Глава 4

Утро застигло Оливера врасплох.

Не только потому, что у него все еще не было ответа на вечный вопрос: «Кто виноват?» На этот раз дело отягощалось давлением сверху. Отец жертвы дергал за все ниточки подряд, чтобы все вокруг прониклись его бедой. Родители выпускников, заигравшихся в разбойников, метались туда-сюда, пытаясь вытащить своих детишек сухими из болота.

Покидая четвертый по счету дом, Оливер устало посмотрел в предрассветное небо и молча выслушал тихое проклятие себе в спину: мать Руни Роя никак не могла поверить в виновность своего крошки. Тот же оказался настолько пьян, что следователь не смог его разбудить. Пришлось довольствоваться опросом семьи и просьбой не покидать Соулдон в ближайшие дни.

Спустившись по ступенькам, ведущим в дом семейства Руни, Оливер вынул из кармана черного плаща ключи от старушки Шип — так он называл свою машину — и, открыв дверь, сел за руль.

Вдоль дороги, как обычно, стелился утренний туман. В это время он накрывал Соулдон, пряча многие его тайны и обнажая чуть позже, к завтраку. Тогда-то кто-нибудь непременно начинал вопить во все горло о краже, грабеже или трупе, срочно требуя подать следователя для выяснения обстоятельств трагедии. И плевать, что этот следователь уже несколько лет мучается от жесточайшего гастрита…

— Что ж, подруга, пора вернуться в управление, — проговорил он, слушая мерное бормотание своего пустого желудка.

Вырулив прочь от дома Руни, Оливер думал о том, что мог бы сейчас съесть даже слона. Но хватило бы и вчерашнего сэндвича. А еще он сопоставлял все, что услышал за ночь, перебирал в голове факты с домыслами, примерял разные роли тем или иным лицам и… едва не сбил выскочившего на дорогу молодого человека.

— Эй! — неудавшаяся жертва стукнула по капоту ладонью. — Аккуратней, друг!

Пригнувшись, молодой человек помахал рукой. Сквозь заляпанное лобовое стекло его было плохо видно, но все же Оливер сразу узнал негодника, чье лицо озарилось шальной улыбкой, в то время как сам Оливер окончательно поник.

С тоской он смотрел за тем, как молодой человек обошел машину и, открыв дверь, плюхнулся на соседнее сиденье.

Высокий, хорошо сложенный пассажир так же, как и сам Оливер, носил очки — вот только, в отличие от него, смотрелся в них до неприличия хорошо. Костюм — даже самый недорогой — отлично подчеркивал хорошую физическую форму парня, сидя на нем настолько удачно, насколько не сможет порой даже сшитая на заказ вещь.

— Что тебе нужно, Вольт? — неприветливо спросил Оливер. — Мне не до тебя.

— А если так?

Вольт положил на колени небольшой кожаный портфель и жестом фокусника вынул из него свежий, еще хрустящий сэндвич с ветчиной и сыром. Не иначе, запах еды одурманил разум совершенно оголодавшего следователя — только поэтому он кивнул, позволяя Вольту остаться и ехать с ним дальше.

— Плохо выглядишь, друг, — заметил тот, вынимая бутерброд и для себя. — Помотало тебя этой ночью?

— Без комментариев! — бросил Оливер и с наслаждением откусил кусочек от подношения. Он бы даже глаза прикрыл от удовольствия, но, увы, ситуация не располагала — приходилось одновременно следить за дорогой и за тем, чтобы не сболтнуть лишнего наглому корреспондентишке, совсем потерявшему совесть.

— Что-то мучает тебя, дядя, — Вольт, ничуть не смущенный хмурым видом следователя, нагло улыбнулся, — поделись со мной своей бедой, и ноша станет легче.

Черты его лица слегка поплыли, переменившись.

Оливер не без раздражения покосился на двоюродного племянника, лишенного природной магии, но не гнушающегося пользоваться дорогими артефактами для сокрытия реальной внешности. Разоблачить бы его прилюдно и спустить с небес на землю! Но Молли — мать Вольта — никогда не простит подобного. Ради нее приходилось терпеть многое…

Кое-как Оливер нашел силы промолчать, оставив при себе едкое замечание о нежеланном обществе племянника и о том, куда бы он хотел ему засунуть его же советы.

— Ты сегодня какой-то особенно угрюмый, — не унимался Вольт, дожевывая собственный бутерброд. Поелозив на сиденье, он вынул из-под себя кожаную папку, в которой Оливер хранил все собранные материалы нового дела и благоговейно ее погладил, приговаривая: — Многое бы я отдал, чтоб заглянуть туда одним глазком.

— Положи на место! — рявкнул Оливер.

— Дай мне минутку на просмотр и…

— Не смей! Говори, зачем шпионил за мной?

— Кто шпионил? Я?!

В голосе и во взгляде парня сквозило настолько искреннее негодование, что, будь на месте Оливера Лайонса любой другой человек, тот мог бы легко поверить в несправедливость обвинений. Однако эти двое были знакомы вот уже двадцать семь лет.

— Или говори, или выметайся, — приказал Оливер, чуть сбавив скорость. — Считаю до трех.

— Брось, ты не станешь высаживать меня посреди ночи непонятно где, — Вольт снова погладил папку, не желая с ней расставаться, но и не рискуя ее открывать.

— Сейчас утро, мы на площади Феоктилуса, и я не просто посмею, но сделаю это с огромным удовольствием. Один.

Вольт нахмурился, и на краткий миг на его лице проступило неоспоримое сходство с дядюшкой, но черты тут же сменились, стерев любое напоминание о родстве.

— Я просто проходил мимо того дома.

— Совпадение? — усмехнулся Оливер. — И часто ты гуляешь у дома Бьюсов в предрассветный час? Два.

— Бьюсы — мои лучшие друзья! — возмутился Вольт. — Мы отлично проводим время, и они, в отличие от родного дяди, рады видеть меня в любое время суток!

— Двоюродного дяди, я тебе не родной. — Оливер резко крутанул руль и прижался к обочине, притормаживая. — А в том доме нет никаких Бьюсов. Я их выдумал только что. Три. Пошел прочь!

— Хоть бы за сэндвич поблагодарил, — Вольт грустно вздохнул и полез на заднее сиденье, чтобы положить там папку с документами. — Ай, что это за?.. Тьфу, убрался бы ты в своей машине. Мало того, что здесь воняет, как в мусорном бачке, так еще и какая-то дрянь ко мне прилипла.

— Передавай привет матери, — бесцветным тоном попросил Оливер, красноречиво посмотрев на племяша.

Тот сразу уловил его переменившееся настроение, грозящее реальными неприятностями, и быстро вышел из авто, не забыв прихватить свой портфель. Только вот дверь закрывать не спешил.

— Ну? Что еще?! — нетерпеливо спросил Оливер.

— Хотел спросить, может, найдешь время встретиться со мной в булочной напротив вашего отделения? Скажем, через час. Она как раз откроется.

— Вольт! Иди орку в… — Он отнял руки от руля и жестами обрисовал продолжение.

— В любом случае, я буду ждать тебя там. Вдруг передумаешь и захочешь…

Оливер дернулся вперед, схватился за дверную ручку и резко рванул ее на себя. Еще миг, и он уже отъезжал от обочины, оставляя позади горе-корреспондента желтейшей прессы Соулдона. Брызги грязи, вылетевшие из-под колес машины, частично осели на светлых брюках Вольта Краспера, заставив того подпрыгнуть на месте, как кузнечика.

Оливер, наблюдавший эту картину в зеркало заднего вида, зло улыбнулся и даже подло, совсем не по-взрослому хихикнул.

— Сколько раз повторять, — проговорил он тихо, — не лезь в мои дела, парень. Совсем зарвался, наглец.

Оттянув рукав пиджака, Оливер посмотрел на часы и выругался, поняв, что опаздывает на пятиминутку, которую сам же потребовал организовать. Прибавив скорость, он вдавил педаль газа и, забыв о племяннике, снова стал прокручивать в голове сведения по делу Пайма…

Спустя еще минут десять Оливер наконец ворвался в кабинет начальника отдела по контролю за магическими нарушениями и, скупо извинившись перед пятью недовольными коллегами, встал у доски-экрана, собираясь отчитаться обо всем по порядку.

— Доброе утро всем, — с издевкой начал он.

Утро здесь явно никто не считал добрым.

— Ближе к делу, Лайонс, — хрипло отозвался начальник отдела, Бон Сомерс.

Со скрипом качнувшись в громоздком кожаном кресле, он вперился в вошедшего хмурым взглядом, ожидая новостей.

Оливер кивнул и, включив экран, сообщил очевидное:

— Все плохо.

Чуть подавшись вперед, Бон — мощный седовласый мужчина с косматыми бакенбардами — схватил со стола стакан с водой и, кривясь, опрокинул его содержимое в себя.

— Голова болит дико, — сказал он, потирая виски. — Всю ночь слушал угрозы и мысленно прощался с карьерой. Ты уж найди, чем меня порадовать, дружище.

И столько неприкрытой угрозы было в этом «дружище», что Оливер сразу передумал начинать рассказ с гадостей.

— Я узнал имена тех, кто напал на жертву.

Он открыл свою папку, собираясь зачитать краткую информацию из своего потрепанного блокнота, и замер, хмуро разглядывая ее содержимое.

— Ну? — подбодрил начальник.

— Давай уже рожай, Лайонс, — возмутился Тод — самый молодой следователь в отделе. — Что там такое срочное?

Оливер чертыхнулся про себя, медленно закрыл папку и с самым невозмутимым видом повернулся к коллегам:

— Есть четверо подозреваемых, — начал он, опираясь теперь только на свою память. — Все из богатых семей. Маги. Их родители уже в курсе дел и готовы нас порвать.

— Я сказал порадовать, — прорычал Бон.

— Одна из девиц, Барбара Жорди, согласилась сотрудничать со следствием, — спешно добавил Оливер, тут же записав ее имя на доске. — Она стала свидетельницей происшествия и, по ее словам, практически не участвовала в бойне. А вот ее подружка, некая Сабина Хьюз, похоже, подстрекала остальных на разбой.

— Хьюз? Жорди?! — Тод едва не свалился со стула, на котором до этого раскачивался. — Родня тех самых сиртов?

Бон стукнул кулаком по столу, призывая всех к тишине. Грозно осмотрев подчиненных, он кивнул Оливеру, требуя продолжения.

— Еще свидетели подстрекательства есть?

— Нет. Никто не знает, с чего все началось. Но когда народ стал собираться вокруг драки, все видели обнимающихся девушек — одна из них утешала другую — и двух парней, избивающих третьего.

Следующие несколько минут в кабинете было тихо. Только по доске скрипел магический карандаш Оливера, выводя имена подозреваемых и основных свидетелей. Затем он рассказал предполагаемый вариант развития событий.

— Итог? — спросил начальник.

— Вариантов несколько, — отозвался Оливер. — Первый: возможная попытка изнасилования. Дарт Пайм, не потерпев отказа от девушек, напал, а проходящие мимо парни дали ему отпор.

— Чуть не убив, — напомнил Тод.

— Да. Есть и второй вариант: одна из девиц за что-то невзлюбила Дарта и натравила на него подвыпивших дружков.

— И еще вариант, — вмешался Бон. — Он будет основным, Лайонс.

— Слушаю вас.

— Мы посылаем к орку в задницу все домыслы, вычеркиваем из списка девушек и четко отвечаем отцу потерпевшего, кто из двоих парней набил морду его единственному отпрыску, пока тот не исполнил свою угрозу.

— Но, сэр…

— А угрожал Рук Пайм разгромной статьей в «Белом Вестнике Ристарии», в которой он затронет и без того острый вопрос обращения с простышами! — начальник грузно поднялся и, шумно дыша, окинул всех собравшихся взглядом разъяренного быка, вырвавшегося на волю. — Меня все поняли? Фамилии Хьюз и Жорди больше не должны звучать в этом деле! Рой и Фокс — основные подозреваемые! Найдите, кто из них нанес решающий удар, отрубивший Пайма. К обеду я должен знать ответ на этот вопрос. Ясно?

— Да, сэр, — ответил Оливер вкупе с остальными.

С доски-экрана спешно пропали никому не нужные, непричастные отныне к делу имена.

Оливер, захватив свою папку, вылетел из кабинета одним из первых. Был ли он продажным полисмагом? Нет. Да и его босс никогда раньше так открыто не требовал замять факты…

— Во бедолагу трясет! Все дело в простышах, — услышал он Зорга, также вышедшего из кабинета. — Эти ребята совсем озверели, качая свои права, и им давно нужен скандал. Если просочится информация о нашем случае, это может стать началом революционного движения.

— Не мели чепухи, — оборвал его Оливер. — Обойдется.

— Надеюсь.

Зорг пошел быстрее и вскоре скрылся в курилке.

А Оливер остановился, с трудом успокаиваясь. Он-то знал немного больше своих коллег, и эти знания теперь терзали его, не давая и секунды покоя.

— Что же ты наделал, Вольт, — прошептал Оливер, посмотрев на свою папку, в которой с некоторых пор не хватало блокнота с краткой выжимкой всех событий ночи. — Хоть бы у него хватило мозгов не отдавать это в печать…