3

Эрих спал.

Бедный, вымотался за эти трое суток так, как, наверное, за год не уставал. Да, он старался не показывать, как ему сейчас тяжело, но Еве ничего говорить было не нужно. Она же чувствовала его, всей сутью своей чувствовала. И, пожалуй, лучше него самого понимала, что ещё немного, и любимый просто рухнет от усталости и напряжения.

А её вот наоборот одолела бессонница. Поспала, наверное, всего пару часов за ночь.

Сначала долго не могла уснуть, взбудораженная умопомрачительным сексом, смаковала пряное послевкусие ласк и страстей. Они ведь, добравшись до спальни, естественно, просто так спать не легли… На эти дела усталость Эриха не распространялась. Да и, хорошо, хоть отвлёкся на время.

После лежала, слушала его дыхание, пригревшись на плече. Так и уснула, прижавшись к горячему телу любимого.

Проснулась, наверное, уже часа в три, и просто валялась, утопая в собственных мыслях, слушая снова его сонное дыхание.

Жизнь непредсказуема. Но иногда уж слишком непредсказуема.

Они строили планы...

Тихая свадьба, а потом – побег на Мальдивы. Неделя рая у моря. Закаты, рассветы, только он и она. А после Нового года – к маме и бабушке, повидаться хоть на денёк, осторожненько.

И весь мир ведь строил планы…

Люди покупали подарки к Новому году, платья на корпоративы, мандарины и шампанское, готовились слушать Путина (ну, или кого там, в других странах, слушают…), загадывать желания.

А теперь у всех осталось одно желание – лишь бы было как раньше! Лишь бы отменили конец света и вернули сошедший с ума мир в привычную колею.

Первый сигнал по иронии судьбы прилетел с самого восточного форпоста Крепости – от Белова. Какие-то неведомые Дружине твари атаковали окрестности Владивостока, Камчатку, потом началось светопреставление в Японии. Потом покатилась волна по Европе: Чехия, Венгрия, Германия, Польша, Украина. Какие только страшилки не явились на свет божий из тьмы веков и столетней пыли древних преданий. Всё, что пряталось от людей в ночной тьме и местах труднодоступных, внезапно решило явить себя по всей красе.

Всё это активно транслировалось в новостях, СМИ нагнетали обстановку с фанатичным упрямством. Следом паника, беспорядки, вооружённые стычки, митинги. Военные и полиция вместо того чтобы защищать людей, ещё против них же вынуждены вступать оказались. Полнейший хаос. Вот вам и Новый год!

Несколько сообщений на экстренный номер Эриха… И мир перевернулся. И все планы рухнули.

И теперь он метался по всему миру, а вместе с ним и вся его бравая команда. Выискивали самые опасные «очаги» и шли спасать людей в этих «горячих точках».

Попутно Эрих ещё консультировал каких-то своих знакомых из спецслужб, армии, МЧС и кого-то там ещё на предмет того, как лучше бороться с засильем нечисти. Разумеется, это он делал инкогнито, не афишируя своего участия в разного рода спецоперациях. Но сил это съедало ещё больше, чем непосредственно боевые операции Дружины.

А возвращаясь в Крепость, вместо отдыха он ещё и брался за анализ информации. Изучал все новости и пытался разгадать, что же всё это значит. Они все мечтали найти причину этого хаоса. Ведь, если знать, откуда корни проблемы, её, возможно, получится устранить.

Но вот уже трое суток мир катился под откос, наращивая обороты этого гибельного движения, а причины всё не находились. И Ева уже всерьёз подозревала, что остановить гибель мира, если и возможно, то только путём долгой и изнурительной борьбы.

И по этой причине ей особенно сильно хотелось быть с Эрихом рядом в эти дни… Ведь завтра может просто не быть. И самое важное можно просто не успеть сказать.

А ещё только рядом с ним становилось спокойно, отступали страхи и тревоги. И даже верилось в то, что всё ещё можно спасти и исправить.

***

Эрих заворочался неожиданно, придвинулся, притянул к себе, обнял – так крепко прижал, что сейчас, кажется, ребрышки захрустят.

– Никому тебя не отдам! – сонный шёпот запутался в её волосах. – Никогда…

Ну что за собственнические замашки властного босса?

Еве захотелось поддеть его как-то ехидно, но ничего не вышло – так приятно оказалось слышать подобное. Счастье мгновенно затопило всё внутри янтарным мёдом, и она не сдержала улыбку.

– Вот и правильно! – рассудила она. – Я, собственно, никуда и не пойду. Можешь, даже не рассчитывать! Ты от меня не избавишься.

– Обещаешь? – он приник губами к её плечу, и Еве вдруг расхотелось улыбаться.

Она с трудом развернулась, всё ещё пленённая его сильными руками, вгляделась в любимое лицо, едва различимое в утренних сумерках.

– Что такое? – встревожилась уже не на шутку. – Ты чего?

Он мотнул головой, снова прижимая её к себе. Теперь она чувствовала, как под щекой гулко бьётся его сердце.

– Сон… Просто дурацкий сон, – перебирая в пальцах её мягкие пряди, негромко пояснил Эрих. – Приснилось, что ты ушла. Я тебя искал, искал, искал… А ты исчезла. Думал – свихнусь.

Он вздохнул судорожно, и она ответила таким же вздохом, прижалась губами к его груди, словно знак оставляя, клеймо – вот я, здесь, и это всегда будет так.

– Это просто сон, – повторила она за ним, словно заговор. – Не всегда нужно верить снам.

– В этот я точно не хочу верить, – пальцы Эриха нежно ласкали теперь её скулу и подбородок. – Мне страшно думать, что будет, если однажды я тебя потеряю. Наверное, иногда я со своей опекой перегибаю палку… Веду себя как тиран из дремучего средневековья. Не обижайся на это, Ева, очень тебя прошу! Просто я знаю, как это – терять тех, кто дорог.

Он улёгся поудобнее, натянув одеяло на её обнажённую спину, но тотчас снова обвил рукой, словно отпустить боялся.

– Знаешь, откуда этот запрет на романы внутри Дружины взялся? У Анютки на глазах любимую напарницу стрыга пополам порвала. А она в состоянии аффекта покромсала в фарш трёх моих людей, и ещё двоих искалечила. Я просто знаю, что каждый из нас, как бомба, которая может рвануть в любой момент. И если что-то случится с тобой… Я боюсь того, что я сам могу сделать. И меня ведь остановить будет некому. Мне уже приходилось терять, да… Но я никого и никогда не любил так, как тебя. Мне кажется, я могу выкинуть что-нибудь похуже Аниного срыва.

– Не надо думать о плохом! – рука её потянулась к его волосам, погладила, как ребёнка. – Да, завтра может случиться беда со мной, а может с тобой, а может завтра весь мир исчезнет. Мы этого не знаем. Нам остаётся только сегодня… Пока я жива, я буду с тобой. А даже если вдруг я умру раньше срока, пусть так… Зато ты не увидишь, как я превращаюсь в дряхлую бабку…

– Так себе шутка! – фыркнул он, целуя её в макушку. – Я бы тебя и старенькую любил, душа моя! Но… стареть и умирать тебе необязательно. Ева, если ты научишься принимать свою сущность, если позволишь фейри стать с тобой одним целым, время над тобой власть потеряет. Я не знаю, бессмертны ли полукровки, но то, что они не стареют и живут намного дольше простых смертных, это точно. А ещё у них намного больше сил, гибкость суставов и регенерация тканей намного выше. Если ты позволишь себе быть фейри, то шансов выжить в нынешней заварушке у тебя будет намного больше…

– Так ты этого хочешь? – нахмурилась она, приподнялась, села, натянув одеяло на грудь. – Эрих, ты хочешь, чтобы я стала не пойми чем?

– Да, хочу, – он тоже приподнялся, потянулся к ней, заглядывая в глаза. – Только не «не пойми чем»… Хочу, чтобы ты стала собой. Приняла себя настоящую. Ты не чудовище. Разве Шон похож на монстра? Но он сильнее многих из нас. Он умеет защищаться. И заживает на нём всё в пять раз быстрее. А как ты думаешь, сколько ему лет?

– Не знаю, где-то между мной и тобой…

– Широкий разбег, – усмехнулся Эрих.

– В смысле, между тем, сколько мне, и насколько выглядишь ты, – поправилась она.

– А насколько я выгляжу? – вдруг полюбопытствовал её блондин.

– Ну, точно старше меня, но меньше сорока, – усмехнулась Ева. – Лет на тридцать семь… Наверное. А Шону тогда… Пусть будет тридцать пять.

– Ему уже за двести перевалило, – откровенно выдал Эрих. – Он ещё в конце восемнадцатого века родился.

– Да-а-а, – покачала головой. – Хорошо сохранился.

– А я о чём говорю. И тебе это тоже доступно Ева. Просто пока ты этого боишься. Но я помогу. И у тебя всё получится. Ты можешь всё, фея моя! Ты невероятное чудо вселенной. И я хочу, чтобы ты позволила себе это – быть чудом! Может быть, это эгоистично и неправильно. Но я этого хочу. Потому что тогда ты будешь намного сильнее, ты будешь почти неуязвима. Ты сможешь выжить. И я не потеряю тебя! И ты сможешь остаться со мной действительно навсегда. Ни на одну короткую смертную жизнь, а навсегда. А это то, чего я хочу больше всего на свете!

В его голосе сегодня было столько непривычных эмоций. Наверное, всему виной постель и сумерки. При свете дня быть откровенным намного сложнее. Тьма развязывает языки.

Сложный разговор, который хотелось свести к шуткам. Потому что вокруг стало итак слишком много всего сложного, тёмного, грустного. Ева сейчас не готова была принимать решения – со всем этим сперва надо смириться. И она решила отшутиться.

– Так… это был тайный умысел? – усмехнулась Ева. – Решил завести себе подружку-фейри, чтобы не искать новую каждые полвека…

– Вот ты и раскусила мой хитроумный план, – хмыкнул Эрих. – Конечно, я влюбился в тебя исключительно в корыстных целях.

Он потянулся к ней, взял лицо в свои ладони.

– Я думаю, Ева, это был не мой умысел, и не твой… То, что нас связало… Это нечто свыше.

– Поцелуй меня! – тихо шепнула она.

И все остальные слова сразу стали лишними.

Мягко, бережно, нежно, как целуют только любимых, и никогда случайных.

– Я сделаю всё, чтобы остаться с тобой навечно, – пообещала она, когда он нехотя оторвался от её губ.

Эрих неожиданно вздохнул.

– Надеюсь, что я тебя не подведу, – что-то в выражении его лица Еву насторожило, она потянулась и щёлкнула кнопкой ночника.

– То есть? – фыркнула она. – Не знаешь, насколько хватит твоей любви?

Он скривился от её слов.

– Не знаю, насколько хватит меня… Любить тебя я буду всегда. В этом я уверен абсолютно. Но, может быть, это не так уж и долго. Ева, у меня появились подозрения, что… моего проклятия больше нет. А ведь моё бессмертие это часть проклятия. Если я прав, то вполне возможно, что я уже не бессмертный.

Ева с минуту не могла произнести ни слова, просто смотрела на него и пыталась вспомнить, как нужно дышать. Наконец, вздох вернул способность думать и говорить.

– Но…

– Я больше не вижу её во сне… – перебил её Эрих.

И прежде, чем Ева успела спросить, добавил тихо:

– Калли. Девочка из леса. Она больше мне не снится.

***

Эрих отвёл взгляд.

Опять эти тяжёлые, но неизбежные разговоры. Слишком важные вещи, чтобы о них молчать. Хотя… от важности приятными они, безусловно, не становятся.

– Я сам не понял, когда это произошло… – пожал он плечами. – Всё у нас с тобой так закрутилось. Все мысли были заняты тобой. И я даже не сообразил сначала. Думал, просто забыл, что видел ночью во сне. Но… когда несколько ночей подряд она не пришла…

Он вздохнул и продолжил, разъясняя:

– Калли снилась мне каждую ночь, сколько себя помню. Чаще всего… та кошмарная ночь Самайна. А иногда просто что-то тёмное, жуткое, но с её участием. Являлась, смотрела с укором, обвиняла, говорила разные гадости. А теперь – нет. Перестала. Совсем. Я пытался вспомнить, когда это случилось… И мне кажется, это после Питера. После той, последней ночи в Питере… Первой у нас с тобой. Я не знаю, какая тут связь с нами. С тобой. Но, мне кажется, именно тогда всё изменилось.

Он осмелился посмотреть в глаза – искал понимания, искал поддержки…

И нашёл.

Ева застыла камнем, слушая всё это, но никакого укора с её стороны он не уловил.

Да, вспоминать всё это ей не нравилось. Неприятно. Как черное пятно на белой скатерти. Да только, кто в этом мире без греха?

Она ведь уже выбрала. Уже всё решила.

Сейчас её больше волновало, чем все эти новые обстоятельства грозят Эриху. И она внимательно слушала его торопливые объяснения.

– Знаешь, мне пришло в голову, что в тот вечер… – он вздохнул, должно быть, вспомнив, что тогда случилось в питерской квартирке, – я всё тебе рассказал, и это сработало как исповедь. Я покаялся, ты простила. И в этом была такая сила, что проклятие меня отпустило.

– Но ведь ты говорил, что проклятие невозможно снять, – недоверчиво нахмурилась Ева.

Ей хотелось верить, что её любимый мужчина освободился от груза прошлого. Но всё это было слишком уж невероятно.

– Да, так я и думал, – закивал он, потянулся к её руке, сжал ладонь нежно. – Уверен был. Но ты смогла. Ты меня простила. И приняла. Таким, какой есть, со всем этим гнилым прошлым. И чудо случилось!

Он замотал светлой головой, торопясь объяснить, сбиваясь:

– Нет, я ничего не забыл… Я помню свою вину, но кошмары меня больше не мучают. И это не всё. Просто ощущение жизни – оно теперь другое. Это невозможно объяснить словами. Как будто что-то перестало давить и душить. Знаешь, словно я всю жизнь мешок с камнями на плечах таскал, и вдруг скинул. И вместо этой тяжкой ноши, крылья за спиной распахнулись! Крылья любви...

Даже сквозь горечь и стыд в его голос внезапно проскользнули нотки восхищения и нежности, и взгляд наполнился таким теплом, что захотелось обнять, прижаться к нему, забыть обо всём на свете.

Но Ева устояла перед соблазном – сейчас нужно понять, что происходит, и чего ждать дальше.

– Я сначала думал, что это просто любовь так голову кружит, как будто парить над землей научился. Думал, на тебя такая реакция. Чудеса левитации от моей любимой феи, – он улыбнулся, глядя на неё. – Но потом всё сопоставил, обдумал и понял. Меня больше не держит проклятие. Вот почему так легко стало. Но к его исчезновению действительно имеет отношение любовь. И ты… Ты что-то со мной сделала, Ева!

– Расколдовала принца? – улыбнулась она в ответ. – Но ведь ты говорил, что это невозможно. Невозможно снять проклятие мёртвого человека, потому что он уже никогда свои слова обратно не заберёт.

– Да, но ведь тогда в Башне Мертвецов тебе это тоже удалось, – развел руками Эрих. – Не снять, но перенаправить с этой бедной девочки, Лизы, на ту, которая её и прокляла. Не знаю, как ты это делаешь. Ты разрушила проклятие. Может быть, ты снова сделала что-то подобное, как думаешь?

– Нет, – Ева отрицательно покачала головой, – там я действительно задалась целью, я прямо видела эту чёрную силу, я хотела её вернуть, отразить. А сейчас ничего такого я не делала. Да и дух Лизы тогда мне помогал, наверное…

Она посмотрела на него хмуро и смущенно.

– Кстати, я только теперь понимаю, почему она не стала с тобой разговаривать. Не потому, что ты мужчина. Она просто знала. Она сказала: ненавижу таких, как ты…

Эрих кивнул, вновь опуская взгляд.

– Да. Я так сразу подумал. Но я же тогда не мог тебе это объяснить.

– И с Аней ты так возился по той же причиной, – вдруг осенило Еву. – Да? Из психушки вытащил, убийство своих простил, выхаживал сейчас, после Башни… Платишь дань собственной совести?

Он промолчал на это. Что тут говорить…

– Эрих, посмотри на меня! – позвала она. Заглянула в глаза, продолжила твёрдо и убедительно: – Перед этими девочками ты ни в чём не виноват. Не надо расплачиваться за всех подонков этого мира!

Он кивнул угрюмо.

А Ева продолжила размышлять:

– Я не знаю, что я сделала, как смогла освободить от чар проклятия. Ведь никакой магии я не творила. Я просто спросила себя, как глубока моя любовь к тебе. Готова ли я отказаться от тебя из-за того, что узнала? Готова ли я принять тебя вместе с тем, что узнала? И ответ пришёл сам собой.

Она всё-таки не сдержалась, потянулась, обвивая руками шею, заглядывая в серое море глаз.

– Если я люблю, то люблю в тебе всё. Полюбить прекрасного принца может любая дура, – усмехнулась она. – А ты попробуй полюбить чудовище, которое живёт у него внутри, и сделать так, чтобы с тобой он никогда не превращался в зверя и всегда оставался прекрасным принцем. И я простила, и приняла. Ты прав. Душой простила, внутри. Может, это и было нужно тебе, чтобы проклятие спало. Просто найти ту, кому ты сможешь рассказать правду, и кто не отречется от тебя, несмотря ни на что. М-м-м?

– Может и так, – кивнул Эрих, крепко прижимая к себе. – Иногда сотворить чудо намного проще, чем нам кажется.

Он коснулся губами её скулы, прижался щекой к щеке.

– Как же мне повезло, что я тебя нашёл! – нежно шепнул Эрих, и вдруг продолжил, чуть напевно, при этом безбожно фальшивя: – Но как же мне хорошо, что я тебя нашел. И смотрю на мир на этот дикий, как на шоу. Нам повезло с тобой, и это поймёт любой. Главное, что в жизни в этой есть любовь.

– Песни ты мне ещё не пел, – умилённо рассмеялась Ева.

– Каждый день пою… – фыркнул он обиженно. – В душе. Ты что не слышала? Ну всё, значит, будешь теперь ходить в душ со мной…

– О, боже, слышали бы тебя сейчас твои бойцы! – развеселилась окончательно Ева, но тут же напомнила себе, что разговор-то у них серьёзный.

А Эрих тоже уже отвлёкся, нежными поцелуями покрывая её шею и плечико.

– Постой… – Вита неохотно, но всё-таки заставила себя отстраниться. – Мы же ещё не договорили. Хорошо, если ты действительно больше не проклят, это просто прекрасно! Так? Но что ты там про бессмертие говорил? Меня это напугало, если честно.

– Это мои предположения… Я же ничего доподлинно не знаю. Инструкцию к проклятию нигде, к сожалению, не выдают.

Эрих чуть отодвинулся, но взгляд его магнитом притягивало к её груди, и Ева, дабы не смущать, снова натянула одеяло по шею.

– Но, в теории, я стал бессмертным из-за проклятия. И если его больше нет, то и бессмертия нет. Необязательно, конечно. Свои способности я ведь не утратил. Сущности я вижу, атаковать энергетическими шарами всё ещё могу. И, вообще, в этом плане всё вроде по-старому. Но… Есть такая вероятность. И как её проверить, я не знаю. Ну, не буду же я умирать, чтобы убедиться, что могу умереть.

– Значит, тебе просто надо быть в тысячу раз теперь осторожнее, – наставительно погрозила красивым пальчиком Ева. – Кстати, а есть ведь способ убедиться, что больше нет проклятия. Я не про бессмертие. Это проверять не смей! А в остальном… Надо тест провести! Алкогольный.

– То есть? – нахмурился он.

– Ну, твоя неадекватность под этим делом – это же тоже часть проклятия. Надо тебе выпить и посмотреть, что будет.

– Нет уж! – Эрих даже отпрянул. – А если проклятие всё ещё на месте? Представляешь, что я могу устроить?

– Мы запрёмся здесь, – не сдалась Ева. – Я всё проконтролирую.

– Ева, ты… Что ты говоришь такое? А если меня опять накроет, и я к тебе полезу?

– Я справлюсь. Тогда я просто испугалась. Если я не буду сопротивляться, ты не будешь таким агрессивным. На крайний случай, если начнёшь себя вести как скотина, остужу твой пыл магией.

– Нет, – ледяным тоном отрезал Эрих, отворачиваясь. – Не хочу, чтобы ты меня снова таким увидела. Исключено.

– Так ведь и не должна увидеть! – она не отступила, подкралась со спины, обняла, прижавшись к его скульптурному телу обнажённой грудью. – Просто мы должны убедиться, что всё действительно позади.

Он не поддался даже на такую провокацию.

– Ты почему такой упрямый? – нежно мурлыкнула она ему в ухо.

– Весь в тебя! – буркнул он, ещё сердито, но уже плавясь под её ласками. – Придумала тоже! Эксперимент. Тогда сперва меня в клетку запирай!

– М-м-м, – игриво протянула Ева. – А, может, тебя наручниками приковать?

– Ах ты! – возмущенно фыркнул Эрих и, развернувшись, опрокинув её на постель, навалился сверху.

Растворяясь в его поцелуях, Ева хитро улыбнулась.

Кажется, на неделе Светлана Николаевна пекла какой-то десерт с ромом или коньяком. Надо спросить, не осталось ли у неё грамм пятьдесят.