Глава 9

Владения Мелитов с севера отделяла полноводная река Меандр, служившая естественной границей еще древним насельникам этой земли, карийцам. Перейдя мост, путники сразу завидели родные поля и рощи. На невысоком холме среди виноградников военачальник Леонид Мелит выстроил дом, откуда открывался большой обзор. Он так и не превратился в крепость - но патрикий Мелит, возвращаясь сюда, всякий раз думал, что этот дом мог бы постоять за себя при нужде.

Большой белый особняк в два этажа был почти так же удобен, как константинопольский. Только, конечно, отсутствовал водопровод. Но вода в колодце была лучше солоноватой городской. Управитель Аристарх устроил горячую баню, в которой напарились все по очереди, господа и слуги. Захворавшая Анна после бани почувствовала себя почти здоровой; и, напившись горячего медового напитка, сразу отправилась в постель.

Порядок здесь поддерживали трое вольных слуг и двое рабов; и все же большой дом казался почти пустым. В отсыревших темных комнатах открыли ставни, впуская неяркое зимнее солнце; посреди большого триклиния растопили камин*, у которого сели хозяева, грея руки над огнем. Няня уже отправилась спать вместе с Анной; и патрикий с Феано были вдвоем.

- Ты довольна? Выглядишь усталой, - негромко заметил отец, глядя на дочь.

- Вполне довольна, - Феано улыбнулась. Но непривычное чувство двойственности, невольное лицемерие перед близкими очень ее утомляли.

- Варда просил тебя писать ему, я знаю. Так напиши завтра. Он беспокоится, - сказал патрикий, не спуская с Феано своих черных глаз. - Сколько еще письмо будет добираться!

- Хорошо, отец.

Патрикий почувствовал чужое присутствие: он увидел Эйрика, который какое-то время назад незаметно вошел и опустился в кресло у двери. Вэринг издали наблюдал за хозяином и его дочерью.

Роман Мелит резко поднялся, глядя на телохранителя.

- У тебя дело ко мне?

- Да, хозяин. Я хотел бы обсудить охрану поместья. Здесь не город, всякое может быть!

- Ты прав. Думаю, охрану мы организуем как и раньше, но надо поговорить об этом сейчас. А тебе пора спать, Феано, - патрикий выразительно посмотрел на дочь.

Феано улыбнулась обоим мужчинам и торопливо ушла. Сердце у нее колотилось быстро и больно. Отец был умным человеком, и наверняка он кое-что понял... Слава богу, далеко не все!

И он считал ее достаточно разумной девушкой, чтобы не допустить, будто она станет поощрять пылкого викинга в его увлечении... Что ж, до сих пор она и была разумной. Но сегодня Феано даже сама не знает, чего ожидать от себя завтра; а тем паче от Эйрика!

Поднявшись в свою спальню, где с мебели только что сняли чехлы и смахнули везде пыль, Феано опустилась на колени перед образом Спасителя и долго молилась, клала земные поклоны. Наконец ей полегчало. Она быстро разделась и легла в постель, накрывшись до подбородка теплым шерстяным покрывалом.

Закрыв глаза, Феано подумала, что надо поскорее пойти к исповеди. Послезавтра воскресенье, очень хорошо.

Вздохнув, девушка повернулась на другой бок с мыслью, что даже на исповеди не скажет всей правды. Это уж точно! Феано не помнила, когда именно стала утаивать некоторые вещи от своего духовника; но это началось давно, еще в детстве. Однажды она призналась отцу Савватию в своих видениях. Яркие картины прошлого, образы умерших людей, которых она никогда не знала, впервые предстали ей в девять лет. Феано была очень напугана и сразу помчалась в церковь, чтобы все рассказать.

Отец Савватий крепко и скорбно задумался и посоветовал девочке покрепче молиться, дабы Господь избавил ее от сего соблазна. Он сказал, что бесы часто смущают человека, принимая вид самый невинный; и сердца иных людей, особенно слабых женщин и детей, более чувствительны к этим искусительным голосам. Но слушать их никогда нельзя.

Феано ушла с чувством горького одиночества и разочарования. Добрый отец Савватий ничего не сумел ей объяснить; и девочка чувствовала, что священник ошибается. С ней говорили вовсе не бесы. Но с тех пор Феано стала осторожней и в церкви больше об этом не упоминала, призналась спустя какое-то время лишь отцу и Феоктисту. Ну, и еще Эйрику!

А Эйрик? Можно ли будет сказать священнику про вэринга - и про то, на что она подбивала его?.. Нет, ни в коем случае!

Феано печально улыбнулась, лежа с закрытыми глазами. Что ж, лукавить на исповеди - это ромейская наука. Господь все видит, и Он простит.

Весь следующий день Мелиты отдыхали, раскладывали вещи, заново осваивались в доме. Перед ужином, пока не стемнело, Феано взяла лошадь и отправилась в одиночестве прокатиться по имению. Сейчас это было безопасно.

У Мелитов был виноградник и оливковая роща. Оливки особенно хорошо продавались и хранились. Они держали коров и овец, но получали мясо и молоко, делали овечий сыр не для себя, а на продажу: слишком далеко было везти.

Феано заново обследовала свои владения, потом приостановилась на липовой аллее, ведущей к дому. За полем была церковка, маленькая купольная базилика, - сверкал в закатном свете золотой крест, и белело огороженное кладбище. Феано подняла руку и перекрестилась. На сердце легла странная тяжесть.

Девушка повернула коня и поехала обратно. Ее охватило предчувствие неизбежного; она ощутила, как прошлое наплывает на настоящее и время сдвигается. Скоро с ней опять заговорят те, кто навеки замолк!

Феано заторопилась домой. Спрыгнув с лошади у крыльца, она передала поводья конюху и убежала наверх в свою комнату.

Разувшись и стащив штаны, девушка переобулась в теплые войлочные туфли. И с досадой хлопнула себя по лбу. Она совсем забыла про письмо своему жениху!..

Феано скрипнула зубами и полезла в сундук за восковыми табличками, папирусом и чернилами. До ужина не успеть, но хоть начать...

Феано сперва казалось, что она не сможет выдавить из себя и двух слов, адресуя письмо Варде. Немилый избранник наверняка почувствует ее неискренность. Но, к своему удивлению, она вскоре увлеклась; девушка как раз описывала свои дорожные впечатления, когда дверь позади скрипнула. Вошла сестра.

- Папа зовет ужинать, - сказала Анна.

Феано, улыбнувшись, встала и подошла к ней. Погладила по пушистым волосам.

- Как ты сегодня? Хорошо?

- Да, - Анна зевнула, прикрыв ротик. - У меня все прошло, только холодно и скучно. Почему мы все время приезжаем сюда, когда холодно?

Феано поцеловала сестренку.

- Ты знаешь, почему. Потому что отец по весне выходит в море. И летом мы тоже приезжаем.

- Все у нас не как у людей, - проворчала Анна совсем по-взрослому. Феано рассмеялась, но тут же смолкла. Сестра была права.

На ужин подали вкусный рис с шафраном и виноградные листья, начиненные мясом и сыром. Все ели с большим аппетитом. Поднявшись к себе, Феано опять принялась за письмо жениху.

Ее мысль замерла, она не знала, как продолжить... а потом вдруг возникла идея. Довольно рискованная; но Феано уже не могла остановиться. Она написала Варде полуправду: будто бы ее ученый брат Феоктист увлекся историей древней Карии и особенно временем правления царицы Артемисии. Ведь их собственные земли расположены там, а эта женщина, о которой писал еще Геродот, была так знаменита!

Варда, как человек тонкий и образованный, должен был ценить в будущей жене хорошую собеседницу. И так Феано поймет, обоснованны ли опасения Феоктиста: что Варда Мартинак ничего не должен знать о критской находке!

Закончив письмо, Феано запечатала его своим агатовым перстеньком. У нее, как и у отца, была собственная печать, которой она редко пользовалась, - но сейчас самое время.

Было уже очень поздно. Ложась в постель и задувая свечу, Феано подумала о том, как завтра встанет к заутрене. В городе они с отцом посещали не каждую воскресную службу; многие благородные господа вообще пренебрегали этим. Но так нельзя, иначе они станут не лучше язычников!

Феано проснулась от прикосновения к плечу. Над ней склонилась Елена.

- Вы здоровы? Опять легли поздно, я уж сказала хозяину. Он велел передать, чтобы вы собирались в церковь к обедне.

Феано с облегчением кивнула и вскочила. Поежилась, не сразу попав ногами в домашние туфли.

- Продрогли вся, тут-то не протопишь! Надо будет в постель горячие кирпичи класть, как раньше делали, - заметила служанка.

Феано улыбнулась.

- Я скажу отцу. Анне надо класть обязательно.

Спускаясь вниз, она захватила запечатанное письмо. Поздоровавшись с отцом, девушка отдала патрикию послание для Варды Мартинака и увидела его облегченную улыбку. Феано сразу ощутила себя виноватой.

И в таком ведь даже не покаешься... Ей мучительно захотелось, чтобы поскорее кончилась эта расщепленность разума и сердца, необходимость лгать в самом главном. Но будет ли когда-нибудь так?..

Церковная служба и исповедь прошли для нее лучше, чем Феано могла надеяться. Эйрик снова отправился с господами и выстоял всю обедню - но здесь никто не делал ему замечаний. Хотя исповедоваться викинг, конечно же, не стал и сразу после службы вышел вон.

Феано проследила, как епископ, преосвященный Савватий, отозвал патрикия Мелита в сторону к аналою*. Она отвернулась и отошла, чтобы не мешать им; и ожидала своей очереди, все больше волнуясь. Потом позвали и ее...

Феано покаялась в своих грехах - этот рассказ, который должен был вместить в себя изрядный кусок ее жизни и был очень неполным, давно складывался у нее в голове. Она не смотрела на священника. И когда осмелилась поднять глаза, встретила суровый взгляд: наверняка отец Савватий понимал, что его духовная дочь лукавит, и не в первый раз с таким встречался.

Однако никаких расспросов не последовало, и к причастию их допустили всех. Выходя из храма, Феано заново ощущала блаженное чувство единения с Богом - и тяжесть на сердце от общения со священником. Если бы можно было говорить с Господом прямо, минуя его служителей!

Когда они проходили мимо сельского кладбища, Феано оглянулась на ровные ряды надгробий и крестов. И содрогнулась, точно пронзенная молнией. Внезапное видение было таким ярким, каких она не получала уже давно.

- Что ты? - воскликнул отец. Он поддержал ее, обхватив за плечи.

- Что-то голова закружилась... Теперь уже лучше.

Дальше Феано шагала не оглядываясь. И только когда они свернули на липовую аллею, что вела к дому, девушка посмотрела на Эйрика. Она кивнула: вэринг понимающе улыбнулся.

Когда они вернулись, Феано сразу поспешила к себе. Она вытащила перевод Феоктиста, за который до сих пор даже не бралась.

Внимательно прочитала его; потом - еще раз. Затем сделала отдельную выписку себе. Древние имена и основные вехи описанных событий прочно запечатлелись в ее памяти.

Ближе к вечеру молодая хозяйка спустилась поговорить с Эйриком. Здесь было куда больше возможностей встретиться наедине. Они вышли в яблоневый сад при доме и сели на каменную скамейку.

Феано рассказала о том, какое видение ее посетило и на что оно указывало. А еще поведала подробности правления царицы Артемисии, которые узнала из перевода Феоктиста.

Эйрик слушал с жадным вниманием. Он вообще был любознателен и жаден до нового - и история Артемисии и Ксеркса увлекла и его. Особенно ему понравилось, что древняя царица являлась еще и воительницей и сама водила в бой корабли. Оказалось, что для викинга это не было исключительно преданиями старины, - в его родной Скандинавии такие женщины-воительницы существовали и по сей день, и стяжали славу.

На другой день с утра патрикий Мелит отправился нанести визит соседям. Феано осталась за хозяйку. Анна вдруг попросила сестру позволить ей покататься верхом - и Феано одобрила это намерение.

Для Анны оседлали самую смирную лошадку. Конечно, Феано отправилась на прогулку с сестрой; и Эйрик был третьим. Он шел пешком, ведя лошадь маленькой госпожи под уздцы.

- Проедемся до поля, - Феано показала рукой.

- Я хочу до рощи! - вдруг заупрямилась Анна.

- Ну хорошо, до рощи. Сделаем круг и обратно, - согласилась старшая сестра.

Когда они проезжали мимо поля, заросшего пожухшей травой, Феано еще раз пристально всмотрелась в него. Потустороннее чувство, отзвук вчерашнего, опять колыхнулось в ее душе. Да, искать надо здесь! Как хорошо, что место это безлюдное - и не освященное... И недавно прошел дождь, копать легко...

Сестры Мелитены и охранитель вернулись домой. Выпили горячего меда в большой комнате у очага. Потом Анна отправилась поиграть в своей комнате до обеда, а Феано осталась наедине с Эйриком.

- Сегодня ночью, - тихо сказала она. - Отец заночует у Андроников и вернется завтра. Потом - не знаю, будет ли возможность!

- Хорошо, госпожа, - согласился вэринг. - Я возьму заступ и факелы. Перед сном обойду дом, как обычно; а когда все улягутся, посвечу тебе в окно. Тогда ты спустишься и выйдешь черным ходом.

- Молодец! Очень хорошо!

И взбудораженные заговорщики поспешили разойтись.

* Камин (как очаг, устраиваемый посреди комнаты) известен с I в.н.э., а в описываемую эпоху уже широко использовался.

* Аналой - подставка для икон и книг, употребляемая при богослужении. В православном храме перед аналоем совершается исповедь.