Глава 1. Спор

«...Я ведь полюбил тебя с первого взгляда...»

Прочитав последнюю строчку, я тихонечко заскулила и, одной рукой захлопывая книгу, второй утерла непрошеную слезу.

— Что, опять что-то суперслезоточивое читала? — усмехнулась за моей спиной сидящая за ноутбуком мама.

— И не говори, — шмыгнула носом я. — Вот почему у меня так не получается?

— Как так-то?

— Ну, чтобы аж слезу вышибало, — вновь шмыгнула носом я.

— Ха! А чего же ты хочешь, дорогая? — удивила меня мама, и я аж вся встрепенулась, воззрившись на ее макушку, так и хотелось спросить: «Ну и где утешения? Где уверения, что я суперавтор и пишу круче всех?!» Но она моих мысленных посылов явно не уловила и как ни в чем не бывало продолжила: — У тебя чудесный стиль изложения, хороший слог, ты умеешь нагнетать обстановку, делая сюжет динамичным и ярким, чудесно продумываешь создаваемые миры и героев, они эмоциональны, но...

— Что — «но»? — не выдержала я затянувшейся паузы.

— А то и но, Мила, вспомни свои романы.

— Да я их как-то и не забывала, — опешила я, не понимая, к чему это.

— Ладно, — вздохнула мама. — Вспомни, сколько ты уделяешь внимания любовной линии?

— Ну-у... у меня она есть...

— Вот тебе и «ну»! Если она у тебя и есть, дорогая моя, то завуалирована до неузнаваемости, да еще и потеряна на фоне экшена и приключений, а в финале ты, как кость собаке, кидаешь читателям первый и последний поцелуй главной героини и ее потенциального избранника... Так чего хотеть? Думаешь, погрузившись в хитросплетения сюжета, в котором герои вели себя исключительно как соратники в борьбе за правое дело, можно как-то прочувствовать выданный тобой напоследок поцелуй? Не обижайся, дорогая, но это мне каждый раз кажется лишним. Если не было и намека на чувство, то нечего и губы марать.

— Почему не было-то? — пробурчала я.

— Да потому! Я не про твою нынешнюю книгу, тут еще есть шанс все исправить! — излишне эмоционально воскликнула она. — В твоих прошлых романах, если убрать финальный «чмок», никто и не заметит его отсутствия, потому что его не ждали. И если честно, совершенно нелепо и неправдоподобно описано состояние героини, у которой вдруг весь мир поплыл перед глазами и ноги едва не подогнулись. С чего бы так, если она прежде на этого мужчину смотрела как... как... как на предмет мебели.

Горло сжало от обиды, а слезы, вызванные финальными строками прочитанной только что книги, сменились мутной пеленой. Как такое возможно, что самый родной, самый близкий человек говорит подобные слова?! Она же всегда была в восторге от моих книг! Меня издавали. Да и читатели никогда не жаловались. В конце концов, я всегда писала фэнтези и не претендовала на жанр любовного романа!

— Ты слишком вживаешься в образы своих героев, отсюда и проблемы. Ты способна выдумать миры, вершить судьбы вымышленных героев, но совершенно не веришь в любовь, — словно решив меня добить, припечатала мама.

Чувствуя, что вот-вот разревусь, я, старательно смаргивая набежавшие слезы, бросилась к ванной, а вслед доносились кажущиеся такими жестокими слова:

— Вот твоя Камилла, очень милая, нестервозная, целеустремленная, вокруг нее столько мужчин, а ты наверняка ее бросишь распутывать очередные университетские или дворцовые интриги, вместо того чтобы дать героине закрутить бурный роман...

Не желая слушать, я закрыла дверь на защелку, скинула тапочки и любимую длинную футболку, которую не снимая носила дома, и, забравшись в ванну, включила душ. Теплые струйки били по лицу, шее, плечам, смывая слезы и напряжение. Сколько я так простояла? Не знаю. Выбралась лишь тогда, когда в голове воцарился полный вакуум, а организм потребовал кружку горячего крепкого чая с мятой, мягкого одеялка, подушки и тишины.

Пока заваривала чай, прокручивала в голове наш с мамой разговор, и сейчас даже странным казалось — что я так завелась? Ну да, она права, таких сцен у меня нет, потому что отсутствует романтическая линия. И возможно, действительно пора попытаться ее ввести? Вот только как это сделать?

Дело в том, что я никогда не не выдумываю, что буду писать — какой будет мир, какой главный герой, что с ним случится и к чему это приведет. Не составляю план, как это делают некоторые авторы. Идеи и сюжеты романов приходят внезапно. И они едва ли не «от» и «до» сформированы. Меня буквально разрывает от необходимости успеть все записать, и в итоге я строчу, строчу, строчу, излагая то, что нашептывает мне мой неугомонный Муз. От себя лично я всего лишь наделяю героев и окружающий их мир красками, звуками и запахами, помогаю читателю визуализировать происходящее, давая возможность окунуться в книгу. Бывает, меня осеняет во сне, и тогда я вскакиваю, панически прокручивая в голове весьма удачные сцены и диалоги, спеша либо надиктовать их на диктофон, либо записать на бумаге, либо сразу в ноутбук. Просто спать теперь ложусь в прямом смысле слова вместе с ним, укладывая рядом с подушкой и не выключая, а отправляя в спящий режим.

Хотя бывает, конечно, что я переписываю какие-нибудь сценки, чтобы производили более сильный эффект, или перестраиваю диалоги, что-то убирая, на чем-то делая акценты, но такое происходит не часто.

Э-э... Это я к чему? Ах, да... В общем, те несколько попыток, когда я сознательно пробовала что-то глобально изменить в сюжете, закончились плачевно — вдохновение уходило, и как я ни заставляла себя дописать, не могла выжать ни строчки для этих так и оставшихся незавершенными романов.

Что я потеряю, попытавшись? У меня на данный момент написано всего пять глав. Ну стопорнусь, и бог с ними, с этими пятью главами, это же не половина романа, всего-то навсего чуть больше его десятой части, зато... А вдруг у меня получится закрутить любовную линию?

За спиной скрипнула дверь, и тут же под ногами раздалось просительное «мяу».

— Успокоилась? — поинтересовалась мама и потянулась за пакетиком кошачьего корма.

— Угу, — все еще немного дуясь, пробурчала я.

— То есть рискнешь?

— Да.

— Уверена? Или опять это останется всего лишь обещанием? — продолжала додавливать мама.

— Клянусь! — сама того не ожидая, пафосно воскликнула я.

— Хм. Чем же, интересно?

Тут пришлось призадуматься: а правда, чем я могу поклясться? Здоровьем? Жизнью? Брр... Вот вроде бы не суеверная, но такими вещами все же не шутят. Да, я честно попытаюсь исполнить обещанное. Даже не так. Меня уже буквально разрывает изнутри от желания доказать, что мне это по силам, но... боязно как-то.

— Своим Музом! — выпалила я.

Ну а что? Это понятие абстрактное, любому ведь понятно — никаких Музов не существует, это всего лишь миф, а значит, я при любом раскладе ничего не теряю.

— Смело, — улыбнулась мама. — Ну да ладно, посмотрим, что у тебя выйдет. Будет здорово, если в твоей книге появится полноценная любовная линия. Ведь романтика, Мила, это то, чего так не хватает женщинам в наши дни. Им хочется хотя бы в книгах побыть слабыми, наивными, и чтобы умопомрачительно-сексуальные красавцы добивались их сердца и руки. А сейчас давай-ка спать. Утро вечера мудренее.

Вот только какое тут спать, если меня распирает от желания приступить к осуществлению задуманного. Обычно я перед сном перечитываю несколько последних глав, восстанавливая в памяти описанные события, и ночью мне обязательно снится либо особо удачная сцена для продолжения, либо усовершенствованная версия уже написанного. Причем там, во сне, именно я являюсь главной героиней, как бы вселяясь в тело другого человека. Причем, что интересно, если мои слова или поступки влияют на ход последующих событий не так, как хотелось бы, и удается по-другому переиграть сценку или диалог, то я обычно просыпаюсь и записываю подробно все, что я пережила во сне. Так что сейчас мне придется перечитать все с самого начала и подумать, где и что требуется подкорректировать, готовя читателя к появлению романтической линии.