1.2

«Дорогуша, — говаривала моя бабушка, подхватывая форшмак деревянными хаси, — в этой жизни не так важно, сколько ты имеешь добра сейчас. Куда важнее, как быстро ты сможешь всё восстановить, если вдруг оно у тебя исчезнет».

А моя бабуля знала толк во многом. Поэтому вестись на сказки под луной или обещания подарить звёздочку с неба у меня не получалось даже в самом юном возрасте.

— Отличный чай, — тем временем одобрил Алон. — Вы умеете встречать гостей.

— Стараюсь, — невинно произнесла я. — И всё же не сочтите за нетерпение, но ужасно любопытно: что могло привести золотого наследника Ноахов ко мне?

Мало того, что Ноах — самый известный на весь Тлен-Авив род артефакторов. Они работают с богатейшими людьми страны. Не зря же «Запретные», в конце концов. Во время Демонской войны они создавали артефакты немыслимой силы, которые помогали человеческим воителям получить победу. После чего были отмечены наградами из рук правителей обеих наших стран. И пусть Ноахи всегда жили в Тлен-Авиве, в Джапоне они тоже не последние люди.

— Марджари, что вы думаете о брачных отношениях? — вдруг спросил Алон.

Я чуть не подавилась. Потом, заметив, что его пиалка опустела, щелкнула пальцами. Чайник тут же плавно поднялся в воздух и налил добавку.

— Вы внезапны, Алон. Я думаю… думаю, что брачные отношения должны быть скреплены серьёзностью намерений и печатями, наполненными личной чжу молодожёнов. Печатями на брачном контракте, разумеется.

Он молча кивнул. Уж не знаю, чем ему понравился мой ответ, но золотой наследник был явно доволен. Кстати, о наследниках. Золотой — это первый в очереди на наследство. Ему обычно достается больше остальных. Дальше идут серебряный, бронзовый, медный, латунный и так далее. В случае же Алона было ещё кое-что — ему не с кем было делить состояние своих родителей. Единственный и неповторимый любимый сын.

— Видите ли, Марджари, мне есть чем… привлечь поклонниц, — начал он. — Так же, как и есть, за что им купить половину Шавасаки.

— Если только сторгуетесь с мэром, — заметила я.

Мэр родом из хорошей семьи, которая в своё время умудрилась вывезти из Тлен-Авива столько добра, что даже страшно посчитать.

— Сторговаться можно с кем угодно, — чуть жёстче, чем следовало, сказал Алон. Но тут же, словно поняв свою оплошность, быстро исправился: — Я умею в виду, что искусство договариваться никто не отменял.

— Разумеется, — согласилась я. — Итак, Алон, давайте выделим главное. Вы молоды, хороши собой и богаты до цуков. Вы хвалите мои тлен-авивские корни, спрашиваете про отношение к браку и однозначно чего-то хотите. Я буду бесконечно благодарна, если вы всё же это озвучите.

— А вы нетерпеливы, Марджари, — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла. В его прозрачно-зелёных глазах плясали все демоны, которые только могут встретиться благочестивой женщине. Не то чтобы я причисляю себя к последним, но всё же!

— Я в первую очередь — ши-хотори, — ответила я как можно невозмутимее. — А эта профессия учит, что ждать не стоит.

— И верно, — согласился Алон, больше не растягивая удовольствие. — Смерть действительно не ждёт. Хорошо… В таком случае, вы когда-нибудь убивали?

Вопрос мне не понравился.

Настолько, что я медленно поднялась из кресла и, сотворив кругообразный жест, отводящий все беды от дома, произнесла:

— Господин Ноах, я вынуждена просить вас покинуть этот дом. Слух моих хранителей не должен оскорбляться подобными словами.

Пусть Шавасаки на некоторые вещи смотрит сквозь пальцы, но здесь про убийства никто говорить не будет. Я честная гражданка, мне не нужны неприятности.

Развернулась к тумбочке, куда поставила заготовку урны — пришлось бухнуть её на первую подходящую поверхность, так как идти в кабинет не хотелось. Теперь надо её забрать. Где ты только взялся, Алон Ноах со своими странными разговорами? Плакал мой спокойный вечер за работой для госпожи Исудзу.

— Прошу простить, ничего подобного и в мыслях не держал, — сказал Алон, в мгновение ока оказавшись у меня за спиной.

Я невольно вздрогнула. Ну и скорость. А мальчик не просто артефактор, но ещё и владеет полезными магическими навыками вроде молниеносного передвижения. Неплохо-неплохо. И опасно.

— Сочтём недоразумением, Алон, но в дальнейшем прошу ничего подобного не произносить. Меня устраивает моя работа, мой город и мои соседи. Ничего из этого я менять не собираюсь.

Несколько секунд царила тишина, потом раздался еле слышный вздох.

— Слушаюсь и повинуюсь, моя дорогая.

Горячее дыхание обожгло мою шею. Вмиг стало жарче, словно в комнате зажгли сразу несколько десятков свечей. Всё же мой гость — привлекательный мужчина, он явно умеет пользоваться своим обаянием и голосом.

Я резко развернулась и, чуть прищурившись, посмотрела прямо в зелёные глаза.

— Слишком спешите, Алон. Я ещё не озвучивала стоимость своих услуг. Поэтому дорогой для вас не могу быть никак.

— Действительно, — согласился он.

Только вот ни капли не смутился. И расстояние между нами просто непозволительно сократилось. Настолько, что можно было почувствовать исходящий от него ореховый аромат дорогого парфюма. Ещё чуть-чуть — и длинные красивые пальцы Алона коснутся моей руки.

Хорошо, что я успела ухватить урну. Если что, буду защищаться ею. Не педагогично, но дёшево, надёжно и практично. Особенно если некоторые мужчины не понимают, как надо себя вести в обществе порядочной женщины.

— Марджари, прежде чем вы опустите это замечательное изделие на мою голову, — произнёс Алон, — очень прошу: выслушайте.

— Слушаю, — сказала я куда более сухо, чем позволяли приличия.

Происходящее уже раздражало.

— В семье Ноах происходят определённые… вещи, — расплывчато сказал он. — Я могу получить наследство только в том случае, если сумею соблюсти все условия завещания. Их несколько, и только одно вызывает затруднения.

— И какое же?

— Мне нужно жениться.

Я приподняла брови.

— И? В наше время это не так сложно провернуть. Правда, могу понять, если ваша избранница — двухметровый джапонец с покрытой татуировками кожей. Тогда дело усложняется.

— Смешно, — без намёка на улыбку ответил Алон. — Правда, если вам захочется выглядеть именно так, как только что было сказано, я возражать не буду. Желание избранницы надо уважать.

— А я тут при чем?

— Вы и есть моя избранница.

Я молча положила ладонь на его лоб. Холодный. Странно. А говорит такое, словно пышет жаром.

— Алон, вы меня с кем-то путаете. Я никак не могу быть вашей избранницей.

— А что мешает? — искренне удивился он.

Вопрос настолько вогнал меня в ступор, что в голове не обнаружилось ни одного слова, которое не было бы матом. Поэтому пришлось матом посмотреть.

Алон довольно улыбнулся:

— Вот видите, ни одного аргумента против. Насколько я знаю, блондины в вашем вкусе, Марджари. Соглашайтесь.

— На что?

— Будьте моей вдовой.

Я чуть не выронила урну для праха.

— Простите?

Он опустился на одно колено и взял мою руку:

— Марджари Шитара, вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал. Поэтому прошу: будьте моей вдовой.

Я хлопнула ресницами и села прямо на тумбочку.

Мысли радостно завопили: «Хава нагила!» и пустились в пляс, ломая на своём пути все попытки привести их в порядок. Сволочи. Вот всегда они так, когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Последнее время было тихо, поэтому сейчас их никак не заткнуть.

Состыковать одно с другим не получалось. Вдовой… не женой. Как? Не говоря уже о том, что каким-то образом стала избранницей золотого наследника рода Ноах?

— Алон, это розыгрыш? — всё же получилось задать самый главный вопрос.

— Нет, Марджари, — ответил он, не думая менять положение. — Это предложение стать моей вдовой, которая унаследует тридцать процентов моего состояния.

— Тридцать восемь, — машинально поправила я.

— Тридцать два.

— Тридцать восемь.

— Тридцать пять с половиной.

— Тридцать…

— Тридцать восемь, цук с вами.

— Алон, могли бы и не торговаться из сочувствия к моей утрате.

— Какой? — оторопел он.

— Я же почти вдова. И, вообще, встаньте, я не знаю, что делать с мужчиной у моих ног.

— Да? — искреннее удивился он. — А я думал, что все женщины это знают с пелёнок. — Но, увидев выражение моего лица, тут же продолжил: — Встану, когда услышу, что вы согласны.

— Хорошо. Я согласна, но… есть нюанс.

Алон грациозно поднялся. Паразит. Явно уделяет время спорту и своему телу. Но вот нетерпелив — это факт. Я ведь ещё не уточнила, на что именно согласна.

— Какой?