Глава 5

— Сестричка, не расстраивайся, это не страшно. Уедешь ты отсюда на хрен, и тогда будешь ласкать себя дома в своей кровати. А я избавлюсь от такой серой мыши, которую до чертиков ненавижу.

— Ты эгоист, я же попросила ради мамы. Она его любит, неужели так сложно забыть всю эту нелепую ситуацию?

— Забыть? Да ты посмотри, как ты стонешь, когда кончаешь. Может всё-таки дать тебе шанс?

— Да, прошу, этого больше не повторится! Что ты хочешь? — стараюсь быть дружелюбной, а зря этот гад, что-то придумал, и по его взгляду несомненно какую-то пошлость. Медленно прижимает меня к стене, а потом шепчет на ухо:

— Ты сделаешь, мне минет.

— Что? Ты с ума сошёл?

— Нет, ты не поняла. Я буду ласкать тебя, а ты жадно посасывать мой член. Представляешь, какую оргию мы тут устроим? Ну, так что, ты согласна?

— Конечно, братишка, ну что доставай свою конфетку!

— Серьёзно? А ты оказывается ещё та шлюха! Давай, малышка, приступай!

— С радостью Артур, — наклоняюсь к его возбужденному органу, и со всей силы даю локтем, он скрючивается от боли, а я радуюсь своей победе.

— Теперь ты еще долго не будешь думать о сексе урод. А насчёт записи, пожалуй, я её удалю! — вырываю из его рук телефон, и избавляюсь от этого жалкого компромата. — Спасибо тебе за жаркую оргию, малыш!

Наше время

От лица Василисы

Сегодня на работе самый настоящий завал, как бы всё успеть до обеда. Шеф попросил подготовить отчёт за прошлый месяц, это означало лишь одно, я могу не успеть повидаться с мамой. Через неделю она уезжает в Израиль, в сотый раз спрашивала у меня, где я взяла деньги, пришлось наврать. Набираю ей на телефон, как слышу грустный голос.

— Алло! Мамуль, ну как ты?

— Хочу вернуться в нашу квартиру и умереть там. Вась, ну какой Израиль? Не выкарабкаться мне, хватит надеяться, пора взглянуть правде в глаза.

— А ты обо мне подумала? Я останусь совсем одна в мире лжи жестокости, и предательства. Тебе там будет хорошо на небе, а мне что выть на луну? — перехожу пешеходный переход, едва не заплакав. Уже год моя нервная система ни к черту. Лишнее волнение мне противопоказано.

— Дочка, но в жизни есть любовь, и когда-нибудь ты её встретишь, и всё наладится. Не стоит так нервничать из-за такой старухи, как я.

— Знаешь, что мама! Я на тебя обиделась, и запомни, если ты не поедешь в Израиль, я тебе больше не дочь. — бросаю трубку, мне так сложно с ней говорить. Я устала бороться, она совсем не верит в своё спасение. Я будто стучусь в закрытую дверь. Достаю салфетку и протираю тушь, которая размазалась, и как я теперь настроюсь на работу? Папки в руках опоздала на работу почти на десять минут. Думаю, Виктор Николаевич не станет меня так сильно ругать, у меня босс, а не ангел. Не успеваю положить документы на стол, как слышу голос шефа.

— Василиса, зайди ко мне!

Поправляю свой костюм, и со спокойной душой захожу в офис. Не думала, что моё утро начнётся так плохо. Только не это.

— Это и есть тот самый лучший сотрудник рекламного отдела? Интересно послушать её идеи, — Артур обласкал меня своим взглядом, а я чуть не подавилась. Что он вообще тут забыл?

— Василиса подготовила несколько видов рекламы для вашего продукта. Покажи их дорогая, мы все во внимании! — пригласил меня за стол Виктор Николаевич, а я не спускала свирепого взгляда с Артура, это подвох. Он неспроста приехал ко мне на работу, стоит ждать от него очередную гадость.

— Ау девушка вы что немая? Или может глухая? — делает вид, что мы незнакомы, замечательно хочет игр, он их получит только сегодня выиграю я.

— Знаете, я забыла видео с рекламой дома, но сейчас я вам всё изображу на этом табло. Напомните мне, какой продукт мы будем рекламировать? — одаряю своего братишку ехидной улыбочкой, он ещё пожалеет, что обратился в наше агентство.

— Презервативы. Ну, так что же вы предложите? Нам нужны новые клиенты! Интересно, как вы их заманите? Появитесь на улице голой и возьмите презервативы в зубы? — гад не стеснялся даже моего босса, который открыл рот от такой наглости — А хотя вы можете сняться в рекламе голой и натянуть презерватив на член вашего партнёра, а потом сказать, что это самые лучшие презервативы. Трахаешься, как шлюха и постоянно мало.

— Нет, напыщенный индюк, я просто натяну презерватив тебе на голову. Он порвется и все клиенты, поймут какая ты сволочь и уйдут к конкурентам! — он вывел меня из себя, мы стреляем друг в друга взглядом, я всё ещё не могу ему простить ту историю с кредитками, как я задыхалась от оргазма, а этот мерзавец рассматривал меня с вожделением.

— Василиса!

— Не стоит её ругать, так уж вышло, что она моя младшая сводная сестренка. Так соскучились друг по другу, что готовы разорвать на куски. — пытается решить ситуацию этот моральный урод, а меня всю трясет настолько, что боюсь, расцарапаю ему лицо.

— Тогда может, вы сами договоритесь? Василиса мне не говорила, что у неё есть брат.

— Бывший брат, сейчас мы чужие. Поэтому не стоит придавать этому слишком большое значение — вношу небольшую поправку, как же меня колотит в присутствии этого идиота.

— Ну да, целый год сказала на моём члене, а сейчас ведёт себя, как неудовлетворенная сучка. — он продолжает меня оскорблять, так что моё терпение лопнуло. Как-то неудобно вышло перед начальником, но я сыта по горло. Выбегаю из кабинета, и со всей силы ударяю в стену, этот кретин вышел за мной.

— Какого чёрта ты сюда приперся? Тебе что и правда нужна реклама? — кричала я, как сумасшедшая, а он лишь взял меня за запястье, и повёл в мужской туалет. Подводит к зеркалу и указывает на моё рассерженное лицо.

— Сестрица, не злись, я же просто соскучился. Помнишь нашу последнюю интрижку в библиотеке? Давай сейчас повторим то представление? Смотри какой адреналин. Мы в мужском туалете, ты будешь трахать себя пальцами, а все мужчины, зашедшие сюда терять дар речи. Может, сделать это вторым желанием? — он хватает меня за волосы, и его язык нежно касается моего подбородка, а потом его коварный язык ласкает мою нижнюю губу, он совсем слетел с катушек.

— Нет, не прикасайся ко мне. Ты не представляешь, насколько ты мне противен! — хочу вырваться, как он переходит к мочке моего уха. Всё тело сразу отзывается на все его ласки, что тут говорить он всегда был искусным любовником. От такого секса, на который он меня подсадил, я могла отходить неделями.

— Я бы с удовольствием отодрал бы тебя, вон в той кабине, но лучше оставлю тебя злой сестричка. А теперь пора вручить тебе новый конверт.

— Снова красный? Что за цвет такой идиотский! — возмущаюсь до предела, когда пытаюсь его открыть. Наглый шёпот доводит меня до белого каления.

— Как же так, ведь Васька ненавидит этот цвет, поэтому я прикупил, столько красных конвертов.

— Ну и сволочь же ты! Может, заставишь, есть меня шоколад, на который у меня аллергия? — достаю открытку, и перед тем, как прочитать слышу его комментарий.

— Слушай, а это мысль. Но лучше я заставлю тебя им обмазать всё тело, а потом попрошу слизать всех голодных мужчин.

— Ты рехнулся? Нет, пожалуйста, скажи, что это неправда. Ведь это так? — прочитала я открытку с желанием и пришла в шок. Он начинает смеяться, от чего я раздражаюсь ещё сильнее.

— Круто я придумал? Видела бы ты свои недовольные глазки. Давай прочитай вслух, или у тебя не хватит смелости? — кидает мне вызов, а я готова разорвать эту открытку в клочья.

— Стать личным домашним животным на три дня. И как ты себе это представляешь? Ничего дурнее не мог придумать? — хочу его ударить, как он перехватывает мою ладонь.

— Ты станешь моей дикой кошечкой, которую я буду ласкать, и наказывать за плохое поведение.

— Ненавижу. Мразь.

— А то, как тебя малыш! — касается моих губ, и будто дразнит, не углубляется язык, от чего по всему телу проходятся мурашки.

— Я выцарапаю тебе глаза, вот этими коготками!

— Тогда мне придётся оторвать твой хвост. Я знал, что ты оценишь моё желание сестричка. Да, а вот и самый главный аксессуар — достаёт он из кармана кожаный ошейник, на котором выгравировано мое имя. Ей-богу у меня нет слов.

— Я засуну тебе его в задницу! — отбрасываю его пол, а он перед тем как уйти, произносит:

— Тогда твоя мамочка не получит 600 тысяч. Васька, спорим, что ты согласишься? Я жду тебя завтра в десять, прощай кисуля! — посылает он мне воздушный поцелуй, а я не могу перевести дыхание.