Глава 9

Вольт был зол и одновременно очень заинтересован происходящим.

Знакомство с родителями «невесты» состоялось, и она сама вела его по богато обставленному дому, что-то щебеча про своих великих предков. Он кивал и шел вперед, думая о самом разном.

Вольт собирался отстраниться от Сабины сразу по выходе из комнаты, но заметил милую рыжую девицу, с немым обожанием рассматривающую их из-за угла. Она была наряжена как горничная, но вела себя как начитавшаяся любовных романов глупышка.

— Тина! — заметив рыжую, Сабина Хьюз нахмурилась и сильнее вцепилась в его руку. — Немедленно отправляйся на кухню и напомни миссис Голти, что мы с… женихом готовы к позднему завтраку.

— Сию минуту, мисс! — откликнулась рыжая, стрельнув в гостя излишне любопытным взглядом. — Будет исполнено!

Горничная двинулась по коридору и направо, а Вольта невеста повела дальше, озабоченно оглядываясь по сторонам.

Он шел практически безропотно, понимая очевидное: хваленый дом Хьюзов напичкан ушами и ртами, готовыми сливать информацию. И если в своем жилище он бы такого никогда не допустил, то здесь, похоже, всех все устраивало.

Кроме того, Вольт размышлял о встрече с сиртом его величества. Он ожидал увидеть зажиточного богача с наетым за годы сытной жизни пузиком и с огромным самомнением. Но Роберт Хьюз меньше всего напоминал напыщенного болвана. Скорее он выглядел человеком, привыкшим все продумывать и рассчитывать наперед, отчего становился в глазах Вольта интересным противником.

Друзьями-то им точно не быть!

Миссис Хьюз также оказалась под стать мужу: от нее за версту разило древней магией и внутренней силой. Такая жена и мать никогда не даст в обиду свою деточку, что бы та ни натворила.

Сама же деточка изображала из себя радушную хозяйку, но то и дело косилась на Вольта с видом змеи, которая очень надеялась вскоре пригреться на его груди. Красивая, наглая, распущенная и избалованная. Недостойная дочь Хьюзов ему не нравилась, но выбора ему и правда не оставили.

Тут как раз вспомнилось то, как к Вольту около часа назад снова заявился дядюшка Олли. Сам он работал в своем кабинете, когда услышал радостный голос матери, приветствующей родственника.

— Молли, ты все хорошеешь, сестрица! А где твой паршивец-сын?

— Не говори о нем так, Оливер, умоляю! И почему вы вечно надеетесь поддеть друг друга?

— Это выше меня, милая, — ответил Оливер и, судя по звуку приближающихся шагов, быстро направился в сторону кабинета племянника.

Дверь была приоткрыта, чем Оливер сразу воспользовался. Стукнув костяшками пальцев по притолоке, он вошел и, щелкнув затвором замка, присел на кресло у шкафа с книгами.

— Какими судьбами? — не стал оттягивать неизбежный разговор Вольт, с удивлением отметив запертую дядей дверь. — Мне казалось, мы все обсудили. Ты получил свою вещь, я остался при своем мнении. Что еще?

— Тебе не понравится, — признался Оливер, блаженно улыбаясь. — У меня новости по поводу твоего будущего.

Вольт, почуяв неладное, отложил в сторону книгу и записи, сделанные по ней. Приподнявшись, он развернул стул и сел лицом к дяде, чтобы смотреть ему в глаза.

— Слушаю.

— Я больше не прикрываю тебя, Вольт, — будничным, немного уставшим тоном проговорил Оливер. — Больше не прошу своих друзей закрыть глаза на кое-какие пакости одного не в меру ретивого репортера. Больше не присматриваю за тобой. Ведь ты сказал, что правда всего дороже, правильно?

Вольт повел плечами, изображая равнодушие.

— Давно пора было прекратить эту нелепую опеку. Я сам в состоянии…

— Так вот, — перебил его дядя, — хотя я и перестал следить за твоими делами, кое-кто по привычке продолжает сливать мне информацию о твоих достижениях и проколах, малыш.

— С чего ты решил, что мне это интересно? — уточнил Вольт, демонстративно снимая очки и протирая стеклышки собственной рубашкой.

— У меня предчувствие, — в голосе Оливера слышалось невероятное самодовольство.

— Ну? — Вольт вернул очки на переносицу и уставился на него.

— Сам Роланд Сонерсби наводил про тебя справки, малыш.

— Ты будто в восхищении.

— Тебе показалось, — отмахнулся дядя. — Так вот, этот Сонерсби когда-то работал в моем управлении. Был самым молодым начальником отдела по контролю за магическими нарушениями, но разоблачил не тех парней и вылетел со службы. Теперь он частный сыщик. Беспринципная сволочь, которая берется не за все, но уж если начал дело, то…

Оливер красноречиво умолк.

— Ну и зачем ему я?

— На самом деле он интересуется Юаном Филзом, таинственным репортером, пишущим скандальные статьи с разоблачениями.

— Может, хочет пожать мне руку? — усмехнулся Вольт.

— Думаешь? Учитывая то, что они с Робертом Хьюзом друзья с колледжа, не очень верится. Но все может быть… Вижу, ты не очень впечатлен?

— У меня с главным редактором заключен договор о неразглашении личности. Если он нарушит соглашение, то выплатит мне такую неустойку, что я смогу безбедно жить следующие лет… десять минимум.

— Или Молли купит тебе отличный гроб. В последний путь, — поддержал беседу Оливер. — Ведь Роберт Хьюз лично размажет по стенке того, кто собрался очернить репутацию его единственной и — внимание! — ни в чем не виноватой дочери.

— Я видел твой блокнот, — напомнил Вольт.

— Тот, в котором я записываю показания? Да, там много важного — имена, события по минутам… И все со слов людей, склонных ко лжи. Каждый из них всегда стремится прикрыть свой тыл, малыш. Но домыслы и личные впечатления я в блокнот не записываю, а спросить ты не захотел.

— Ты бы не ответил.

— Это точно. Потому что я занимаюсь своей работой, а ты — лезешь не в свое дело. Но теперь, когда ты вляпался по самые уши, желая найти правду, я скажу тебе еще кое-что: Сабина Хьюз при нашей встрече была напугана и не ответила прямо ни на один вопрос. Мне помешал ее отец. Зато Барбара Жорди отвечала уверенно и точно, сразу поминутно разложив события того вечера, и без капли страха или сочувствия сообщила, что ее подружку пытались изнасиловать. Она постоянно смотрела на присутствующего в комнате отца, а тот невероятно нервничал, хотя внешне был спокоен как удав. Парни, избившие жертву, внятно ничего не объяснили — оба в ночь преступления оказались в умат пьяны. Другие свидетели избиения не могут сказать, с чего все началось. Теперь спроси меня, кто виноват, и я скажу, что не знаю. Но, полагаясь на чутье, думаю, это не Сабина. Теперь у меня вопрос: на каком основании ты хочешь обвинить во всем мисс Хьюз?

Вольт молча смотрел на дядю. Насколько правдиво сказанное? Чутье эмпата — это практически стопроцентная гарантия правды. Но что мешает Оливеру солгать, дабы прикрыть магов?

— Ты бы сказал мне все это еще в булочной, — нашелся Вольт, — если бы не думал, что Сабина Хьюз виновна.

— Я пытался сказать, — усмехнулся Оливер. — Но ты не слушаешь, если тебе не интересно, малыш. И теперь основной вопрос: ты готов оклеветать невиновную девушку, лишив ее карьеры и выставив преступницей только потому, что гордость не позволяет признать ошибку?

— Это не ошибка! — упрямо ответил Вольт, поднимаясь с кресла.

— Предлагаю проверить, — удивил его дядя.

— И как же?

— Ты выдашь себя за ее жениха. Мистер Хьюз как раз подыскивает ей удачную партию, и я сказал, что лучше тебя ему не найти.

— С ума сошел?

— С тобой точно сойду, — кивнул Оливер. — Итак, вот как мы поступим…

Вольт тряхнул головой, возвращаясь в действительность, где они с Сабиной замерли у стола, накрытого к семейному бранчу.

— Нам нужно подождать родителей, — сухо проговорила невеста.

— И пока мы их ждем, почему бы вам не показать мне ваш сад? — как можно вежливее спросил Вольт, бросив красноречивый взгляд на рыжую горничную, вновь замаячившую неподалеку.

— Что ж… — Сабина раздраженно посмотрела в сторону Тины. — Хорошо. У нас чудесные розы, я покажу вам.

— О, это мое любимое времяпровождение! — наигранно восхитился Вольт.

— Да? И какой сорт ваш любимый?

— Белый, — он постарался вежливо улыбнуться, но вышел лишь пугающий оскал. — Хотя красные тоже ничего.

— Да вы знаток, — усмехнулась Сабина. — Прошу сюда.

Она указала на дверь, ведущую в сад. Вольт галантно распахнул ее, пропуская девушку вперед, а после вышел сам, успев довольно-таки громко сказать:

— Надеюсь, наше короткое уединение никто не нарушит.

Какое-то время молодые люди молча шли по тропинке, выложенной плоскими каменными ромбами, и скучающе рассматривали разнообразные кустарники роз. Наконец, добравшись до яблонь, Вольт остановился, задержав тем самым и Сабину.

— Вы не похожи на девушку, мечтающую о замужестве с простышом, — сказал он, задумчиво глядя в красивое лицо невесты. — Зачем вам эта афера?

Сабина мешкала с ответом. Нахмурившись, она смотрела то на дом, то на собеседника, явно теряясь в догадках, как правильно себя вести.

— Вы можете мне довериться, — подбодрил ее Вольт, — я ведь тоже жертва обстоятельств.

— Жертва? — красивые тонкие брови девушки чуть приподнялись, а глаза расширились. — Вас заставляют обручиться со мной?

— Вы удивлены? — вопросом на вопрос ответил он.

— Немного.

Его губы искривились не то от презрения, не то в новой попытке улыбнуться ей.

— Считаете, даже возможность брака с вами — это честь?

— Скажем так, я не считаю себя ужасной кандидатурой в жены, — парировала Сабина. Сцепив перед собой руки, она пристально смотрела на жениха, и в ясном свете солнца ее глаза смотрелись особенно яркими, напоминая сочную зелень травы летом.

— И все же ваш отец воздействовал на близкого мне человека, а тот, в свою очередь, надавил на меня… И все ради этого фарса. Вам приятно быть марионеткой в чужих руках, мисс Хьюз?

Ее губы дрогнули, будто она собиралась ответить. Но она передумала и продолжила молча смотреть на него.

— Мисс…

— Хватит, — перебила его Сабина. — Если это все, о чем вы хотели поговорить, то нам лучше вернуться в дом. Можете думать обо мне все, что вам угодно; в любом случае этот, как вы изволили выразиться, фарс скоро кончится. И мы снова будем жить как прежде.

— Вы в этом твердо уверены? — спросил Вольт.

— Да.

Он покачал головой.

— Значит, считаете, обручения со мной хватит, чтобы закрыть людям рот? Думаете, они все решат, что раз уж вы связываете судьбу с одним простышом, то не можете быть виновной в причинении тяжкого вреда другому?

Сабина дернулась, как от удара, отступила на шаг. Она совершенно не умела скрывать эмоций, и теперь на ее хорошеньком личике отражалось все — от ужаса до безуспешных попыток взять себя в руки. Девушка вздыхала, отворачивалась, мяла пальцы, прикусывала нижнюю губу и изредка слегка качала головой.

— Да, я все знаю, — не вынес долгой тишины Вольт. — И осуждаю вас.

— Осуждаете? — Она посмотрела в его глаза. — Да кто вы такой?

— Тот, кого выбрали вам в женихи.

— Я не нуждаюсь в вас, — выпалила Сабина. — И свое мнение можете оставить при себе. Оно меня не волнует!

— Зато вас волнует мнение судьи и присяжных, не так ли?

Вольт упивался победой. Он практически выбил признание из девицы.

— Да, мне важно, что они подумают, — внезапно спокойно проговорила Сабина. — Потому что от них зависит моя карьера. А от вас не зависит ничего. Вы — пустое место для меня. Очередной простыш, с которым у меня не может быть ничего общего!

Она распалялась. Щеки Сабины полыхали красным, а в глазах отчего-то добавилась желтизна и теперь они забирали едва ли не все его внимание …

«Ведьма!» — встрепенувшись, подумал Вольт.

— Значит, эта помолвка вам не нужна! — постановил он вслух.

— Нет! — выпалила она, сложив руки на груди и упрямо вскинув подбородок. — Катитесь к мамочке под бочок, мистер Краспер!

— Не больно-то вы вежливая, — зло засмеялся Вольт. — Не боитесь, что приду свидетельствовать против вас в деле об избиении простыша?

Ее глаза совсем слегка увеличились, но она тут же мотнула головой.

— Бояться вас? Ха! Тот же, кто заставил вас прийти и быть моим женихом, умело закроет вам рот! Уходите! И… я прикажу Тине проследить за вами, чтобы ничего из столового серебра не пропало!

Вольт выпрямился до хруста в позвоночнике. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя настолько оскорбленным.

— Серебро? — хрипло переспросил он. — Я украду у вас гораздо больше, мисс!

— И что же?!

— Вашу драгоценную карьеру! — Вольт дернул головой, одновременно оттягивая узел шейного платка и чувствуя себя так, будто его душат.

— Не смейте даже говорить об этом! — Сабина разгневанно шагнула вперед и ткнула в него пальцем.

— О, я посмею! — Вольт схватил ее за руку и заявил: — Вы ответите за то, что натворили! И я не побоюсь угроз вашего отца!

— Да за что же мне отвечать? — Сабина выдернула руку из его захвата и прижала к груди. — За вашу оскорбленную гордость?

— За вашу чрезмерную самовлюбленность и избалованность!

— Ненавижу вас! — бросила она, пылая от ярости, и стиснула кулаки.

— О, это между нами взаимно, — тихо и зло произнес Вольт.

В тот же миг они услышали жидкие аплодисменты из-за спины Вольта.