился на руки. Вот и хищные когти увенчали тонкие пальцы, и сама ладонь стала изящной и узкой. Пожалуй, его когти даже острее и смертоноснее, чем её собственные.

– Ты можешь дышать глубоко, если тебе это нужно, – невозмутимо продолжал объяснять ирландец, не обращая внимания на её ошарашенное лицо, – а можешь задержать дыхание. Взять его под контроль.

Свет померк, на неё снова смотрели озорные глаза Шона, никаких когтей на широкой мужской ладони.

– А можешь дышать глубоко… – золотое зарево снова вспыхнуло и снова угасло. – Но нормальное состояние – это просто дышать и не думать об этом. Быть фейри, но не проявлять это и не отрицать этого. Понимаешь?

– Ты очень круто объясняешь, – искренне похвалила Ева.

– Я могу научить многому, но это основное, – кивнул он. – Поймёшь суть этого, дальше всё будет проще. Ты просто будешь доставать своего монстра в нужный момент, как… достаёт оружие полицейский или солдат. Пробуем?

– Я готова, – азартно кивнула Ева.

– Дыхание, Вита… Делай на нём акцент! Следи за тем, как ты дышишь, и мысленно привяжи к дыханию магию фейри! Так будет проще. Пусть в твоём голове превращение и дыхание сольются в одно.

Ева слушала его голос и слушала своё дыхание. Она начинала понимать, о чём говорит ирландец. Чтобы прочувствовать это глубже, закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя – где там прячется от посторонних глаз это золотое сияние, этот неугомонный солнечный зайчик?

Глубокий вдох. Воздух наполнил лёгкие, разливаясь по телу. И, вместе с ним, откуда-то из темноты, взметнулось искрящееся туманное облачко, расширилось с новым вдохом, разрослось, заполняя собой всё пространство, и с выдохом вылилось вовне.

– Дыши глубоко, привыкай к этому! – подбадривал Шон тихо, словно боялся спугнуть волшебство.

Да, пожалуй, к этому чувству действительно надо привыкнуть: так странно ощущать себя одновременно почти невесомой, но при этом сильной, несокрушимой, словно из железа всё тело отлито.

Но Ева понимала, что тела больше нет как такового. Она сгусток энергии, такой плотный и мощный, что, наверное, можно лишь с ядерной бомбой сравнить.

Всемогущество кружило голову, пробуждало внутри нечто яростное, дикое, непривычное, хищное.

Нет, никаких чудовищных порывов, вроде, откусить кому-то голову или испить крови, у неё не возникло, к счастью. Но чувство какой-то неистовой свободы рвалось из груди, клокотало, не находя выхода.

Она сейчас походила на булгаковскую Маргариту – эх, метлу бы, да рвануть на шабаш! Нечто новое открылось ей: необузданное, буйное, неудержимое, несвойственное той Еве, рациональной и правильной, с которой она была хорошо знакома.

И в тоже время, в этом удивительном чувстве она улавливала что-то знакомое, близкое, расползавшееся в душе приятным послевкусием.

Кажется, этот нечеловеческий азарт всё-таки был знаком Еве. Иногда, крайне редко, она позволяла себе, выпускать этого зверя на свободу. В те минуты, когда она вытворяла самые неожиданные и рисковые поступки в своей жизни, когда решалась на какие-то безумно пугающие вещи, когда через страхи и комплексы рвалась навстречу своим мечтам и желаниям.

Так вот что это было! Это была её истинная сущность. Потребность второй половинки её души.

И неудивительно, что её превращения начались с постели, потому что там, наедине с Эрихом, она тоже позволяла себе быть настоящей, несдержанной, страстной, забывала про страхи, доверялась ему и становилась собой.

– Теперь задержи дыхание! – подсказал Шон.

И как же неохотно Ева это сделала.

Она понимала, что учится, и надо слушаться. Но теперь, попробовав на миг, что значит – стать собой, она уже не желала отказываться от этого фантастического ощущения, не хотела лишать себя этого удивительного единения с собой и миром.

Она на минуту перестала дышать, и сияние мгновенно угасло, и сразу стало неуютно и тоскливо, словно у неё отняли что-то важное.

– Дыши! – снова скомандовал Шон, и глаза его горели азартом.

Ева вновь вспыхнула, словно живой фонарь, растворяясь в этом теплом сиянии.

– А теперь погаси снаружи и оставь внутри, – подсказал ирландец. – Просто дыши, как обычно. Свет, внутри тебя – он всегда в тебе, он не исчезнет больше.

Золотое зарево угасало медленно, но в груди по-прежнему грело нечто, тёплое, уютное, как камин в непогоду.

Она посмотрела в довольные глаза Шона, и слёзы вдруг ручьями побежали по щекам.

Впервые в жизни, она чувствовала себя такой счастливой и целостной.